Неженское мужество
«Тетка Чарли» в Театре музкомедии
В Свердловский театр музыкальной комедии снова приехала тетенька из Бразилии, где в лесах, как известно, много-много приматов. На сцене вновь «Тетка Чарли», поставленная Кириллом Стрежневым.
Предыдущая «Тетка» с неподражаемым Виктором Сытником в главной роли стала легендой (либретто по викторианскому фарсу Брэндона Томаса написал Владимир Поляков со стихами Роберта Рождественского). Спектакль вышел в 1977 году и был сыгран более 600 раз. Нынешней премьеры ждали с нетерпением, переходящим в азарт. И уже первые такты знакомой увертюры Оскара Фельцмана заставили зрителя воспрянуть, подобно боевому коню. «Тот спектакль я смотрела раз двадцать, — призналась одна из счастливиц, сумевшая попасть на премьеру. — И сегодня в восторге. Восхитительная тетка, хотя и совсем другая».
Отдавая дань мастерам прошлого, в фойе театра организовали выставку, где представили афиши, фото и костюмы, которые Виктор Сытник шил собственноручно. Его тетка была неподражаемой франтихой. Одно из бальных платьев сражало зрителя наповал: когда тетка поворачивалась, чтобы уйти, на спине у нее обнаруживался вырез в форме сердечка, достигающий крайнего предела благопристойности.
Зрителю новой «Тетки» предыдущее знание ничуть не мешает — ни спектакль с Сытником, ни народная комедия «Здравствуйте, я ваша тетя» с Александром Калягиным, — это, как говорится, три большие разницы. Кирилл Стрежнев поставил свою историю, отталкиваясь от природы и таланта своих актеров — прямо по английской пословице «используй то, что под рукою и не ищи себе другого». Всего через полтора месяца после махины «Мертвых душ» он выпустил легкую и смешную «Тетку», которая смотрится на одном дыхании — потому что все носятся, цитируя либретто, «как лошади на бегах».
В спектакле нет хора, балета, роскошных декораций, которыми театр поражал в последних спектаклях, — он держится на актерах, которые, подобно бриллиантам, сияют собственным светом на фоне сдержанной сценографии (пользуясь математическим термином — необходимой и достаточной). Сценограф Сергей Александров загадал зрителю две загадки. Сэр Фрэнсис Чесней почему-то появляется в полицейской каске: остается неизвестным, зачем отставному полковнику столь неподобающий, типичный для лондонского «бобби» головной убор. А бьющий на сцене фонтан заставляет задуматься о системе водоснабжения театра.
На премьере Бабса Баберлея играл Игорь Ладейщиков, ученик Кирилла Стрежнева, работающий в театре первый сезон. Тетя у него получилась энергичная — вроде зайца на батарейках. Подозреваю, что Бабс в свободное от переодеваний время занимается каким-нибудь экстремальным спортом, а на сцене он выделывает цирковые трюки — крутит колесо, жонглирует, не забывая при этом петь. Уверив зрителей в том, что «эта самая Бразилия — сказка невообразимая», он садится на шпагат. Но все время — и с обширным бюстом, и в платье, в длинном подоле которого артист с непривычки то и дело трогательно путается, — он остается мачо. Так что, думаю, стайки поклонниц у служебного входа ему гарантированы.
Более утонченные сердца будут отданы противному и уморительно смешному прокурору Спетлайгу — Павлу Дралову. В нем проглядывает что-то диккенсовское, с Линкольн-Инн-Филдс. Его прокурор типичный Джон Буль — тощий, состоящий, как кажется, из одних локтей и коленей, скрюченный юридическими казусами, но чрезвычайно активный — во всех смыслах. Его признание в любви до «мороза по коже» позволяет понять, за счет какой энергии была построена Британская империя.
Любовные дуэты двух очкастых парочек — чахлых студентов и их возлюбленных — более лиричны, но не теряют, однако, в комизме. Чарли (Александр Мезюха со сладостным баритоном), подслеповато щурясь, наощупь разыскивает свою возлюбленную (Светлана Бережная) по всей сцене. А Джек Чесней (Владимир Фомин) на голову ниже Китти (Татьяна Мокроусова). В известном номере «Как звучит прекрасно — муж и жена» он постоянно утыкается носом, выражаясь по-викториански, — ниже шеи.
Словом, спектакль легкий, веселый и непринужденный, заслуживший аплодисменты, переходящие в овацию. Артисты настолько прекрасны, что публика обречена в них влюбиться, — и чрезвычайно ценно это редкое в сегодняшнем театре чувство.
Театр музкомедии / в этом сезоне