Готовясь встать на юбилейную вахту (непонятно только, в связи с каким юбилеем — трехлетием неудавшейся октябрьской революции или 79-летием удавшейся или с обоими разом), редакция решила подготовить титаническую подборку материалов на тему "Партия Ленина — сила народная". Задача оказалась куда более трудной, чем предполагалось, ибо партия Ленина — сила не только народная, но и в высшей степени таинственная. Даже соглашаясь в душе с бодрым двустишием: "Зюганов верный курс берет: Россия, Родина, Народ!", эксперты Ъ изнемогли от мучительных попыток как-то конкретизировать детали этого, безусловно, верного курса. Некоторым извинением экспертам Ъ может служить разве то обстоятельство, что от аналогичных трудностей страдают также и эксперты КПРФ, которые, пытаясь от назывных предложений типа "Россия!", "Родина!", "Народ!", а равно междометий типа "Тпр-р-у!", "Чу!", "Эсь!", "Увы!" etc. перейти к предложениям полносоставным и даже сложноподчиненным, впадают в совершенное косноязычие, являющееся к тому же, как показывает скорбный пример экспертов Ъ, еще и заразным. Впрочем, храня верность интересам своих читателей, а также думая о начавшейся подписной кампании, редакция Ъ обещает своим будущим подписчикам, что, когда марксистская мысль России сделает прорыв и свершится исцеление гугнивого, эксперты Ъ произведут блестящий и глубокий анализ речей Валаамовой ослицы.
Коммунисты, безусловно, заслуживают снисхождения, ибо склонность к оппортунистической невнятности продемонстрировал даже такой орел, как ген. Лебедь. Будучи орлом-меценатом, Лебедь взял под свое покровительство беззаветно преданного своей науке (а в особенности своей собственной научной теории) экономиста Сергея Глазьева, который воспрянул духом, рассчитывая страшно отомстить ненавистному ему премьеру Черномырдину и попутно подтвердить на практике верность своего учения. Злополучный завлаб не знал еще, сколь справедливы слова Писания "Не надейтесь на князей, сыны человеческие", ибо если чистый душой Глазьев относится к разряду людей, которым "миллионов не надобно, а надобно мысль разрешить", то генерал с видами на президентскую кампанию не может столь беспечно относиться к миллионам. Секретарь СБ решил, что с разрешением мысли Глазьев может и подождать, а вот налаживание взаимопонимания с ОНЭКСИМбанком по поводу залоговых аукционов — проблема более насущная. Дальше — больше: генерал, движимый благородным чувством "за державу обидно", понял, что он лучше знает, кому из представителей высокотехнологичных производств выдавать эксклюзивные лицензии на сотрудничество с ВПК зарубежных стран. Глазьеву осталось лишь скорбно констатировать, что, в сущности, Лебедь — такой же нехороший человек, как и Гайдар, Черномырдин, Травкин, Говорухин и Скоков, при которых Глазьев неплодотворно служил до сих пор. Единственное, что можно поставить в упрек авторам поучительной в целом заметки, — это небесспорная мысль "Деловой мир отличается от обывателя тем, что людей с низким лбом, тяжелой челюстью и злыми глазами он перевидал". Поскольку нарисованный авторами образ художественно представляет либо начкара гауптвахты, либо гражданина вертухая в местах лишения свободы, у читателя может создаться впечатление, что деловой мир тем отличается от обывателя, что представители бизнеса поголовно побывали воспитанниками исправительно-трудовых учреждений. Вряд ли это в полной мере соответствует действительности.
К тому же другие материалы номера свидетельствуют о том, что российские бизнесмены являются завсегдатаями куда более приятных мест. Репортаж о борьбе за российские экономические интересы, которую вели в Вашингтоне первый вице-премьер Потанин и состоящие в его свите видные финансисты, написан истинно мастерской рукой и вызывает даже у согбенного годами и трудами читателя живое желание отбросить груз забот и самому эдаким чертом пройтись по Вашингтону или какому иному благоустроенному городу. Автор репортажа явно вдохновлялся классическим стихотворением И. С. Никитина "Ухарь-купец", рассказывая о том, как "вздумал купец лошадей напоить, вздумал деревню (Вашингтон. — Ъ) гульбой удивить. Красные девки (чиновники МВФ. — Ъ) морщатся, пьют, пляшут, играют и деньги дают".
Интересным художественным приемом является и сопоставление рассказов о природном лукавстве двух братских народов — русских и евреев, сумевших в разных обстоятельствах, но равно забавным и поучительным образом использовать кредиты МБРР на цели, достаточно далекие от официальных. Недаром посол австрийского императора при дворе царя Алексея Михайловича Иоганнес Корб отмечал, что "в Московии запрещено проживать некрещеным евреям, ибо русские считают несправедливым, чтобы народ, не менее, чем они, наделенный склонностью к обману и лукавству, отличался бы от них религией".
В отличие от материалов "Сюжета недели", выдержанных по преимуществу в жанре остроумного шванка, собственно международные сюжеты номера сочинялись в стиле политического детектива. Текст про борьбу британских спецслужб с террористами из ИРА выдержан в лучших традициях Яна Флеминга, создателя романов о Джеймсе Бонде. Как известно, иронически-пародийный характер бондианы — заслуга кинематографистов, а сам Флеминг писал свои романы от чистого сердца, желая укрепить соотечественников в патриотическом служении Ее Величеству. В условиях, когда российские взаимоотношения с героями национально-освободительной борьбы мало напоминают сюжеты флеминговых творений, ибо выдержаны в сугубо национальном жанре скверного анекдота, рассказ Николая Зубова про спецслужбы Ее Величества играет важную психотерапевтическую роль, предлагая читателю за неимением сколь-нибудь пригодного повода к исполнению "Боже, Царя храни!" грянуть в порядке компенсации "God, save the Queen!".
Если Зубов — очевидный англоман (в чем похвалить его должны), то другой автор-международник, Азер Мурсалиев, более склонен подражать произведениям американской культуры: его текст про разыгранную как по нотам дьявольскую интригу американских империалистов, газпромовских баронов, пакистанских генералов, саудовских принцев и Туркменбаши Сапармурата, согласно приведших к власти в Афганистане покорных им талибов, явно сочинялся в подражание классику жанра Фредерику Форсайту. Вызывает лишь некоторое сомнение оптимизм автора по поводу светлых перспектив замышляемого заговорщиками газопроводного гешефта. Снести к чертовой матери всяких мешающих гешефту Раббани и Хекматиаров — это один сюжет: ломать — не строить. Обеспечить мирное получение сверхприбылей посредством размеренного качания газа через территорию, контролируемую высокоцивилизованными талибами, — это сюжет другой и куда более заковыристый. Говорят, что в 1991 году, свергая Завгаева и ставя на его место честного простака Дудаева, иные тоже полагали устроить из этого приятный мирный гешефт.
МАКСИМ СОКОЛОВ