И синефилы, и любители эффектного зрелища имели все основания с нетерпением ждать фильма Жан-Поля Раппно "Бон вояж!" (Bon Voyage, 2003, **). Господин Раппно, элегантный и остроумный, по-хорошему старомодный режиссер, который снимает очень редко, но метко. Именно он написал бесподобные сценарии "Зази в метро" (Zazie dans le metro, 1960) Луи Малля и "Человека из Рио" (L'Homme de Rio, 1964) Филиппа де Брока. Именно он снял один из любимых фильмов советских зрителей "Повторный брак" (Les Maries de l'an II, 1970), где Жан-Поль Бельмондо барахтался в волнах французской революции. Кому, как не ему, хранить галльский дух, умение говорить о самых трагических перипетиях истории, словно о любовном свидании. А "Бон вояж!" был заявлен именно как комедия, чуть ли не водевиль, о разгроме Франции нацистами в 1940 году. Тогда "весь Париж", актрисы и содержанки, министры и шпионы, рванули на юг, в Бордо, где пытались спасать (или губить) Францию, ничуть не отказываясь при этом от привычных интрижек и интриг. В фильме вокруг эгоистичной и не слишком умной кинозвезды закружились в трагикомическом хороводе маски. Романтичный юный писатель, которого она едва не отправила на каторгу, и скользкий журналист, а на самом деле агент абвера. Старый профессор-еврей, бежавший из Парижа с бутылями тяжелой воды, необходимого для создания атомной бомбы ингредиента, и верный грубоватому шику апашей бандит. Министр-конформист и прочая, прочая, прочая. Погони, скандалы, подножки. Словно вернулись блаженные времена фильмов "Большая прогулка" и "Бабетта идет на войну". Как бы не так. Продюсер Люк Бессон не может не испортить любую, даже самую добротную вещь, за которую возьмется. Фильм неуклюже имитирует наивность 1960-х годов, патологически не смешон, сценарий небрежно написан, а суетливые герои настолько необаятельны, что сопереживать им нет никакой возможности. Их решимость вступить в ряды Сопротивления столь же картонна, как имитируемая ими страсть. Особенно обидно за хороших актеров. За кукольно-фарфоровую Изабель Аджани, которой так, казалось бы, идет роль капризной стервы-актриски, гасящей неуверенность в себе жаждой всеобщего обожания. За непривычно строгого, подтянутого Жерара Депардье, который и хотел бы, да не получил никакого шанса наполнить роль министра тревожным драматизмом трусости. За Питера Койота, утратившего свою обаятельную порочность и старательно изображающего нацистского агента. Тем не менее фильм получил три премии "Сезар". Другой пример обманутых ожиданий — "Трио" (2003, **) Александра Прошкина. Намерения режиссера были достойны всяческого уважения: показать жизнь и работу ментов изнутри, демифологизировать ее, растворить в пыли и скуке российской провинции. Перед героями стоит простая и внятная задача: найти иголку в стоге сена, то бишь банду, грабящую и убивающую дальнобойщиков. С этой целью капитан Михаила Пореченкова и майор Андрея Панина кривляются под водил, а Марина, старший сержант Марии Звонаревой, после этого фильма в одночасье ставшей звездой, — под трассовую проститутку. Возможности такая коллизия давала почти безграничные. Очевидно, например, что работа под маской не обходится без серьезнейших психологических последствий. Об этом Уильям Фридкин снял зловещую "Охоту" (Cruising, 1980), в которой коп — охотник за маньяком, убивающим геев, подпадал под мрачное обаяние садомазохистского подполья. Герои же "Трио" с самого начала столь бестолково ссорятся и кипятятся, соперничая за сердце товарища старшего сержанта, что вся психология идет насмарку. При этом субординацию соблюдают безупречно и периодически спасают друг другу жизнь. Да и к Марине липнут не особенно: уважают мать-одиночку. Марина же, несмотря на вызывающий ярко-красный наряд, остается бесчувственной к открывающейся перед ней бездной придорожного секса. Правда, оперативники, очевидно, ради пущего правдоподобия, непрерывно и повсеместно бухают, но вполне возможно, что так же они пьют и на обычных рабочих местах. А когда товарищ капитан заводит итальянские арии, кажется, что режиссер просто издевается над зрителями, настолько это "утепление" героя надуманно и неуместно. Бытописание провинции удалось не лучше, чем психологические нюансы. Долгие проезды фур сняты вполне гламурно, с неуместными в жестком фильме красивостями. Повседневная жизнь глубинки не столько жестока или, напротив, душещипательна, сколько бестолкова и неинтересна. Иногда фальшивые ноты звучат совсем уж невыносимо. Думая, что они настигли искомую банду, герои оказываются закованными в наручники башкирской опергруппой, также работавшей под прикрытием и, в свою очередь, принявшей трио за душегубов. В жизни башкирские опера первым делом от души наваляли бы своим пленникам, а потом уже посмотрели, что за красные корочки у них в карманах. А в фильме ведут себя, что твои английские джентльмены, да еще и начинают покатываться со смеху перед каждой фразой. Так что получились не анти-"Менты", а "Менты" навыворот, но все-таки "Менты", столь же вымученные, как Казанова с Мухомором.
