Эта неделя прошла под знаком поражений Лебедя на фронтах публичной политики.
Его несколько часов топтали в Думе из-за чеченских соглашений. В тот же день указом Ельцина из-под влияния генерала фактически была выведена армия — вопросы кадровых назначений теперь вне его компетенции и отданы его сопернику Юрию Батурину.
На фоне обсуждения политических потерь Лебедя остались недооцененными сделанные им на этой же неделе вполне весомые приобретения. А они заслуживали внимания: секретарь СБ предпринял ряд конкретных шагов для налаживания отношений с российской деловой элитой.
— Вы думаете, Лебедь против залоговых аукционов? — спросил меня сотрудник аппарата правительства, готовивший вместе с представителями СБ решение по переданным в залог госпакетам акций. — И все до сих пор так думали. Ничего подобного! Он — за!
Лебедь — угроза
А через два дня после нашего разговора о том, что "Лебедь — за!", уже знали все. Федеральное правительство и СБ договорились о будущем переданных в залог федеральных пакетов акций.
А ведь до последнего момента казалось, что конфликт неизбежен. Заявления секретаря СБ о его трактовке понятия экономической безопасности настраивали на самые мрачные предположения. Вполне соответствуя отработанному имиджмейкерами образу российского Пиночета, Лебедь проповедовал экономические воззрения, достойные Сальвадора Альенде, идеи которого в аппарате СБ олицетворял Глазьев.
Все были уверены, что, следуя "линии Глазьева" ("Государство должно занять четкую позицию собственника!") и прислушиваясь к банкам, проигравшим залоговые аукционы, Лебедь станет либо настаивать на пересмотре кредитного соглашения (например, срока залога), либо требовать длительного моратория на продажу заложенных акций, либо вообще будет предлагать судебное разбирательство.
"Когда в августе я увидел первое письмо Лебедя, в котором он предлагал установить шестимесячный мораторий на продажу заложенных акций, я сказал всем: вот оно, началось — Глазьев добрался-таки до залоговых аукционов, — говорит один из чиновников Госкомимущества. — Он всегда придерживался очень опасной для нас позиции, что смысл залоговых аукционов состоял не столько в кредитовании правительства под залог, а в приватизации. В первую очередь нефтянки, формально находившейся под запретом. То есть не вся под запретом, а в части принадлежащих государству пакетов акций созданных там компаний. На самом деле он в чем-то прав, конечно. Но, видит Бог, год назад мы думали больше о финансировании бюджета и об управлении госимуществом, чем о приватизации. Хотя кредиторы наши приватизацию тоже имели в виду".
Готовясь к худшему, глава президентской администрации Анатолий Чубайс настаивал на том, чтобы поручение подготовить предложения "в связи с истечением срока залога акций, находящихся в государственной собственности", было отдано одновременно как Совету безопасности, так и правительству.
И в результате вместо двух документов с противоположными оценками и взаимоисключающими предложениями администрация президента получила один за двумя подписями — секретаря СБ Александра Лебедя и первого вице-премьера Владимира Потанина. Основной смысл письма президенту вполне понятен: итоги залоговых аукционов легитимны, и залогодержатели с 1 сентября имеют полное и неоспоримое право продать госпакеты.
При этом пленительный для многих русских образ Аугусто Пиночета не померк.
Лебедь — союзник
Итак, Лебедь согласился на потанинские формулировки. В письме президенту ясно сказано: во-первых, банки-комиссионеры имеют полное право продать залог, во-вторых, приняв решение о продаже, они обязаны за три месяца известить правительство об этом. Иными словами, речь идет только о трехмесячном моратории на продажу заложенных госпакетов акций, а не о шести месяцах или более длительном сроке. Хотя за неделю до этого на совещании в Белом доме Сергей Глазьев заявлял: "Некоторые комиссионеры могут считать, что, поскольку сроки выкупа залога — точнее, сроки возврата кредита — истекли, значит, они полностью распоряжаются этими пакетами акций. На самом деле, я бы предостерег их от такого обращения с акциями...".
Те, кто видел начальника управления экономической безопасности в пятницу, 27 сентября, когда Лебедь поставил свою подпись под согласованным с Потаниным текстом, говорят, что "в глазах у него была пропасть".
Почему секретарь СБ пренебрег мнением Глазьева?
"Лебедя информировали, что он начинает выглядеть просто как крыша Глазьева и что хвост вертит собакой", — утверждает один из сотрудников кремлевского аппарата, поддерживающий довольно тесные контакты с аппаратом СБ. Одновременно, по его словам, представители ряда влиятельных структур бизнеса встретились с заместителем секретаря СБ Николаем Михайловым, на которого, со своей стороны, небезуспешно оказывал "мягкое давление" Владимир Потанин.
"Он испугался, что замахнулся на слишком серьезные экономические интересы", — считают в Белом доме. Вполне возможно. Сделав ставку на один Инкомбанк, Лебедь восстановил против себя слишком многих в деловом мире и, похоже, вовремя понял, что промахнулся. По крайней мере, отношение ОНЭКСИМбанка к секретарю СБ заметно потеплело еще до того, как он подписал письмо по залоговым аукционам.
"Наибольший эффект принесли СМИ, — судят со своей колокольни в президентской администрации. — Поняв, что издания, ориентирующиеся на большой бизнес, заняли по отношению к нему либо выжидательную, либо открыто обструкционистскую позицию и выбирают Черномырдина, Лебедь понял, что надо проявить гибкость".
И он ее проявил. К чести генерала, сориентировался он довольно быстро. Глазьева, например, тоже не радует дружная нелюбовь СМИ и предпринимателей, однако он не собирается менять свое поведение в зависимости от их оценок. Это говорит о том, что Лебедь в отличие от начальника управления своего аппарата может считаться настоящим политиком.
Формула выживания политика проста: твердость на словах и гибкость на деле. Циник бы добавил: "и готовность быстро менять идеологический фундамент".
Лебедь выходит с "Сухим" из воды
Деловой мир отличается от обывателя тем, что людей с низким лбом, тяжелой челюстью и злыми глазами он перевидал, и если жив до сих пор, значит, умеет говорить с ними на том языке, на каком они привыкли. Здесь пользующиеся успехом у публики имиджевые и тактические наработки не приносят ожидаемого эффекта. Большой бизнес Лебедя не столько боится, сколько не доверяет ему. А политик не может рассчитывать на серьезный успех в национальном масштабе без того, чтобы не считаться надежной фигурой в деловых кругах.
Для того чтобы преодолеть недоверие, генерал начинает демонстрировать большее внимание к позиции лидеров национальной экономики. Будут ли действия секретаря СБ оценены по достоинству, мы узнаем позднее. Пока же можно сказать, что недоверие к Лебедю не мешает его использовать.
Как ни удивительно, но сделанный генералом акцент на экономической безопасности сразу же определил роль СБ — он приобрел определенную ценность как для лоббистов, так и для борющихся за внимание государства структур бизнеса. Примером такого использования СБ в конкурентной борьбе может служить недавний эпизод в длящейся уже не первый год схватке двух гигантов российского банковского мира за контроль над АК "Сухой".
Войдя в финальную стадию после появления секретного президентского указа "О создании государственного унитарного предприятия 'Авиационный военно-промышленный комплекс 'Сухой''", эта борьба потребовала нетрадиционных ходов. Поскольку контроль в условиях существования государственного унитарного предприятия, которым стал АК "Сухой", замыкается на фигуре генерального директора, замена Михаила Симонова будет означать победу для одних и поражение для других. Симонов развернул кампанию саморекламы вокруг нового и пока еще не доработанного многофункционального истребителя "Су-37". И подставился: эксперты Миноборонпрома, "аффилированные" с тем из двух конкурирующих банков, у которого были более тесные связи во властных структурах, быстро подготовили экспертное заключение. В нем говорится, что в различных интервью и рекламных статьях, инициированных Симоновым (в частности, в интервью нового генерального конструктора Владимира Конюхова), выбалтывается много такого, что наносит серьезный ущерб именно национальной безопасности (как в военном, так и в экономическом плане). Разумеется, лучшую инстанцию, чем секретарь Совета безопасности, в данном случае трудно было бы найти. Угроза национальной безопасности? — Лебедь эту наживку заглотнул. Тем самым руками секретаря СБ будут давить Симонова и его людей в Миноборонпроме.
Впрочем, вполне возможно, что в интриге с АК "Сухой" Лебедь не ограничится только пассивной ролью в поставленном для него спектакле. Ему нужна своя игра — он это уже понял и, более того, уже в нее играет. Ведь наиболее эффективный путь к наращиванию политического влияния состоит в формировании клиентских отношений с крупными группировками в российском бизнесе. Создание условий для победы одного из конкурентов в борьбе за контроль над заводами "Сухого" обеспечит Лебедю так необходимый ему тыл, "вотчину".
Такая вотчина нужна любому активному политику национального масштаба — для Черномырдина это "Газпром", для Явлинского — промышленная группа "Интерпром", для Коржакова с Тарпищевым это был Национальный фонд спорта, для Сосковца — алюминиевый комплекс.
Наиболее перспективным кандидатом на лебедевскую вотчину является даже не столько АК "Сухой", а монополизировавшая экспорт российского оружия компания "Росвооружение". Это видно по тому, с какой активностью он вмешался в скандал вокруг нее. Лебедь предпринял множество письменных и устных обращений в защиту руководства этой компании, обвиняемого правительством в финансовых махинациях и замученного аудиторскими проверками. Он также фактически заявил о готовности вступить в союз с патронирующим компанию Александром Коржаковым. Глазьев, комментируя ситуацию вокруг "Росвооружения", сказал, что скандал вокруг нее спровоцирован и "проплачен заинтересованными иностранными компаниями". Все это более чем явно свидетельствует о том, что Лебедь решил взять компанию под свою опеку.
Сохранение в "Росвооружении" прежней команды является гарантом того, что у Александра Лебедя тогда, когда пробьет его час, будет на что опереться без предварительных условий, переговоров и длительных согласований. И без аудиторских проверок. Союз со структурами "Росвооружения" в стратегическом плане чрезвычайно важен для генерала — при условии сохранения этими структурами господствующего положения в российском оружейном экспорте. А именно на это и будут в обозримом будущем направлены главные усилия секретаря Совета безопасности в области экономической политики.
Если они увенчаются успехом, то Лебедь действительно станет полноценным политиком.
ВИКТОР ОСТРОВСКИЙ
--------------------------------------------------------
Начальник управления экономической безопасности аппарата СБ СЕРГЕЙ ГЛАЗЬЕВ: Многим хочется рассорить людей, которые помогают Лебедю
— Считаете ли вы себя членом команды Лебедя?
— Я назначен его распоряжением, и практически все мои предложения в течение последних двух месяцев им приняты. Поэтому я не вижу оснований для каких-то разговоров. Это просто умыслы. Многим хочется рассорить людей, которые помогают Лебедю, и по возможности спутать карты.
— Как вы, экономист, охарактеризуете действия Александра Лебедя?
— У него представление об экономике намного лучше, чем у тех, кто работает в Минфине и ЦБ. Может быть, ему не хватает времени вникнуть в какие-то конкретные проблемы.
— Создается впечатление, что сейчас вы стали осторожнее. Значит ли это, что вы идете на какие-то компромиссы?
— Я не согласен, что моя позиция изменилась. Мы добиваемся только одного: чтобы оценки принимаемых решений были достоверными и соответствовали требованиям национальной безопасности. Если проект бюджета не соответствует им, значит, мы об этом обязаны сказать. И если брошена на произвол судьбы госсобственность в больших объемах. Так, я говорю об ущербе, который наносит критика маршалом Шапошниковым самолетов, доказавших, что они самые надежные в мире.
— Но Шапошников сказал, что он согласится покупать наши самолеты, если они будут не хуже...
— Это все увертки заангажированных людей. Тиражируется заведомо ложная информация о качестве российской техники. Или скандал вокруг "Росвооружения", который, я уверен, проплачен заинтересованными иностранными компаниями. И наши СМИ, кто за плату, а кто по глупости, подрывают репутацию ключевых российских предприятий и российской марки в целом. Это типичная провокация, организованная в условиях острой международной борьбы.