Правительство, пообещав увеличить размер ежегодных дотаций угольной отрасли, явно переплатило шахтерам: далеко не во всех задержках зарплаты виновата Москва. Но Белый дом проявил слабость, и усмирение забастовки угольщиков деньгами может аукнуться уже в самом ближайшем будущем — если исполнительная власть может пересмотреть закон о бюджете, то почему бы этого не сделать этого и законодателям? И тогда бюджет может потерять гораздо больше, чем отданные шахтерам сверх плана 3,5 трлн рублей.
Главным экономическим итогом всероссийской забастовки шахтеров стало то, что правительство легко взяло на себя чужие грехи — в задержках заработной платы виновато отнюдь не только оно.
Прежде всего уместно обрисовать размер сумм, вокруг которых шел предзабастовочный торг. И в прошлом, и в этом году федеральное правительство обязалось выплатить практически одну и ту же сумму — около 7,5 трлн рублей. Эти деньги в бюджете значатся как "государственная поддержка угольной отрасли". При этом часть из них (в 1995 году это 1 трлн рублей, а в этом — 1,5 трлн) вообще не имеет отношения к официальным лозунгам забастовщиков — эти деньги предназначаются для закрытия бесперспективных шахт и бассейнов. И еще одна цифра: объем продаж в угольной отрасли России в прошлом году, по предварительным оценкам, составил 50 трлн рублей. То есть в лучшем случае речь идет о 10% валовых доходов шахтеров.
Но принципиально важным становится механизм распределения этих денег. Дело в том, что, согласно принятому правительством же порядку, на государственную поддержку может рассчитывать только часть (правда, подавляющая) угольных шахт. Все российские шахты поделены на четыре типа: те, которые и безо всякой помощи работают прибыльно, те шахты, которым необходимо доплачивать только по тарифному соглашению (это как раз и есть те самые "зарплатные" деньги), шахты, которым требуется помощь для содержания социальной сферы, и наконец, шахты, которые требуют дотаций и для основной деятельности, — добыча угля на них убыточна. Естественно, что пирамида правительственных дотаций перекошена в сторону последних типов шахт. Иными словами, совершенно бесперспективные шахты где-нибудь в Воркуте, требуя огромных сумм на содержание всего и вся, оттягивают на себя и те крохи, которые требуются более или менее нормальным (в экономическом смысле) шахтам на выплату зарплаты.
В настоящее время в национальной угольной отрасли сложилась весьма странная ситуация. Правительство должно шахтерам все, а они, в свою очередь, не должны правительству ничего — если, конечно же, не считать разговоров руководителей отрасли об "ответственности за стабильное энергоснабжение". Странность ситуации усугубляется еще и тем, что, отдав из федерального бюджета деньги, правительство, по сути, теряет контроль над их использованием. "Росуголь" только собирает заявки шахт на бюджетные дотации и тоже не контролирует их целевое использование. Таким образом, реальными хозяевами московских денег становятся уполномоченные банки, которые проводят деньги в регионы, региональные администрации, которые зачастую не удерживаются от соблазна закупить на шахтерские деньги, например, зерно, и руководство угледобывающих объединений.
Как бы то ни было, но правительство взяло всю вину на себя и вернуло долги за 1995 год, а также пообещало добавить к уже утвержденной в бюджете на этот год сумме дотаций еще почти 3,5 трлн руб. Впрочем, важно не то, что оно переплатило шахтерам, — бюджет, в конце концов, выдерживал и не такие удары. Важно то, что правительство своими собственными руками заложило камень в пересмотр бюджета-96 вообще: после этого уже трудно будет аргументированно возражать парламенту, в котором идея о масштабном пересмотре бюджета становится все более популярной.
СТЕПАН Ъ-АВДЕЕВ