------------------------------------------------------
На прошлой неделе журнал "Деньги" провел анкетирование своих верных читателей на тему о том, кто из героев публикаций им сейчас наиболее близок. Ответило 302 человека.
Первые три места по числу упоминаний заняли банкиры; на небанкиров же пришлось в общей сложности 16% откликов.
Третье место (23% голосов) занял руководитель ОНЭКСИМбанка Владимир Потанин. Интерес к нему вызван, скорее всего, получением им должности первого вице-премьера.
На втором месте Владимир Виноградов (27%), что понятно: последние два месяца скандалы вокруг Инкомбанка разражаются один за другим.
А на первом месте, к нашему удивлению, оказался президент Кредобанка Юрий Агапов. 28% опрошенных заявили о своем интересе именно к этому банкиру. Такое внимание аудитории можно объяснить только тем, что с Кредобанком связан сейчас не просто скандал, — речь идет о серьезном кризисе известного банка.
О том, как жить дальше, победитель "денежного" соревнования беседует с корреспондентом "Денег" АЛЕКСЕЕМ ХАРНАСОМ
------------------------------------------------------
— Юрий Васильевич, заканчиваются отпуска. Чувствуете ли вы приближение нового делового сезона?
— Почему-то очень распространено мнение, что лето — это затишье в деловой жизни. Не знаю как другие, а вот я этого никогда не ощущал и не ощущаю. Для меня лето — нормальный рабочий период. С наступлением сентября я просто продолжаю работать.
— Вы хотите сказать, что никогда не отдыхаете?
— Честно говоря, я не езжу куда-либо только с целью отдохнуть, в смысле в отпуск. Если случается какая-либо деловая поездка (а они часто случаются), то я всегда стараюсь выкроить несколько дней для отдыха. Но ехать куда-то специально, чтобы забыть о делах, — это не для меня.
— Но этим летом вы выкроили что-нибудь?
— В июле я был в Атланте. Ездил на семинар банков, сотрудничающих с системой VISA. А Атланта была выбрана для проведения этого семинара именно потому, что VISA является одним из спонсоров Олимпийских игр. Заодно посмотрел соревнования. Кстати, без приглашения VISA я бы вряд ли смог на эти игры попасть. Номера во всех отелях были выкуплены чуть ли не за год.
А вот сама Олимпиада мне не понравилась. Я был на многих соревнованиях. На теннисе, который очень люблю и которым сам занимаюсь. Мне удалось посмотреть полуфинальный матч между Агасси и Феррейрой. Однако, когда Агасси, выдающемуся, конечно, теннисисту, откровенно подсуживают, — это просто неприятно. Ну и к этому добавьте то, чем вообще славится Америка: плохое питание, плохой сервис.
А вот после Атланты я залетел на три дня в Финляндию — ловил рыбу в лапландских реках. И, хотя это была деловая поездка, отдыху удалось уделить достаточное время.
— Это именно тогда, когда в вашем банке происходили неприятные события?
— Ну, эти события развивались постепенно, и их можно было спрогнозировать. Я не видел причины отменять свои деловые поездки.
— Вы продолжаете "дружить" с системой VISA. А как отразились на ваших взаимоотношениях трудности, переживаемые банком? Ваша поездка была как-то связана с нынешним состоянием банка?
— Наши карточки продолжают работать. Не забывайте, мы первые выпустили VISA на отечественный рынок. Я сам пользуюсь CREDO Card VISA. Я полагаю, что положение банка и в дальнейшем никак не отразится ни на самих кредитных картах, ни на взаимоотношениях с руководством VISA. По крайней мере, за последнее время эти отношения нисколько не изменились.
— Вы отдыхаете во время деловых поездок. А как отдыхает ваша семья?
— До рождения дочери моя жена всегда ездила со мной во все командировки. Сейчас, конечно, она не может себе этого позволить. Приходится сидеть с ребенком.
— В связи с тем, что вы сейчас вынуждены решать много проблем, изменится ли график ваших поездок? Что запланировано?
— Нет, ничего не изменится. В сентябре — Вена, октябрь — совет директоров VISA в Лондоне. По-моему, в феврале совещание по линии VISA в Кении.
— А каковы ваши планы на ближайшее время?
— Конечно, в первую очередь я буду заниматься финансовым положением банка. Вы, конечно, знаете, что сейчас его нельзя назвать стабильным.
Можно сказать, что все произошло из-за нашего клиента — Западно-Сибирского металлургического комбината. Один клиент оказался способным поставить банк на грань разорения. Его долг нам составляет на сегодняшний день 630 миллиардов рублей. Возвращать его руководство комбината, похоже, добровольно не собирается.
— Но ведь вы предпринимаете какие-то действия для того, чтобы вернуть свои деньги?
— Конечно. Мы подали в арбитраж беспрецедентный иск к комбинату. И только что выиграли этот процесс.
Теперь, поскольку вернуть сами деньги мы не можем, нам предстоит наладить контроль за отгрузкой металла с комбината. Это то, чем я буду заниматься в ближайшее время. Никакая продукция не должна уйти за ворота завода, если на отгрузочных документах нет визы нашего банка.
— Это даст вам реальный шанс выйти из кризиса?
— Посмотрим. Пока я бы не стал говорить об этом. Но, если так все будет продолжаться, банк не спасет даже возврат средств металлургами. Хотя деньги у Запсиба есть. Я это точно знаю. Руководство комбината ухитряется месяцами не выплачивать зарплату, а одновременно на счетах дочерних фирм за рубежом оседают миллионы долларов. Кстати, своим рабочим руководство завода говорит, что задержки с зарплатой происходят из-за козней Кредобанка.
— Юрий Васильевич, изменились ли ваши личные планы в связи со всеми происходящими событиями?
— Пожалуй, в личных планах ничего не меняется. Ни у меня, ни у моей семьи. Честно говоря, все мои планы — это решение проблем банка. Сейчас никакой другой жизни у меня нет. Ну, конечно, есть какие-то текущие семейные дела. На днях дочка приболела, но сейчас, слава Богу, у нее все в порядке.
— А ваша жена вам как-то помогает в работе?
— Поддерживает. Она прекрасно понимает специфику работы. Сама работала во Внешэкономбанке. Кстати, это я попросил ее уйти оттуда. На мой взгляд, неэтично работать в банковской структуре, имея мужа — президента другого банка.
— А вы познакомились с ней на почве банковской работы?
— Вовсе нет. Мы были знакомы задолго до того, как задумывался Кредобанк.
— Это ваш первый брак?
— Первый и единственный.
— Специалисты прогнозируют наступление осенью очередного банковского кризиса. Что вы будете делать?
— Я к ним присоединяюсь. Хотелось бы только отметить, что кризис, запрограммированный самой политикой правительства, начался уже давно. Его отмечают какими-то там черными датами, но это ерунда. На самом деле суть его сводится к тому, что кризис заемщиков вызвал цепочку кризисов банков.
Существовала некоторая финансовая подушка, государственные ценные бумаги, которые позволяли демпфировать этот кризис. Но мы отлично понимаем, что раздувание финансового рынка, особенно рынка государственных ценных бумаг, экономике не в помощь. Это не решает проблему возврата ранее выданных ссуд.
Посмотрите: самые большие проблемы у крупных банков, которые работают с крупными предприятиями. Почему? Казалось бы, предприятие работает, никуда не сбегает, но деньги не возвращает. По разным причинам. Имеются и факты прямых хищений. А банки оказываются крайними.
Сейчас можно много говорить, что, скажем, банки сработали непрофессионально. Отчасти это так. Но, когда перед банкиром стоит выбор, кого кредитовать: торговый дом "Эрлан", который сбежал с деньгами, или Западно-Сибирский металлургический комбинат — естественно, выбор делается в пользу последнего. Хотя мы понимали, что у них тоже не так все просто. Но торговый дом сбежал — и все, претензии предъявить некому. А комбинат стоит на месте, работает. Надо только уметь вытащить из него деньги.
— Вы вытащите?
— Возможность такая у банка есть.
— Вы не боитесь, что кризис окончательно раздавит ваш банк? Что вы будете делать?
— Ну, какие-то меры мы уже приняли. Сократили персонал. Около 200 человек уже уволены, и от услуг еще 184 откажемся в ближайшее время.
Численность работников московских отделений Кредобанка на первое января 1996 года составляла около 1300 человек.
Отказались от одного из наших офисов. Сокращаем объем операций по филиалам. Сбрасываем балласт, одним словом.
Если ситуация будет безвыходной и восстановить банк не удастся, возможно, мы постараемся слиться с другим банком. С крупным или средним — не так важно. Главное, чтобы мы могли добавить жизнеспособности друг другу.
— А что вы считаете безвыходной ситуацией?
— Если произойдет остановка платежей в банке или прибыли просто не будет хватать для нормальной работы. А это может произойти, скажем, в том случае, если даже после решения арбитражного суда мы не сможем получить деньги.
— А на ваших личных доходах кризис как-либо отразился?
— Можно сказать, что отразился. Зарплата менеджеров высшего звена перестала увеличиваться.
— Вы были одним из первых банкиров, который сказал, что внешний вид банкира должен соответствовать его положению. Вы сами покупали себе одежду, часы, какие-то аксессуары. Продолжаете сами выбирать для себя вещи?
— Я до сих пор считаю, что банкир должен выглядеть как банкир. И одежду выбираю себе сам, иногда с женой хожу за покупками, которые чаще делаю за границей. Понимаете, вещи очень много говорят о человеке. Я, например, никогда не надевал символ "новых русских" — малиновый пиджак. Просто потому, что он мне не идет.
— А какие-нибудь большие покупки — машину или, скажем, дом — вы планируете делать?
— Пока нет. Мое благосостояние напрямую зависит от состояния банка. Если оно будет ухудшаться, придется отказаться от многого из того, что у меня сейчас есть.
— А какой машиной вы сейчас пользуетесь?
— Традиционной — для банкиров, конечно. Mercedes-600. Он мне нравится — большой, удобный. Я сам человек большой, мне и машина крупная нужна. Я бы рад ездить на Porsche, но он слишком мал для меня.
— Вы упомянули о возможности слияния с другим банком. Вы уже знаете, что это будет за банк?
— Когда вопрос об этом будет решен, тогда и поговорим. Хотя, положа руку на сердце, у нас, в России, нет стабильных, благонадежных банков.
— Стабильность банка не в малой степени зависит от людей во властных структурах, которые этот банк поддерживают. У вас есть такая поддержка?
— Нет. Мы всегда старались быть самостоятельными. Дело в том, что традиционная форма, в которой банки обычно получают поддержку, для нас неприемлема. Сегодня человек есть, завтра он уходит — нет никаких гарантий. Можно сказать, что инвестиции в конкретных людей неоправданны. Можно говорить только о дружеских отношениях.
Кстати, есть хорошая армейская поговорка: "Держись подальше от начальства и поближе к кухне".
— Юрий Васильевич, боитесь ли вы прихода тех или иных людей в новое правительство?
— Любого из них в отдельности — нет. Но самой системы, которая применяет силу даже тогда, когда это совершенно не нужно, опасаться, безусловно, стоит. И, надо сказать, что кто бы ни оказался в правительстве, система власти будет работать по-прежнему.
— А если ситуация вокруг банка станет критической, вы с семьей уедете за границу?
— Я не смогу жить в другой стране, и семья моя не сможет. Но если отъезд будет продиктован соображениями безопасности, то семью отправлю.
— Получается, кто бы ни пришел к власти в результате выборов, изменения в экономике все равно были бы одинаковыми...
— Практически да. Другое дело — какими методами. Одни вешали бы противников на фонарях, другие задушили бы их налогами. Без денежных ресурсов, которые будут перелиты из государственно-монополистического сектора в частный, ничего изменить не удастся.
Так что остается ждать, пока наверху кто-то прозреет и скажет: "Все, ребята, хватит! То, что мы строим, — это фактически посткоммунизм".
— И насколько реально такое прозрение?
— Малореально. Наша страна семьдесят лет жила при социализме, почему бы ей еще столько же не прожить при государственно-монополистическом капитализме?
Ведь что такое, на мой взгляд, государство? Не как Ленин в своей книжке "Государство и революция" его описывает, а на самом деле. По сути это некие люди, которых общество призвало для защиты своих интересов. Поэтому, пока госмонополизм сможет защищать интересы общества, он будет существовать.
— А почему же раньше, у первого российского правительства, была такая уверенность в возможности быстрого построения настоящей рыночной экономики?
— Была надежда на серьезные западные инвестиции. На недостающие денежные ресурсы. Помните, какие цифры тогда называли — 24 миллиарда долларов. И самое парадоксальное в том, что Егор Тимурович в эту цифру искренне верил.
— По-вашему, сейчас даже с такими деньгами изменить ничего не удастся?
— Смотря как ими распорядиться. В развитых странах государство подталкивает производство путем стимулирования спроса. Население получает кредиты, тратит их на товары, деньги перекачиваются в производство. У нас этого не получится. Дайте населению деньги, и они уйдут китайскому или немецкому производителю. Российские предприятия получат от населения мизер.
— Но ведь платежеспособный спрос все равно надо создавать.
— Надо, но правительство делает это как-то странно. Зачем переводить вклады граждан в Сбербанк? Догадываетесь, что будет, если все его вкладчики придут за своими деньгами?
— Наверное, банк обанкротится.
— Банк-то не обанкротится. Он просто вкладчикам деньги не выдаст. Потому что их у него нет. Они давно уже ушли на решение разных бюджетных проблем.
— На ваш взгляд, могут ли банки как-либо повлиять на работу нового правительства, чтобы скорректировать его действия в соответствии со своими интересами?
— Вообще-то, сращение нормальной власти с нормальным бизнесом — это ненормально. Но в условиях нашей страны, решения, выгодные отдельным крупным банкам, уже сейчас принимаются. Пока сложно судить о том, чего реально добьется новое правительство. Остается только ждать. Единственное, что можно сказать с уверенностью: никаких радикальных изменений не будет. Условия не позволяют.
— Юрий Васильевич, а чем вы занимаетесь помимо работы?
— Довольно традиционные увлечения: теннис, рыбная ловля, горные лыжи. Впрочем, еще люблю фотографировать. И делаю это очень неплохо. У меня профессиональная камера Canon и куча аксессуаров к ней.
— А кто занимается воспитанием вашей дочери? Вы с ней много времени проводите?
— Ей только одиннадцать месяцев, воспитывать рано. А вот вижу я ее очень мало. Утром рано надо на работу, вечером приезжаю поздно. Она спит в это время. Но внешне она — вылитый я.
--------------------------------------------------------
Юрий Васильевич Агапов родился в 1959 году. Окончил кредитно-экономический факультет Московского финансового института. Защитил диссертацию на кафедре денежного обращения и кредита. Работал в ВНИПИ ОАСУ Минприбора СССР, где занимался, по его собственным словам, "каким-то непонятным анализом денежного оборота на предприятиях отрасли".
В 1989 году вместе с коллегами организовал Кредобанк, президентом и акционером которого является до сих пор. По признанию г-на Агапова, тогда ему исполнилось 30 лет, и он решил, что пришло время "делать себя". Не без помощи руководства концерна "Бутэк" Кредобанк стал первым коммерческим банком, получившим генеральную лицензию Госбанка СССР на работу с валютой, первым в стране получил право на эмиссию карт VISA. В настоящее время банк находится в крайне тяжелом положении из-за конфликта с Западно-Сибирским металлургическим комбинатом.
--------------------------------------------------------