В Мюзик-холле с аншлагом отметил двадцатипятилетие творческой деятельности актер и музыкант Петр Мамонов. Классическим вещам его группы "Звуки Му" подпевал ЕГОР АНТОЩЕНКО.
"Он еще и поет?!" — изумилась почтенная дама, разглядывая обложки дисков "Звуки Му". Типичная история для мамоновских концертов последних лет: посмотрев фильм "Остров" и впечатлившись созданным Петром Николаевичем образом монаха-отшельника, большая часть публики ожидает, что услышит со сцены слово пастыря.
К тому же перед концертом повсюду в Мюзик-холле продавалась напечатанная издательством "Свет православия" книга мамоновских "крохоток" — дневниковых записей, наблюдений и размышлений о вере, записанных в подмосковной деревне, где артист живет уже больше десяти лет. Есть там и конкретные советы: например от курения Петр Николаевич предлагает отказаться, заменив сигарету яблоком. "Когда задумаешь выкурить сигарету, возьми яблочко, сядь в то место, где всегда курил, и начинай есть. Каждый укус — затяжка... Это тоже страсть, будь уверен. Называется гортаннобесие... Победить гортаннобесие тебе будет уже гораздо легче, чем застарелую и невкусную привычку курить".
В своей красно-синей шапке и простецкой майке Мамонов был похож на только что вернувшегося со стройки гастарбайтера. "Вот и приблизилась старость. С годами свои песни мне нравятся все больше и больше", — произнес он и заиграл "Источник заразы" с рефреном: "Не убивайте мух!" Такой проповеди от него явно не ожидали.
Джону Ли Хукеру в свое время хватало двух (а то и одного) аккорда, ритмичного стука ботинком и нескольких простых слов, чтобы выразить печаль простого человека, — теми же средствами обходился Мамонов, понявший природу блюза лучше других отечественных музыкантов. На двух "каких придется" аккордах, соединенных в единое полотно, прозвучали "Лифт на небо", "Крым", "Отдай мои вещи", "Бойлер" и прочая классика "Звуки Му". Петр Николаевич обращался со старыми песнями как с каким-нибудь мягким материалом — свободно и виртуозно. В "Хорошую песню" добавил куплет из вышеупомянутого "Источника заразы". "Досуги Буги" закончил бессвязным потоком сознания. Во время исполнения "Северо-западного слона" рассказал, что на написание этой песни его вдохновила телепередача, где "какой-то дурак вывел слонов на Финский залив. А им там мелко, холодно...". В конце "первого отделения" (деление условно — концерт шел без антракта) выдал шестиминутное музыкальное приветствие собравшимся в зале петербуржцам, "московцам", "омцам", "томцам" и далее по карте до Владивостока. Падал на колени, поднимался на цыпочки, семенил с гитарой на полусогнутых — всем, кто хоть раз был на выступлении Мамонова, его приемы прекрасно известны, но всамделишная, густая энергия, исходящая от Петра Николаевича на сцене, всякий концерт наполняет открытиями, если не сказать, откровениями. Сам Мамонов изъясняется по этому поводу просто: "Бывает, в деревне тоже разойдусь... Усилитель там у меня — сосед уже его боится".
Обещанных пресс-релизом кадров из фильма Павла Лунгина "Царь", где Мамонов играет Ивана Грозного, не показали, заменив нарезкой из спектаклей разных лет. Во "втором отделении" Петр Николаевич читал стихи. Большим успехом пользовались одностишия вроде: "Дядя Вадим ходит один". Или детское: "Слепни захотели покататься, сели на переднее стекло и поехали". Листки с прочитанными стихотворениями комкались и бросались зрителям, добавляя действу спортивного азарта. "Жалко пластилина нет, закрепить нечем!" — сокрушался Петр Николаевич.
Кто-то очень точно подметил, что, несмотря на талант сонграйтера и актера, главным произведением искусства Мамонова является сам Петр Николаевич. Концерт в Мюзик-холле в очередной раз доказал: Мамонов — единственный, пожалуй, артист, который умеет намертво приковать к себе внимание, даже долго настраивая гитару. Случайные его реплики не менее важны, чем тексты песен, монологи и проповеди, которыми он в последнее время балует журналистов, и оседают в памяти сразу и надолго. В этом смысле примечательно, что на вечере, приуроченном к юбилею творческой деятельности, не было обязательного, казалось бы, подведения итогов — лишь одна фраза, брошенная Петром Николаевичем при настройке пресловутой гитары: "Вот, тридцать лет уже так — трень-брень".