В фойе Эрмитажного театра открылась выставка "Госпиталь в Зимнем дворце. 1915-1917". Небольшая экспозиция посвящена пребывавшей в забвении в течение долгих лет истории солдатского госпиталя, развернутого в парадных залах Зимнего дворца в годы Первой мировой войны. Рассказывает КИРА ДОЛИНИНА.
О том, что во время штурма Зимнего в октябре 1917-го во дворце был госпиталь, знают, наверное, почти все. Хотя бы потому, что каждому из нас в школе вдалбливали легенду о побеге Керенского, переодетого сестрой милосердия. Бежал не бежал, переодевался не переодевался, но сестры милосердия во дворце были, и было их изрядное количество — около пятидесяти. И был во дворце госпиталь — огромный по тем временам, рассчитанный на тысячу коек. Вот об этом-то госпитале до сих пор практически ничего толком не было известно. Сегодня Эрмитаж готов рассказать все, что знает. Вот только знает пока очень мало.
Основные материалы, на которых строится выставка, — фотографии из личных архивов двух сестер милосердия, Людмилы Сомовой и баронессы Лангхоф, и воспоминания третьей сестры, Нины Галаниной, передавшей их в архив музея в 1974 году. Не густо? Конечно, но даже из этого материала складывается история удивительная, вполне способная сместить некоторые акценты в бедных наших головах, в которых до сих пор штурм Зимнего — это качественный монтаж из фильма Эйзенштейна, а не реальные факты.
Госпиталь в Зимнем дворце решили развернуть летом 1915 года. К этому времени Петроград уже задыхался от нехватки больничных коек, а раненые все прибывали. Было принято решение отвести под лазареты как можно больше дворцовых помещений как в самой столице, так и в загородных резиденциях. Сперва на этот предмет обследовали Эрмитаж, однако директор музея Дмитрий Толстой сообщил, что его залы абсолютно непригодны для этой цели: нет электричества, водопровода и канализации. Зимний дворец оказался приспособлен лучше. Отделив восемь парадных залов и примыкающие к ним помещения под госпиталь и потратив немалую сумму на переоборудование, к октябрю работы закончили, и без особой помпы "Лазарет его императорского высочества наследника цесаревича и великого князя Алексея Николаевича в Зимнем дворце" был открыт. Имя покровителя лазарета и отсутствие церемоний в связи с его открытием дают нынешним историкам основания предполагать, что создание госпиталя было для семьи неизлечимо больного цесаревича очередным обетом.
Однако, кроме открытия, все остальное в новом лазарете было сделано по большому счету. Стены завесили тканью, на полы настелили линолеум, под кровати подложили защищающие паркет пластины, закрыли окна, прорубили новые дымоходы, позаботились о столовых для врачей и сестер, о комнатах отдыха, ванных и душевых. Часть Фельдмаршальского зала отвели под перевязочную, операционная располагалась в Колонном зале, Галерея 1812 года служила бельевой, и там же был оборудован рентгеновский кабинет. Все парадные залы дворца, в том числе почти необозримый Николаевский, были отданы под палаты.
Сестра Нина Галанина вспоминает, что, несмотря на чрезвычайно высокий уровень организации и медицинского оборудования, госпиталь оказался не слишком удобным. Не выдерживала система вентиляции (200 коек установили в одном только Николаевском зале), очень велики были расстояния между залами, чрезвычайно строга и чопорна дворцовая обстановка, и, конечно, невероятно донимали практически ежедневные посещения высокопоставленных персон. Но уже в феврале 1917-го церемониальные посещения показались обитателям лазарета сущей ерундой. По дворцу забегали толпы вооруженных людей, стали постреливать, под койками больных искали царских министров, пытались выкинуть на улицу раненного только что ими же дворцового часового. 24 октября тоже стреляли, а на следующее утро вестибюль госпиталя был завален оружием, старшую сестру посадили под арест, лежачих больных оставили без присмотра, а ходячие сами разбежались по дворцу — смотреть царские покои. 27 октября больных начали распределять по другим госпиталям, а 28-го лазарет в Зимнем был расформирован.
В какой-то степени этот госпиталь оказался последней имперской страницей в истории Зимнего дворца. И страница эта выглядит несколько иной, чем нас и даже наших детей учат в школе. Штурмовали-то не столько дворец, не столько резиденцию правительства, сколько госпиталь. Все сакральное пространство имперской власти (правда, без Тронного зала) задолго до обеих революций 1917 года было отдано врачам и больным. Временное правительство заседало на задворках госпиталя. И от этой смены акцентов в дислокации значительно меняется вся картина штурма. Роскошь эйзенштейновских кинокадров от этого факта не поблекнет, но нам все станет еще немного яснее.