Германские предприниматели в 1930-е годы поддержали Гитлера, полагая, будто тоталитарное правление принесет им выгоду. Но тоталитаризм несовместим с нормальной экономикой, в чем германские бизнесмены очень быстро убедились на собственных убытках. Но было уже поздно.
Союз собственников в поддержку произвола и беззакония
В 1933 году президент Германии Пауль фон Бенекендорф унд фон Гинденбург назначил Адольфа Гитлера имперским канцлером. В Германии победила нацистская диктатура. Нацистская диктатура, как и большевистская, до такой степени презирала гражданские права, свободу и законность, что даже сохранила все внешние атрибуты нормального демократического государства — парламент, законы, суды... СССР восхищался скромностью в быту товарища Сталина, немцы умилялись истории, как фюрер аккуратно расплатился за приобретенное поместье. Умилялись именно потому, что понимали — мог взять и бесплатно.
И эту диктатуру, поправшую сами основы рыночной экономики, поддержали крупнейшие германские предприниматели. Глава Имперского объединения германской промышленности Густав Крупп фон Болен унд Кальбах вместе с Карлом Фридрихом фон Сименсом, Фрицем Тиссеном и Карлом Бошем вошли в состав Генерального совета по экономике, поставив капиталы своих промышленных империй на службу фюреру.
Почему они это сделали?
Конечно, можно предположить, что промышленники просто не видели другого пути преодолеть глубочайший экономический кризис. К началу 1932 года число безработных в Германии достигло рекордного уровня в 6,13 млн человек. Если учесть, что еще свыше 3 млн человек имели лишь временную работу, получится, что кризисом были затронуты 60-70% трудоспособного населения страны. По уровню официальной безработицы (44%) Германия была абсолютным чемпионом мира (в США этот показатель составлял 25%, во Франции — 20%, в Англии — 18%). Заводы Германии были задействованы не более чем на 45%, промышленное производство падало (уровень 1932 года составил 57,2% от уровня 1928 года). Объемы германского экспорта снизились с 13,5 млрд рейхсмарок в 1929 году до 5,7 млрд рейхсмарок в 1932 году. Доход на душу населения упал за тот же период с 1131 рейхсмарки до 656 рейхсмарок. Можно предположить также и то, что промышленники были патриотами и не могли мириться с унизительными итогами Версальского мира.
Однако Крупп, Сименс, Бош и другие промышленники не могли не понимать, что ликвидировать безработицу и создать империю Гитлер может и по советскому образцу — развязав гражданскую войну и физически ликвидировав предпринимателей. Тем более что формально Гитлер был не только нацистом, но и социалистом и временами охотно пользовался антибуржуазной риторикой. Значит, главное было в другом. Германские промышленники решили, что Гитлер преодолеет экономический кризис и смоет версальский позор так, что это будет выгодно поддержавшему его капиталу. Иными словами, что Гитлер на самом деле не социалист, против частной собственности самой по себе ничего не имеет, а его диктатура приведет лишь к выгодному для его сторонников переделу этой собственности. Что истинно немецким предпринимателям перейдет собственность, конфискованная у еврейского капитала, что промышленность будет защищена от европейской и американской конкуренции (Германия имела богатейшие традиции самого изощренного протекционизма), что реализуются планы захвата Европы и она превратится в такой колониальный рынок, который не снился никому; наконец, что сама подготовка к новой войне обеспечит германской промышленности невиданные заказы и господдержку.
Чем все это кончилось?
Сначала показалось, что германские промышленники правы. Гитлер действительно оказался не таким уж социалистом, он действительно перераспределил еврейский капитал в пользу немецких промышленников, он действительно обеспечил их огромными военными заказами (расходы на ВПК выросли в 1933-1937 годах с 0,7 млрд рейхсмарок до 11,0 млрд рейхсмарок) и защитой от иностранной конкуренции. Запрет на деятельность профсоюзов предоставил крупным германским концернам идеальные условия для развития производства и расширения занятости (уже к 1936 году число германских безработных снизилось до 1,6 млн). Именно при Гитлере в Германии были построены первоклассные автомобильные и железные дороги и существенно возросло строительство жилья — разительный контраст с тоталитаризмом сталинским, при котором все в основном разрушалось.
Но это было началом конца. В 1937 году Рейхсбанк был окончательно подчинен контролю НСДАП. Промышленный рост и программы трудоустройства стали финансироваться за счет печатания денег и роста госдолга, который к 1938 году достиг астрономической суммы в 42 млрд рейхсмарок. Финансирование ВПК осуществлялось с помощью засекреченной и запутанной системы подставных фирм, а счета выполняющих госзаказы крупных концернов обычно оплачивались довольно сомнительными векселями, ликвидность которых гарантировала разве что нацистская партия. Иностранная задолженность Германии выросла за 1933-1937 годы с 11,7 млрд до 25,4 млрд рейхсмарок; на обслуживание долга шло свыше 10% налоговых поступлений.
Экспансионистская политика и военное покорение Европы стали представляться немецким промышленникам уже просто как единственный путь к спасению. Чем все это кончилось для Германии, нет нужды напоминать. В любом случае, разрушенные и конфискованные заводы и дома, потерянные на фронте и во время бомбежек родственники, унижение иностранной оккупации надолго привили германскому бизнесу отвращение к диктатуре.
Ирония истории
Могут ли какие-то группы промышленников поддержать коммунистическую диктатуру в современной России? Если да, это будет первый в истории случай, когда промышленники поддержат не просто произвол и беззаконие, но произвол и беззаконие коммунистические, направленные по сути как раз против самих промышленников. И, конечно, это может произойти только в одном случае — если какие-то представители бизнеса сочтут, что нынешние российские коммунисты такие же коммунисты, как Гитлер. Иными словами, если они, как в свое время Крупп и Сименс, решат, что современные победившие коммунисты не имеют ничего против частной собственности, а в условиях тоталитаризма и произвола будут просто эту собственность делить в интересах своих сторонников. А заодно обеспечат избранным российским предпринимателям защиту от иностранной конкуренции и неограниченную бюджетную поддержку.
Однако Россия — не Германия. Она имеет слишком большой опыт тоталитаризма, причем коммунистического. И если избиратели в России, несмотря на весь свой советский опыт, все же поддержат коммунистов, они поддержат именно коммунистов в их обычном советском понимании — с лозунгом "Грабь награбленное!", с ненавистью к состоятельным людям вообще, с маниакальным ленинским стремлением укрепиться у власти с помощью гражданской войны. И искренне заблуждавшимся российским предпринимателям придется осознать свою ошибку гораздо раньше, чем в свое время немецким.
АЛЕКСАНДР ЧАЩИН
-------------------------------------------------------
Поддерживая диктатора, бизнесмены надеются на передел собственности в их пользу
Голосуя за тоталитаризм, бизнесмены обрекают себя на произвол и беззаконие
-------------------------------------------------------