В кинопрокат вышло "Короткое замыкание", претендующее на нечто большее, чем сборник из пяти новелл о любви, — это попытка художественного манифеста нового поколения режиссеров, от которых есть надежда дождаться чего-то интересного. Надежда жива, но того высокого напряжения и той эмоциональной наэлектризованности, на которую намекает название альманаха, ЛИДИЯ МАСЛОВА в картине не почувствовала.
"Короткое замыкание" — это не личные, сокровенные истории о том, как кого шибануло нечто под названием "любовь", а такой расслабленный, ни к чему не обязывающий (в том числе к сильным эмоциональным реакциям) треп в приятной мужской компании. Самое любопытное в "Коротком замыкании" происходит в первые минуты, когда выясняются вкусы пятерых мужиков: участники проекта по очереди подходят к барной стойке и делают заказ. Борис Хлебников честно хочет сто граммов водки, Иван Вырыпаев интеллигентно просит бутылочку воды без газа, Петр Буслов с аристократическим грассированием выговаривает "чашечку эспрессо". В том, как выпендривается Алексей Герман-младший, чувствуется масштабный художник: перечисление того, чего в данный момент жаждет размашистая германовская душа, начинается с 36 порций виски, а завершается нитроглицерином. Кирилл Серебренников тоже проявляет себя как взыскательная творческая личность, требующая чайник с кипятком и лимон отдельно. Собственно, "манифест" на этом можно было бы и закончить, потому что природа таланта и тип темперамента каждого из участников проекта становятся более или менее понятны после вступления.
Борис Хлебников со своей обычной флегматичностью в новелле "Позор" отправляет свое второе "я", Александра Яценко, на журналистское расследование относительно трубы, прорвавшейся в каком-то трущобном окраинном доме, где живут неспособные найти общий язык влюбленные. Фильм Ивана Вырыпаева "Ощущай" производит такое же впечатление, как бутылочка воды без пузырьков, — все пузырьки ушли на "KISLOROD", из обрезков которого выглядит составленной вырыпаевская новелла: все тот же брутальный Алексей Филимонов в роли русского народа и Каролина Грушка — болтающаяся по Москве польская туристка, олицетворяющая незамутненную чистоту непосредственного чувственного ощущения мира, который ускользает от осмысления, зато хорошо фиксируется ручной видеокамерой, передающей искренность, спонтанность и непредсказуемость.
Хорошо бы, конечно, и режиссеры "Короткого замыкания" оказались чуть менее предсказуемы, пусть даже и в ущерб технической безупречности, какую, например, проявляет Алексей Герман-младший в своей новелле "Ким", действие которой помещено в сумасшедший дом на острове, где бывший работник цирка (Карим Пакачаков) влюбляется в медсестру. Алексей Герман из всех своих коллег максимально приблизился к тому, чтобы извлечь квинтэссенцию собственного творчества. Его "Ким" — это такой ультрагермановский Герман, концентрированный и узнаваемый в каждом кадре и каждом диалоге: "Я вообще в цирке работаю.— А, вы творческая интеллигенция". Впрочем, и словосочетание "Оля сиська", надпись на стене, возвышающаяся как теглайн над хлебниковским фильмом "Позор", тоже исчерпывающе отражает способ мышления и мировоззрение автора, для которого объяснение в любви естественнее всего маскируется под косноязычную попытку обидеть.
Самым романтичным и сентиментальным может показаться в "Коротком замыкании" автор "Бумера" Петр Буслов, однако трагический и кровавый финал его жестокого романса "Срочный ремонт" про глухого сапожника (Иван Добронравов), фетишизирующего белые туфли на шпильках, выглядит не столько неожиданным, сколько нелепым. Кирилл Серебренников в заключительном "Поцелуе креветки" не то чтобы преподнес сюрприз, но у него, несмотря на порой присущую автору "Юрьева дня" претенциозность, получилась самая веселая и непринужденная новелла. Ее герой (Юрий Чурсин), нарядившись креветкой, рекламирует рыбный ресторан, приставая к прохожим с двусмысленным вопросом: "Морских удовольствий отведать не хотите?" и стараясь присосаться в поцелуе к каждому встречному. Как заметил в частной беседе один из коллег Кирилла Серебренникова по "Короткому замыканию", про героя сразу понятно, что он нетрадиционной ориентации, и оттого ситуация приобретает дополнительный драматизм и вызывает сочувствие еще до того, как прольется кровь человека-креветки, в финале получающего в награду ненужную ему полуголую русалку, и эта пародия на хеппи-энд похожа не на удар током, а на издевательское шипение гаснущего в луже бикфордова шнура.