Назначенная на 9 августа церемония очень похожа на плавание между Сциллой и Харибдой — между равно неуместными помпой и обыденностью.
Та степень глупости и пошлости, которая была допущена при разработке сценария инаугурации, уже привлекла внимание общественности — и не сказать, чтобы совсем без пользы. Наиболее великолепные детали церемонии, вроде кантаты "Вся страна сил полна, выбор сделала она", подверглись цензуре. Принцип "заставь дурака Богу молиться" особенно ярко проявляется при организации празднеств и торжеств, а вкус наиболее жизнерадостных наших вельмож чудовищен, и будет большим везением, если министру двора Чубайсу удастся удержать церемонию в рамках пристойности.
Однако посчитать на основании этого, что церемония инаугурации не значит вовсе ничего, было бы ошибкой. Нельзя пренебрежительно относиться к доселе небывалой в России демократической процедуре избрания реального правителя (выборы президента РСФСР в 1991 году не в счет — они проходили во времена существования СССР). Во всяком случае, впервые с 1917 года власть получила внятную легитимацию. Отказ от торжественной присяги в этой ситуации означал бы дальнейшее пребывание верховной власти в полувразумительно-двусмысленном состоянии, т. е. консервацию эпохи 1992--95 годов, когда всякий того желающий рассматривал власть как некую лишенную законного источника прискорбную данность (что-то вроде бандитского наезда), не возлагающую на подданных никаких обязательств морального характера.
Оставить власть и после 3 июля в этом сомнительном качестве можно двумя способами: сделав вид, что 3 июля не произошло ничего достойного публично-торжественного утверждения, либо сделав само это утверждение настолько неприличным, что подлинный и достойный смысл церемонии окажется погребенным под завалами бестактной помпезности.
Прямым отрицанием того, что по итогам выборов российская власть приобретает иной, гораздо более заставляющий с собой считаться статус, закрепляемый ныне в форме торжественной церемонии, вероятно, займется оппозиция. Не менее опасным косвенным отрицанием того же — посредством превращения финальной легитимационной процедуры в пошлейшую вампуку на мотив "А деспот пирует в роскошном дворце, тревогу вином заливая" — займутся верноподданные дураки, полагающие, что беспрестанный и публичный пир горой по любому притянутому за уши поводу не озлобляет бедствующих людей, а напротив — до крайности умиляет.
Написанный Жуковским эпилог из "Жизни за Царя", откуда и пошло классическое "Славься, славься, наш русский Царь!", выражал радость не от того, что Михаил Феодорович взял и приобрел царское звание, и уж тем более не от того, что "вся страна сил полна", — вся страна лежала в чудовищной порухе, но по единственному в столь тяжких обстоятельствах поводу, достойному ликования, — от того, что вернулся утраченный, правильный порядок передачи власти. Упование на грядущую незыблемость этого чудом обретенного порядка и выражается в финальном хоре. К 9 августа необходимо найти нужное "Славься!" для утверждающегося демократического преемства власти.
МАКСИМ СОКОЛОВ