Конфуз нерушимый

Как и предполагали многие скептически настроенные граждане, начало работы таможенного союза России, Казахстана и Белоруссии ознаменовалось громким торговым конфликтом России и Белоруссии. Судя по тому, как устроены экономические отношения в новом союзе, конфликт будет не последним.

Вячеслав Чубаров

Хорошо известно, что на протяжении всего периода независимости Белоруссии Россия фактически субсидировала республику. Субсидии, в основном косвенные, принимали разные формы. Прежде всего это были льготные поставки энергоносителей в объемах, которые значительно превышают внутренние потребности Белоруссии, составляющие 5-6 млн т нефти в год (республика сама добывает около 1,7 млн т). Получал же Минск ежегодно более 20 млн т. Разница в 14-15 млн т позволяла загрузить два нефтеперерабатывающих завода — "Нафтан" и "Мозур". Эти НПЗ — одни из самых современных, так что решение использовать их мощности было совершенно естественным.

Пока не существовало Таможенного союза, Россия взимала таможенную пошлину на всю нефть, которая продавалась соседу, однако ее ставка составляла менее 35% от российской. Кроме того, Минск имел право распоряжаться нефтепродуктами по своему усмотрению. Естественно, они поставлялись в европейские страны, которые платили твердой валютой. А заниженная пошлина позволяла белорусскому бюджету экономить от $2,5 млрд до $3 млрд в год в зависимости от цены на нефть. Без этих денег правительство Лукашенко вряд ли могло бы успешно функционировать. В Москве об этом прекрасно знали и шли на это совершенно сознательно.

Казалось бы, поэтапное начало работы Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана должно было закрепить устоявшуюся практику. Однако все вышло иначе: Таможенный кодекс нового союза вошел в противоречие с действующим российско-белорусским межгосударственным договором.

Согласно договору, определяющему принципы поставки нефти Минску в 2007-2010 годах, Москва обязана закачивать соседу те самые 20 млн т нефти, сохраняя льготную пошлину. В то же время в Таможенном кодексе тройственного союза (он должен вступить в силу с 1 июля, а его составная часть, единый таможенный тариф, уже действует с 1 января) прямо указывается, что внутри союза товары экспортными пошлинами не облагаются, это происходит при вывозе за пределы союза, причем пошлина выплачивается стране-производителю.

Естественно, Минск попытался истолковать это положение выгодным для себя способом и потребовал беспошлинной поставки всех 20 млн т нефти, ведь внутри союза экспортных пошлин быть не может. Москва в ответ указала, что большую часть нефти Белоруссия экспортирует на Запад, и выдвинула встречное предложение: беспошлинно поставлять только 5-6 млн т для внутрибелорусских нужд, а за оставшиеся 14-15 млн т взимать пошлину не по прежней льготной ставке, а в полном объеме, ведь нефть отправляется в Европу. В Белоруссии от этого предложения, разумеется, не пришли в восторг. Сейчас полная ставка составляет $267 за тонну, и, если ее придется платить за 14-15 млн экспортных тонн, это обойдется бюджету дополнительно более чем в $3 млрд даже несмотря на то, что остальная нефть достанется беспошлинно.

Чем закончится этот конфликт, предсказать несложно: сохранением статус-кво. У Москвы нет других способов поддержки белорусского режима, кроме неявных субсидий. Уменьшить их одним движением на несколько миллиардов долларов — это неоправданный политический риск. Но и предоставлять Минску дополнительные нефтяные преференции еще не оправившиеся от кризиса российские власти тоже явно не собираются.

То, что стороны вскоре придут к соглашению, причем на прежних условиях, подтверждается и самим течением конфликта: громкие, но редкие словесные выпады без участия первых лиц и полное сохранение внутренних и внешних энергопотоков. Кстати, в том же Таможенном кодексе говорится, что межгосударственные соглашения и договоры всех сторон сохраняют силу. А на протяжении декабря 2009 — января 2010 года ни один из российских политиков высшего уровня ни в устной, ни в письменной форме не поставил под вопрос правомочность действующего до конца 2010 года российско-белорусского договора об энергоносителях.

На этом можно было бы завершить рассмотрение нового межгосударственного таможенного объединения. Однако российско-белорусский конфликт лишь одно из проявлений глубинных, сущностных свойств только что созданного союза.

Создавая Таможенный союз, Россия фактически согласилась увеличить субсидирование Белоруссии. Помимо того что Минск сохранит все имеющиеся привилегии в виде беспрепятственного перемещения рабочей силы и свободного выхода белорусских товаров на российские рынки, он получит дополнительные финансовые преимущества. По оценкам ряда экспертов, они могут составить до полумиллиарда долларов ежегодно.

Объем российско-белорусской торговли за 11 месяцев 2009 года составил более $21 млрд с положительным для России сальдо почти $9 млрд. Но если отбросить энергетическую составляющую российского экспорта, сальдо почти $2 млрд будет уже в пользу Белоруссии. Импортная пошлина на белорусскую сельхозпродукцию и большинство промышленных товаров невелика, всего 5%, но помимо этого Россия получает 18% НДС со всех ввозимых товаров. С 1 июля таможенные пошлины будут отменены, а 18% НДС получит белорусский бюджет. В общей сложности это примерно $360 млн.

Аналогичная картина складывается и в российско-казахской торговле. Ее объем по итогам девяти месяцев 2009 года составил $9,5 млрд с положительным для России сальдо почти $1 млрд. При отмене внутрисоюзных пошлин и НДС и одновременном повышении внешних пошлин казахский бюджет получит дополнительно около $1 млрд ежегодно. По данным мининдустрии и торговли Казахстана, единый таможенный тариф почти не повлияет на уровень республиканского ВВП, однако увеличит поступление налогов на 9%.

А российский бюджет? Согласно тем же расчетам, он будет ежегодно недополучать не менее $2 млрд, и это помимо тех $2,5-3 млрд, которые составит скрытая нефтяная субсидия Белоруссии. Конечно, $4,5-5 млрд — это не критическая сумма для российского бюджета, который даже в кризисном прошлом году составлял более $250 млрд (в 2008 году — $365 млрд). Однако в России есть немало проблем, для решения которых не хватает значительно меньших сумм.

Так что же Россия получит взамен? Сторонники Таможенного союза говорят, что расширение рынков сбыта российской промышленности перекроет со временем все издержки. В этом можно усомниться. Технологическое отставание России от развитых стран постоянно увеличивается. Для его преодоления необходимо расширение сотрудничества и взаимодействия с передовыми и развитыми экономиками. Увеличение же рынков сбыта на существующей технологической базе способно только законсервировать отсталость российской промышленности и усилить ее сырьевую зависимость.

Есть и еще один побочный результат создания Таможенного союза, о котором его сторонники предпочитают умалчивать. Это повышение цен на целый ряд основных продуктов питания, которое произойдет уже в ближайшее время. В заявлениях представителей российского правительства говорилось, что таможенные тарифы на 93% товаров останутся без изменений, а на остальные рост составит не более 5%. Однако реальные цифры говорят о другом.

Для основной массы товаров таможенные пошлины действительно не изменятся. Зато повысятся они как раз на те товары, от которых критически зависит покупательная способность населения. По некоторым товарным позициям рост пошлин составит 800%. Это, в частности, живые домашние животные (крупный рогатый скот, свиньи, козы и т. д.): до 1 января пошлины были 5%, после — 40%. По другой продукции сельского хозяйства рост не столь внушительный — от 30 до 66%, однако практически вся она крайне значима для российского потребителя (см. таблицу). Примечательно и то, что ни по одной товарной группе снижение не произошло.

Кроме того, Россия сокращает квоты на импорт сельхозпродукции по указанным тарифам. Тарифы на неквотированные товары являются запретительными и составляют 80 и более процентов от их стоимости. Конечно, это облегчит сбыт белорусской и казахской сельхозпродукции, однако она составляет всего 5% российского импорта продовольствия. Пошлины на сельхозимпорт из других стран увеличит стоимость ввозимого продовольствия по меньшей мере на 10-20%, а поскольку оно является, по существу, сырьем для дальнейшего производства, рост цен на конечную продукцию может оказаться еще большим. Кроме того, как показывает опыт введения предыдущих таможенных барьеров, цены на продукцию сельского хозяйства внутри страны очень быстро подтягиваются к ценам на импортные товары. А это означает, что весеннего взлета цен в российской розничной торговле вряд ли удастся избежать.

Начало полноценного функционирования Таможенного союза содержит в себе еще одну угрозу, о которой официальные представители трех стран не любят говорить. Это широкомасштабная контрабанда промышленных и сельскохозяйственных товаров. За 20 лет после исчезновения СССР новые независимые государства так и не смогли создать надежные границы, и прежде всего это относится к границам Казахстана.

Казахско-киргизская граница практически не охраняется. Например, участок по реке Чу протяженностью 163 км контролируют всего 80 казахских пограничников, причем граница технически не оборудована, отсутствует даже контрольно-разделительная полоса. С киргизской стороны существует всего один пограничный пост, на котором находятся трое-пятеро военнослужащих. Этот участок границы каждую ночь пересекают несколько десятков грузовиков с контрабандным грузом китайского производства. В Киргизию он прибывает легально: Киргизия как член ВТО имеет самые низкие пошлины среди среднеазиатских государств. Более того, правительство страны не препятствует использованию своей территории для последующей контрабанды, так как платежи за проходящие через нее товары составляют важную часть бюджетных доходов.

По оценкам независимых экспертов, уже сейчас контрабанда китайских товаров в Казахстан составляет 50% легального импорта страны. Большая их часть попадает на российские рынки. Если же российско-казахская граница, которая хоть как то сдерживала контрабандистов, будет открыта, поток китайской контрабанды увеличится в разы. Это вынужден был признать на заседании правительства в декабре прошлого года даже премьер-министр Казахстана Карим Масимов. Последствия очевидны: резкое увеличение объемов китайской продукции в России, причем по бросовым ценам, и еще большее ухудшение положения российских производителей.

Россия — один из инициаторов и активных сторонников Таможенного союза. Однако видимое отсутствие экономических выгод от этого союза говорит о том, что российские власти руководствуются исключительно политическими приоритетами. Не требуется особенной прозорливости, чтобы увидеть, в чем состоят эти приоритеты. Лидеры России перестали получать удовольствие от простого вставания с колен. Им нужно большее — чтобы постсоветское пространство опять стало хотя бы немного советским.

*В рамках импортных квот.