Есть ли в Чечне что-то такое, ради чего всей стране необходимо добиваться сохранения ее в своем составе даже путем военных действий? Этот вопрос представители экономических ведомств федерального правительства предпочитают оставлять без ответа даже в приватных беседах.
Когда говорят об экономике Чечни, имеют в виду прежде всего ее нефть и транспортные узлы. Промышленные запасы разрабатываемой уже 102 года грозненской нефти составляют 51,642 млн т, общие же разведанные запасы составляют 378 млн т. Появившиеся в последнее время данные о том, что 60% запасов находится на территории Ингушетии, специалисты Минтопэнерго опровергают: пропорция, сложившаяся в добыче нефти (до 14 млн т в Чечне, 1,123 млн в Северной Осетии, 0,963 млн в Ингушетии), верна и в отношении запасов. Добытая на 27 месторождениях нефть до начала военных действий перерабатывалась на трех заводах, потенциальная мощность которых составляет 20 млн т. В 1994 году было переработано лишь 1,3 млн т.
Что касается транспортных возможностей Чечни, то сейчас единственную ценность представляют нефте- и газопроводы, проходящие по территории республики. Один из них, Грозный--Кропоткин--Тихорецкая, должен стать составной частью нового нефтепровода, по которому в конце этого года нефть каспийских месторождений Азербайджана пойдет к Новороссийску. Собственно, вокруг перекачки каспийской нефти и строится большинство объяснений причин войны. В течение предстоящих 10 лет ожидается нефтяной транзит объемом примерно от 5 до 7 млн т в год. При существующих тарифах на перекачку нефти ($15,67 за тонну на всем протяжении маршрута) доходы, которые может извлечь Российская Федерация, колеблются от $78 млн до $110 млн в год. Иными словами, за 10 лет максимальная сумма доходов примерно равняется сумме валютных кредитов ($1 млрд), которые выделяются в 1996 году на восстановление экономики Чеченской республики недавним указом Бориса Ельцина.
Даже при сложении этих цифр с оценкой стоимости нефти, которая будет добыта на территории Чечни за предстоящие десять лет, итоговая сумма не перекроет тех средств, которые должны быть выделены Чечне из федерального бюджета только в этом году.
"Разумеется, наиболее оптимальным было бы договориться с Дудаевым в 1994 году и избежать войны, гарантировав его банде часть доходов от транзита нефти, — считает информированный сотрудник Минтопэнерго, еще в конце 1991 года участвовавший в переговорах с чеченским лидером. — Беда в том, что он как был, так все последние годы и оставался солдафоном, не умеющим считать деньги. Как, впрочем, и людские жизни. В его окружении были люди, которые с радостью согласились бы и на десятую долю того, что мы готовы были им предложить. К сожалению, они проиграли в интригах, которые велись на протяжении 1991-1993 годов в президентском дворце в Грозном". — "Так, возможно ли в принципе было договориться с мятежным чеченским генералом?" — "Это оказалось невозможным в мирное время. А сейчас, после всего, что произошло, о каких-то соглашениях речь идти уже просто не может. Дудаев будет мстить, и нефтепровод будет первым, что он разрушит".
Это, следует оговориться, не является официальным мнением официальной Москвы.
АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ