Очередной рейтинг американских бизнес-школ журнала Business Week без преувеличения можно назвать сенсационным. Он показывает, что за последние два года ситуация в мировом бизнес-образовании изменилась кардинальным образом.
Интересные новости
Рейтинг бизнес-школ американского журнала Business Week публикуется один раз в два года и считается одним из самых авторитетных в мире. В этом году для составления рейтинга журнал опросил около 11,5 тыс. выпускников из 88 школ, а также представителей 70 программ MBA и 219 компаний в Северной, Латинской Америке и Европе.
Главная новость такова: в этом году ситуация с трудоустройством выпускников американских MBA – наихудшая за всю историю существования бизнес-образования. Если раньше диплом MBA давал стопроцентную гарантию престижной работы, то теперь десять бизнес-школ из списка топ-30 смогли трудоустроить лишь 60% своих выпускников. Предлагаемая им заработная плата уменьшилась по сравнению с 2000 годом на 13%. Даже в 1992 году, во время последней рецессии, она увеличилась за два года на 7%. А в последующие годы средний доход выпускников ведущих бизнес-школ ежегодно рос на 15-30%.
Серьезные изменения произошли и в расстановке сил на рынке бизнес-образования. Школа Wharton, на протяжении последних восьми лет занимавшая первую строчку рейтинга, не только уступила место главному сопернику – Kellogg, но и заметно сдала свои позиции. В списке топ-30 произошли и другие, не менее любопытные и значимые, передвижения.
Высокообразованные безработные
Тысячи выпускников программ MBA, когда-то оставившие ради бизнес-образования хорошую работу и выложившие за него тысячи долларов, после учебы оказались безработными. Еще два года назад компании буквально охотились за ними, но пошатнувшаяся экономика, кризис интернет-бизнеса и террористические акты 11 сентября привели к резкому снижению спроса на MBA.
В 2002 году на каждого выпускника американских школ из топ-30 в среднем приходилось 3,2 предложения о работе. Сейчас – только 1,3. В рейтинге Business Week даже исчезла такая графа, как "Количество работодателей на одного выпускника" – ее заменила колонка "Число выпускников, получивших хотя бы одно предложение". Около 20% выпускников лучших программ MBA не находили работу даже через три месяца после окончания школы (два года назад этот показатель составлял всего 3%). Для сравнения: в "провальном" 1992 году почти 96% выпускников к этому моменту уже трудоустраивались. Около сотни выпускников Wharton – почти 13% – остаются без работы спустя три месяца с момента окончания бизнес-школы. Столь тревожной статистики у Wharton не было уже более десяти лет.
Ведущие компании покидают центры трудоустройства бизнес-школ. Они уже отозвали предложения 2001 года, а в 2002 году их представители почти перестали появляться в кампусах. Одна из наиболее пострадавших – школа Dartmouth. Пять лет подряд показатель трудоустройства тех, кто ее закончил, составлял около 99%, но из выпуска 2002 года работу получили только 74%. В Goizueta эта цифра уменьшилась до 60%, хотя два года назад было около 90%.
Количество вакансий в инвестиционных банках и консалтинговых компаниях (раньше они были для выпускников основными работодателями) сократилось в этом году примерно на 50%. Зато на рынке MBA появились новые компании. Среди них, например, Honeywell. А ведь последние десять лет ей с трудом давали место в расписании собеседований, проводившихся в кампусах элитных бизнес-школ.
Сейчас высокообразованные безработные вынуждены пересматривать свои планы и ожидания относительно карьеры и зарплат. С одной стороны, они начинают рассматривать запасные варианты трудоустройства – хуже, чем им хотелось бы, но все же работа. Другие упорно ждут "интересных" предложений, отказываясь от компромиссных вариантов. "Но после шести месяцев ожидания,– говорит декан школы Tuck Пол Дэнос,– останется не так уж много людей с повышенными запросами".
Большинство обладателей MBA готовы работать там, где им платят не столько высокую, сколько стабильную зарплату. Последние два года выпускников активно рекрутируют государственные некоммерческие организации (в их числе даже ЦРУ и ФБР), фармацевтические и биотехнологические компании. Так, если в 2000 году к фармацевтам и биотехнологам устроилось около 8% всех выпускников, то в этом их число увеличилось вдвое. Такие компании не обещают баснословных окладов, зато предлагают стабильную оплату, быстрый карьерный рост, свободный график работы и гарантированную пенсию. В 2000 году в малодоходный госсектор шли работать не более 2% выпускников, в этом – уже около 4%. Стартовая зарплата, на которую они соглашаются, составляет около $60 тыс. (в финансовых компаниях предлагают около $74 тыс.).
Одной из возможностей "пристроиться" для выпускников является предпринимательство – 2-3% из них создали собственные компании. Однако этот показатель ниже, чем в 2000 году, когда практически каждый выпускник с готовым бизнес-планом мог получить финансирование под свою идею.
Хотя 70% выпускников лучших программ MBA к моменту окончания школы имели предложения о работе, их зарплата не шла ни в какое сравнение с уровнем доходов выпускников-2000. Средний размер компенсационного пакета, который два года назад составлял $127 тыс., уменьшился до $111 тыс. Для сравнения: с 1996-го по 1998 год зарплаты выпускников MBA увеличились на 30%, с 1998-го по 2000-й – на 15%. Исчезли и такие привилегии, как возмещение платы за обучение, шикарные автомобили и пр.
"На высокую зарплату многие не надеются"
Антон Деркач, студент второго курса Chicago: Сейчас выпускники готовы рассмотреть любую перспективную работу, причем на высокую зарплату многие не надеются. Что касается меня, то летом я проходил практику в Москве в ТНК – для дальнейшей карьеры это хороший вариант.
Александр Кельберг, студент второго курса Wharton:
Вадим Арсеньев, студент Kellogg:
– В этом году я закончил первый курс Kellogg, а затем устроился на летнюю практику в инвестиционный фонд "Спутник". Сейчас я должен был бы учиться на втором курсе Kellogg, но я решил взять "отсрочку" на год. К учебе приступлю осенью следующего года, а до этого времени продолжу работу в "Спутнике". Дело в том, что спад в мировой экономике вряд ли прекратится к следующему лету. Надеюсь, что к 2004 году, когда я закончу Kellogg, ситуация станет более благоприятной, и опыт, который я приобрету в России, будет оценен при рекрутинге по окончании школы.
– С рекрутингом сейчас достаточно тяжело. Типичные работодатели из числа консалтинговых компаний и инвестиционных банков не горят желанием брать много людей. Но тем не менее и те и другие приходят и интервьюируют студентов. А вот скольких в итоге возьмут, никто не знает. Сейчас в кампусах появляются и многие госструктуры, в нашей школе было и ЦРУ. Но они нанимают только граждан Америки.
– Многие выпускники Wharton думали, что закончат лучшую школу, и, когда остались после нее без работы, для них это было более болезненным, чем для закончивших другие школы. Компании, которые раньше забирали чуть ли не половину всех выпускников, сейчас берут только одного или двух человек. Русским выпускникам труднее всех в США, поскольку работодатели рассматривают в первую очередь кандидатуры американцев. Я бы не пошел в компанию, которая предложила бы много денег, но где нужно работать по 100 часов в неделю. Я хочу работать в интересных компаниях – в России сейчас много таких. Поэтому не исключено, что я вернусь в Россию.
Уменьшение спроса на выпускников MBA стало полной неожиданностью для многих бизнес-школ, которые в последние годы были "развращены" бешеной популярностью их питомцев у работодателей. Большинство школ не делали практически ничего, чтобы привлечь компании в кампусы – достаточно было дать объявление об открытии рекрутингового сезона, и те сами валили толпой. Вялая работа центров по трудоустройству стала одной из главных причин того, что большая часть выпускников в итоге осталась без работы. Выставляя оценки своим школам, обладатели MBA уделили этому факту большое значение. Что заметно повлияло на итоги рейтинга.
Большую помощь в поиске работы оказывала своим студентам Kellogg. Правда, к моменту окончания школы из 515 выпускников 92 еще не имели предложений от компаний, однако все они получили предложения о работе от школы. Вадим Арсеньев, студент Kellogg: “Многие закончившие школу устроились на кафедры Kellogg и будут заниматься исследованиями”.
Поддержка выпускников в плане карьеры обеспечила школе лидирующее место в рейтинге – впервые за последние восемь лет. Во многом это заслуга нового декана Дайпака Джэйна, для которого найти работу для выпускников стало делом чести. Когда в прошлом году количество вакансий стало резко уменьшаться, он обратился к выпускникам прошлых лет с просьбой принять на временную работу 75 человек, трудоустройство которых было неожиданно отложено.
Господин Джэйн провел встречи со 145 рекрутерами и тысячами выпускников прежних лет в 23 городах по всему миру, организовал деловые обеды с 14 президентами и топ-менеджерами ведущих компаний. Другие деканы тоже проводят такие встречи, но Дайпак Джэйн осуществлял все эти переезды и перелеты со сломанной ключицей. Во время путешествия, которое началось вскоре после 11 сентября, его неоднократно обыскивали, заставляя вынимать руку из фиксирующей повязки. Но усилия декана Kellogg принесли результаты: более 91% выпускников получили предложения о работе в течение 90 дней после окончания школы, а 38% имели их к моменту получения диплома.
Kellogg удалось потеснить постоянного фаворита рейтингов Business Week – школу Wharton – с трона, который та занимала с 1994 года. Кстати, Wharton опустилась в рейтинге на целых четыре пункта (на 5-е место) – такого в ее истории еще не было. Студенты Wharton недовольны получаемыми знаниями, испытывают сложности с поиском работы и жалуются на ослабление интереса к ним со стороны ведущих банков и финансовых учреждений.
Как и во многих других школах, центр по трудоустройству Wharton оказался не готов к активной работе. Кризис финансовой сферы потряс школу, которая являлась основным поставщиком кадров на Уолл-стрит. К тому же этот центр за три месяца до выпуска остался без руководителя. Осенью декан нанял нового директора, но это произошло слишком поздно для выпускников 2002 года. И хотя у классов 2003 и 2004 появилась надежда, в рейтинге эта знаменитая среди рекрутеров школа впервые за десятилетие опустилась на 3-е место.
Второе место в рейтинге заняла бизнес-школа Chicago, поднявшаяся сразу на восемь позиций. Хотя Chicago и Kellogg в чем-то противоположны друг другу (первая славится своими экономическими стратегами и индивидуализмом студентов, а вторая выпускает хороших специалистов по маркетингу и основное внимание уделяет корпоративности), обе они дают качественное бизнес-образование. И заслужили одобрение рекрутеров за отлично обученных выпускников.
Возвращение Chicago на верхние строчки топ-30 можно назвать драматичной победой. В последнее десять лет школа не показывала выдающихся результатов – два года назад она вообще опустилась с 3-го на 10-е место. Однако трудные времена, когда в Chicago искали баланс между строгой академичной атмосферой и интеллектуальным индивидуализмом студентов, закончились в 2001 году, с приходом нового декана Эдварда Снайдера. Он внес свежую струю в жизнь Chicago, устраивая студенческие ужины у себя дома и утренний кофе для студентов в офисе. Кроме того, он всячески поощрял активное участие профессуры в жизни кампуса, а также модернизировал устаревшую техническую базу и расширил учебные площади за счет офисных помещений. Студенты с энтузиазмом поддержали инициативы нового декана.
В результате выпуск 2002 года оказался "самым удовлетворенным" за всю историю существования школы, и по такому показателю, как популярность среди студентов, Chicago заняла 3-е место. Более того, выпускники назвали своих преподавателей (шесть из них – лауреаты Нобелевской премии) лучшим профессорско-преподавательским составом среди всех американских бизнес-школ.
Третье место в рейтинге занял Harvard. Эта школа заслужила самую высокую оценку среди рекрутеров, которые считают, что выпускники этой школы – лучшие (последние шесть лет этим мог похвастаться лишь Wharton). В то же время выпускники Harvard поставили низкие оценки учебной программе школы, что не позволило ей занять общее первое место. Кроме того, они жаловались на плохую работу центра по трудоустройству, который крайне медленно реагировал на постоянно ухудшающиеся условия на рынке труда.
Тем не менее выпускникам Harvard есть за что благодарить свою школу: они по-прежнему являются одними из самых высокооплачиваемых обладателей MBA, им преподают лучшие в мире преподаватели, и по окончании программы они вливаются в "гарвардскую мафию" – 65-тысячное сообщество выпускников, знаменитое своей преданностью alma mater.
Высшую оценку выпускников за помощь в трудоустройстве заработала бизнес-школа Johnson (наряду с Chicago, Darden и Fuqua). Декан Johnson нанял в качестве наставников выпускников 2001 года. Школа часто проводила семинары по обсуждению ситуации на рынке труда, и работники центра карьеры постоянно опекали студентов. Самых низших оценок по этому показателю удостоились Wharton, McDonough и Vanderbilt. Только 50% выпускников McDonough имели предложения к моменту завершения программы – худший результат из топ-30. В Vanderbilt этот показатель ненамного лучше – 53%.
Этичное обучение
Похоже, забота школ о трудоустройстве выпускников станет важным критерием при выборе абитуриентами той или иной программы MBA. Но не менее важный критерий – качество образования. Сейчас абитуриенты выбирают MBA, на которых можно получить серьезное экономическое и управленческое образование. Рекрутеры тоже предпочитают такие школы. Но для них важно и то, чтобы школы прививали поведенческие навыки и преподавали основы этичного бизнеса. Кстати, благодаря такому подходу бизнес-школа Tuck поднялась на шесть позиций – на 10-е место, а Yale продвинулась вверх на 5 пунктов (14-е место).
Поэтому нет ничего удивительного в том, что еще одна школа, входившая в топ-10 восемь лет назад, Stanford, вернулась в список пяти лучших (в 2000 году она находилась на 11-м месте). Во времена интернет-бума такие компании, как Intel Corp., отказывались от выпускников Stanford. Те игнорировали собеседования или являлись на них неподготовленными и неопрятными, поскольку были уверены, что их высоко оценят вне зависимости от поведения. Декан школы Роберт Джосс исправил ситуацию, введя курс бизнес-этикета. Он попытался объяснить студентам, что Stanford – не просто визитная карточка, это коллективный образ. В итоге выпускники школы частично вернули доверие рекрутеров, которые в 2000 году жаловались на их надменность. Хотя отзывы выпускников о программе школы достаточно разнородны, в целом они намного лучше, чем два года назад.
Понятно, почему многие школы сделали акцент на бизнес-этику, ценности и лидерство. Они не хотят видеть имена своих выпускников в заголовках скандальных статей. Так, бывший финансовый директор Enron Corp. окончил Kellogg, а ее бывший генеральный директор – Harvard. Смена акцентов призвана также вернуть доверие рекрутеров. Кстати, высшую оценку рекрутеров за уровень бизнес-этики выпускников программ MBA получили Michigan, Kellogg, Darden и MIT.
Еще одна тенденция – студенты требуют за свои деньги более глубоких знаний. Так, они все чаще выбирают курсы по учету и посещают лекции о причинах финансового кризиса в Аргентине вместо семинаров по e-commerce и венчурному капиталу.
Безрадостные перспективы
В первый раз с 1988 года, когда Business Week начал составлять рейтинги бизнес-школ, средняя стартовая зарплата студентов до поступления не только не возросла, но понизилась с $75,9 тыс. (2000 год) до $75 тыс. (2002 год). Несмотря на это, зарплата выпускника MBA в среднем на 71,9% выше той, которую он получал до поступления в бизнес-школу.
Снижение доходов выпускников означает, что им придется работать дольше, чтобы возместить свои затраты на обучение – вероятно, самые большие в жизни инвестиции, которые они сделали. Среднестатистическому студенту MBA 29 лет, при этом он потратил на двухлетнюю программу более $122,3 тыс. (плата за обучение, недополученные во время учебы доходы и т. д.).
Уровень возврата инвестиций Business Week рассчитывал так. Вычислялась общая стоимость обучения – плата за программу и неполученная за два года зарплата. Исходили из того, что студент не получает зарплату 18 месяцев (предполагается, что летнюю практику ему оплачивают). Далее рассчитываются предположительные доходы выпускников на восемь лет после окончания программы. Учитывается предположительный ежегодный 10-процентный рост зарплаты выпускника.
В среднем выпускнику 2002 года понадобится 5,6 лет, чтобы компенсировать затраты на образование (в 2000 году на это требовалось 4,7 года, в 1998-м – 5,2). А с учетом роста стоимости жизни их доходы фактически понизились по отношению к "дошкольному" периоду.
Действительно, плата за обучение на MBA растет, в то время как зарплаты остаются на прежнем уровне или понижаются. Это делает дорогие программы (такие, например, как Stanford) еще более затратными. Хотя выпускники этой школы получают среднюю зарплату в $96,5 тыс., не считая прочих компенсаций, в подобные элитные школы идут те, кто уже достаточно обеспечен и рассчитывает на еще большее увеличение зарплаты. В то же время количество вакансий для них уменьшается, что позволяет рекрутерам диктовать свои условия.
Школой, расходы на образование в которой возвращаются быстрее всего, снова стала Marriott School of Business – 4,1 года, включая два года программы. Плата за обучение в ней составляет в среднем $71 тыс. (вместе с прочими расходами за время учебы), а зарплата выпускников по окончании программы вырастает на 97,8%.
Так стоит ли поступать в лучшие американские бизнес-школы? Решайте сами. По мнению Business Week, перспективы для безработных выпускников 2002 года достаточно туманны и безрадостны. Они вполне могут не найти работу и в 2003 году. Рынок труда для MBA, в начале 1980-х и 1990-х годов испытывавший глубокую депрессию, "приходил в себя" лишь к середине десятилетия, а излишек вакансий появлялся еще позже. Консультанты советуют не торопиться с подачей заявлений в будущем году: лучше дождаться, пока ситуация вновь станет благоприятной.