Умное подешевело

итоги подводит Анна Толстова

Кризис оправдал все ожидания — как самые пессимистические, так и самые радужные: денег действительно стало значительно меньше, зато интеллекта, кажется, чуть больше.

Количество выставок-блокбастеров в программе столичных музеев сократилось, первый в Москве частный музей современного искусства ART4.RU работает всего раз в неделю, культурный центр "Арт-стрелка" закрылся, фестиваль "Мода и стиль в фотографии" был поскромнее, чем в прошлые годы, а "Арт-Москва" явно не удалась.

Зато удался Universam — параллельная "Арт-Москве" ярмарка-форум независимых художников, ими же и организованная. Возникли новые некоммерческие выставочные пространства, где придумывают концептуальные проекты,— "Открытая галерея" Натальи Тамручи и Aftergallery Анатолия Журавлева. На руинах нерентабельных заводов и фабрик как грибы растут арт-центры: "Винзавод", FАБRИКА, "Красный Октябрь", Artplay — в Москве их уже четыре. На "Моду и стиль" из Фонда Картье в фонд "Екатерина" привезли ретроспективу Дэвида Линча, которого мы раньше знали исключительно как режиссера. Да и музеям Москвы и Петербурга есть чем похвастаться.

Русский музей, например, показал вначале у себя, а затем и в Третьяковской галерее "Американских художников из Российской империи", собрав на исторической родине всех американцев, корни которых уходят в Россию, вплоть до великих Луиз Невельсон и Марка Ротко. Это второй после "Русского Парижа" проект в выставочном цикле петербургского музея, посвященном русской художественной эмиграции XX века. Эрмитаж вместе с галереей Саатчи продолжает осваивать искусство XXI века (в Николаевском зале Зимнего дворца открыта выставка "Новояз. Британское искусство сейчас"). А также отпраздновал 300-летие полтавской виктории отличной исторической экспозицией — ее теперь привезли в Музеи Кремля. В Кремле же в этом году выставляли сокровища Блистательной Порты, Великих Моголов, вольного имперского города Аугсбурга и открыли колокольню Ивана Великого с музеем кремлевской архитектуры в ней.

Кризис, кстати, продемонстрировал, что большой бюджет не гарантия хорошей выставки. Взять хотя бы 100-летие дягилевских сезонов: юбилей праздновали много где, в том числе в Третьяковке и Русском музее. Третьяковка получила подарок от Екатерины и Владимира Семенихиных в виде блестящего проекта "Видение танца", с успехом показанного ранее в Монако, но состряпала из роскошных экспонатов, свезенных со всего мира, такую кашу, что понять, почему этот самый мир сходил по Дягилеву с ума, было трудно. Русский музей обошелся своими скромными силами, реконструировав в проекте "Дягилев. Начало" три первые выставки, сделанные начинающим импресарио. Особенно удачно вышло с легендарной "Таврической" — историко-художественной выставкой русских портретов, которую Дягилев устроил в 1905 году в Таврическом дворце. Отечественная публика тогда впервые увидела пылившиеся по старинным усадьбам картины забытых мастеров XVIII века, которых боготворили в "Мире искусства",— Рокотова, Левицкого, Боровиковского. "Таврическую" выставку музейщики восстановили с педантизмом музыкантов-аутентистов: тесно расставленные стенды, шпалерная развеска, этикетки с виньетками, повсюду пальмы в кадках — полное ощущение, будто ты в Таврическом дворце в год первой русской революции и на твоих глазах происходит мирискусническая революция в отношении к русской старине. В общем, после выставки Русского музея последующие дягилевские триумфы не кажутся случайностью.

Впрочем, деньги культуре не помеха, что подтверждает новое развлечение Дарьи Жуковой и Романа Абрамовича — центр современной культуры "Гараж", где показали коллекцию Франсуа Пино и скульптуру Энтони Гормли. "Гараж" стал и основной площадкой III Московской биеннале современного искусства — лучшей за всю нашу недолгую биеннальную историю. Основной проект биеннале "Против исключения", сделанный знаменитым куратором Жаном Юбером Мартеном, оказался остроумнее и тоньше главной выставки Венецианской биеннале "Создавая миры", и даже по посещаемости Москва переплюнула Венецию. Цифры впечатляют: московские 500 тыс. посетителей против венецианских 375 тыс., и это при том, что Венецианская биеннале длится полгода, а наша — всего месяц. Во многом это была заслуга параллельной программы: "Товарищество "Искусство или смерть"", "Русское бедное", "Кудымкор — локомотив будущего" и еще десяток отменных выставок.

Современное русское искусство, однако, пригодно не только для местного употребления. Николай Полисский со своей народной артелью из деревни Никола-Ленивец выставил в Музее современного искусства Люксембурга топором рубленный "Большой адронный коллайдер", напугав заграницу нашими левшистскими нанотехнологиями. У классика московского концептуализма Эрика Булатова открылась ретроспектива в Музее современного искусства Женевы. Главные же герои года — Игорь Макаревич и Елена Елагина: их выставка в венском Музее истории искусства, сделанная Stella Art Foundation, стала вторым в истории великого музея вторжением современных художников в залы старых мастеров (первым был Френсис Бэкон). Премия Кандинского продолжает возить своих финалистов по миру — в этот раз поспели к лондонской Frieze Art Fair. В Лондоне открылся некоммерческий фонд Calvert22, представляющий современное русское искусство в европейском контексте силами известных лондонских кураторов.

Словом, победы налицо, как налицо и поражения вроде решения снести ЦДХ, ставшего неожиданным "подарком" всему арт-сообществу от правительства РФ к Новому году.