Легкость, с которой российская делегация завоевала расположение Международного валютного фонда, порождает ощущение простоты решения Россией своих кредитных проблем. Это не совсем так.
Одна проблема — даст ли Валютный фонд обещанные $10 млрд в срок — действительно была практически решена еще до приезда делегации в Вашингтон.
Другую — получение кредита от Всемирного банка — правительству придется решать уже на своей территории.
Богатые тоже люди
На поверхности взаимоотношений России и Международного валютного фонда перед поездкой российской делегации в Вашингтон явно доминировала проблема продолжения кредитования российского бюджета по программе расширенного доступа (английская аббревиатура — EFF). Неэффективная налоговая политика и, как следствие, значительный недобор доходной части бюджета привели к тому, что руководством МВФ был задержан июльский транш кредита, предоставляемого помесячно.
И хотя остальные транши пока продолжают поступать, те же хронические проблемы представляют собой постоянную угрозу не только регулярности, но и объемам предоставляемых средств. Однако российской делегации было что предъявить Мишелю Камдессю в ответ на предполагаемые обвинения Вашингтона. Подавленная инфляция, форсированная атака на неплатежи, готовность (хотя пока и на словах) применять самые жесткие санкции, вплоть до банкротства, к неплательщикам налогов независимо от их экономического веса — все это должно было убедить МВФ в ошибочности июльского решения.
На закрытой встрече российской делегации с главой МВФ Мишель Камдессю быстро и с видимой радостью в этом убедился. И с той же радостью поделился успехами России с управляющими МВФ и Мирового банка в своем выступлении на сессии.
Однако вполне понятно, что это действо имело мало отношения к линии EFF. Независимо от усилий Потанина или Лившица, и даже без них, следующие транши кредита будут предоставлены России. МВФ уже принятые в отношении России решения не будет отменять — иначе придется признать их ошибочными и отвечать перед учредителями фонда за неправильное использование их денег. Достаточно мексиканского опыта и проблем с африканскими странами, вызвавших довольно острую критику действий фонда, чтобы еще наказывать себя Россией.
Удивившая многих неподдельная радость Камдессю по поводу российских успехов была на самом деле достаточно четким сигналом к действию для Владимира Потанина. Откликнулся он на сигнал в официальном выступлении на сессии, безоговорочно поддержав предложения директора-распорядителя МВФ об удвоении капитала Фонда на равнопропорциональной основе. Не забыв, впрочем, и еще об одном российском интересе: "К глубокому сожалению, Россия и еще 37 стран — членов Фонда до сих пор лишены возможности полноценного участия в механизме СДР (специальные права заимствования. — Ъ). Мы еще раз призываем всех членов Фонда проявить необходимую волю к компромиссу".
По пути в Вашингтон Потанин откровенно признался, что главным оружием России является как раз проблема СДР: "Когда они скажут нам, что мы не выполняем взятых на себя обязательств, мы ответим, что проблема СДР не решена и не решается".
Эмиссия на чужом поле
Интрига чрезвычайна проста. МВФ был создан после Второй мировой войны как своеобразное общество взаимного кредитования, существующее за счет паевых взносов участников. Эти паевые взносы и называются квотами. Квоты у различных стран разные — естественно, что маленькая и бедная страна может внести в общий фонд меньше, чем большая. Размеры взносов определяет сам Фонд. Система следующая: вноси 25% определенной тебе квоты твердой конвертируемой валютой (долларами или марками), доплати остальное своей собственной валютой — и получаешь право голоса в делах МВФ; более того, получаешь право брать в Фонде кредиты на выравнивание платежного баланса или просто на развитие экономики. В 50-е годы деятельность Фонда выглядела чрезвычайно забавно. Самая большая квота была у США, которые вносили ее, естественно, долларами. Все остальные страны были этому чрезвычайно рады и брали кредиты долларами из квоты США. Сейчас кризисные страны вроде России чрезвычайно заинтересованы в общем увеличении квот. Рост квот богатых стран означает, что у Фонда будет больше твердой валюты для выдачи кредитов. Рост квот бедных стран означает, что они смогут брать больше таких кредитов. Недавно было принято правило, в соответствии с которым ежегодно можно брать кредиты в размере 100% своей квоты (раньше было 68%). В целом разрешено набрать кредитов на 300% квоты. Именно поэтому Россия поддерживает начавшийся по инициативе директора-распорядителя МВФ Мишеля Камдессю пересмотр квот, в ходе которого они должны быть удвоены к 1998 году.
Не более изощренной интригой является и интрига с СДР. Они были придуманы МВФ в 1969 году в качестве замены твердым конвертируемым валютам. Идея банальна — если у большинства стран не хватает резервов иностранной валюты, нужно раздать им искусственную валюту, каковой является СДР. На первый взгляд, бесплатная раздача чего бы то ни было выглядит странной, но нужно помнить, что задачей МВФ является стабильность мировой валютной системы, а о стабильности нельзя говорить, если у стран нет валютных резервов. Получить СДР очень хорошо — их можно затем обменять у МВФ (а на самом деле у богатых стран) на твердую валюту (сейчас за 1 СДР дают приблизительно $1,46). СДР раздаются странам пропорционально их квотам. Последняя раздача состоялась 1 января 1981 года, когда 4,1 млрд СДР были поделены между 141 страной. С тех пор в члены МВФ принято еще 38 стран (в том числе и Россия), которые в раздаче еще ни разу не участвовали. Это вызывает у них чувство неудовлетворенности. Вот почему они столь активно поддерживают предложение Мишеля Камдессю провести новый выпуск СДР. И богатые страны, для которых это вовсе не лучший вариант, в конце концов согласятся.
МБРР покупается один раз
Гораздо более сложными могут стать проблемы, связанные с быстро набирающим обороты сотрудничеством с Международным банком реконструкции и развития (или Всемирным банком). Кредиты этого банка гораздо более целевые или связанные, чем та же линия EFF от МВФ.
В последнем случае вполне законченно реализована мечта заемщиков — уйти от предоставления госгарантий и получить практически ничем не связанные кредиты. При этом деньги поступают непосредственно на нужды реструктуризации госбюджета (можете назвать это, если вам угодно, улучшением платежного баланса страны). Тот же МВФ не может реально проследить, куда собственно ушли его деньги: то ли на закупку оружия, то ли на приобретение нефтяного или угледобывающего оборудования, то ли на выплату зарплаты или поощрение аграриев. Ведь расходная часть бюджета — дело национального правительства. Важно же поддержать общий курс этого правительства.
Но банк, пусть даже Всемирный или Европейский, все равно банк, а значит куда более меркантильная организация. При этом кредиты Всемирного и Европейского банков реконструкции и развития получить относительно просто. Однако кредит-мечта, которым без особых правительственных гарантий можно распоряжаться совершенно самостоятельно, относится к разряду желаемого, но не действительного.
Тем не менее кредиты этих банков весьма и весьма привлекательны. Так, например, кредиты Всемирного банка самые дешевые и самые долгосрочные — в среднем займы банка предоставляются на 7-8 лет при процентной ставке LIBOR + 0,25% (российский ТЭК кредитуется даже на 17-18 лет). Они не являются абсолютно жестко целевыми. В рамках кредитования проводятся тендеры на поставку оборудования, где имеет место своего рода квота, или режим особого благоприятствования для национальных технологий и поставщиков. В частности, шесть российских нефтедобывающих предприятий — АО "Когалымнефтегаз", АО "Варьеганнефтегаз", АО "Пурнефтегаз", АО "Томскнефть", АО "Мегионнефтегаз" и АО "Юганскнефтегаз" — стали получателями в 1993 и 1995 годах двух целевых займов МБРР и ЕБРР в размере $1,11 млрд.
Однако при всей льготности подобных кредитов, относимых к разряду инвестиционных, менеджеры банка строго следят за использованием выделенных средств. По словам руководителя энергетического отдела московского представительства Мирового банка Вадима Воронина, счета на поставку оборудования оплачиваются из самой штаб-квартиры банка. Завезти в страну оружие вместо необходимого технологического оборудования при такой схеме просто невозможно. Правда, страждущие должны помнить, что МБРР можно обвести вокруг пальца один раз, другой, но не более. Затем наступает расплата. И кредитов от него уже можно и не дождаться. В любом случае на вопрос "Можно ли нецелевым образом использовать кредиты Всемирного банка?" сотрудники представительства МБРР в Москве в неофициальном порядке довольно уверенно отвечают: "Сомнительно". Банк извлек необходимые уроки из аферы израильской разведки, сумевшей в 70-х годах выманить деньги у банка на придуманный сотрудниками "Моссада" грандиозный "проект Махавени", якобы поворачивающий вспять воды одноименной реки в Шри-Ланке.
Обещанного, к сожалению, ждут
Тем не менее в истории с последним кредитом Всемирного банка, выделяемым на реструктуризацию российской угольной отрасли, вдруг вновь начали поговаривать о "проекте Махавени" в российском исполнении. Поводом для разговоров послужило заявление министра финансов о том, что невесть куда "провалились" 6 трлн рублей, направленных Минфином на выплату заработной платы шахтерам. В составе этих 6 трлн с большой долей вероятности может оказаться и часть средств (а то и все), поступивших от Всемирного банка в первом транше. А тут еще и признание Владимира Потанина в том, что практически сделано очень мало для выполнения условий кредитного соглашения с банком.
Кажется, действительно есть основания для беспокойства, ведь угольный кредит общей суммой в $500 млн относится к категории займов поддержки структурной перестройки той или иной отрасли. В данном случае — российской угольной промышленности. Деньги идут непосредственно в бюджет. Поэтому Всемирный банк не может отслеживать, куда непосредственно идут $250 млн, полученные в конце июня этого года.
Но ему, собственно говоря, и не нужно этого делать, ведь второй транш можно будет получить только в случае выполнения взятой на себя самим правительством программы переустройства угольной отрасли.
Согласно программе, правительство должно использовать средства МБРР, составляющие примерно четверть от всех выделяемых на реструктуризацию угольной отрасли, не на "плохие" субсидии, целью которых является поддержание нынешних цен на уголь и покрытие производственных убытков, а на субсидии "хорошие" (выражение менеджера МБРР Вадима Воронина), которые позволят безболезненно в социальном плане закрыть нерентабельные шахты. Иными словами, деньги Всемирного банка должны идти на выходные и жилищные пособия увольняемым горнякам, на создание новых рабочих мест и т. п. При этом, естественно, должны поддерживаться и рентабельные шахты и разрезы, которые могут дать конкурентноспособный по цене уголь. Более того, судя по майскому 1996 года письму Виктора Черномырдина президенту Всемирного банка Джеймсу Вульфенсону, российское правительство не отказывается от наполеоновских планов сохранения угольной отрасли в России как одной из крупнейших в мире, продукция которой станет конкурентноспособной как на внутреннем, так и на внешнем рынках. Как говорится, Бог нам в помощь. Мировой банк же считает нужным проверить намерения правительства.
Предполагается, что должен быть проведен независимый аудит 5 крупнейших угольных компаний, включая "Росуголь". Кроме того, будут консолидированы акций региональных компаний. Наконец, близятся конкурсы на доверительное управление госпакетами акций угольных компаний. Должны быть ликвидированы посредники между госбюджетом и шахтерскими регионами (в Минфине уже сформирована схема распределения госсубсидий через региональные представительства казначейства, минуя коммерческие банки).
Таким образом, по сути не так уж важно, на что ушли деньги первого транша — на выплату зарплаты бюджетникам или на поддержку вечно бедствующих аграриев. Важно, что к ноябрю правительству все равно придется выполнить то, что обещано, — а хоть бы и задаром. Иначе не будет второго транша и надо еще возвращать первый. Вот тогда действительно появятся проблемы — правда, опять же не у банка, а у правительства.
P. S.: Постановлением правительства #1133 от 23 сентября Владимир Потанин назначен председателем Межведомственной комиссии по социально-экономическим проблемам угледобывающих регионов.
КОНСТАНТИН СМИРНОВ, ВИКТОР ИВАНОВ