Разговоры о возможном возобновлении войны в Чечне после отставки Лебедя вовсе не казались пустым звуком. Однако выяснив истинные — как, впрочем, и декларативные — позиции всех без исключения заинтересованных сторон, корреспонденты Ъ пришли к выводу: мир в Чечне выгоднее войны. Всем.
Перебранка на поле брани
Заместитель секретаря СБ Сергей Харламов был как раз в Чечне, когда сняли его шефа: "Чеченцы восприняли это как национальный траур. Это я видел".
Первая реакция Лебедя тоже была эмоциональной — он не исключил, что мирный процесс может быть прерван его отставкой. Было бы странно, если бы визави генерала в Хасавюрте Аслан Масхадов равнодушно отмахнулся от кадровых изменений в Москве — мол, мирный процесс пошел, и московские кадровые перестановки на это не повлияют. Премьер-министр коалиционного правительства Масхадов сказал торжественно, как на поминках:"С уходом Лебедя Чечня лишилась единственного человека в Москве, с которым можно было нормально и честно вести переговоры о дальнейшем мирном урегулировании. Мы уже не раз доказали, что разговор с позиции силы в решении политических вопросов не имеет смысла. Однако если Куликову и его сторонникам вздумается развязать войну, мы ответим тем же".
Молниеносная смена фигур в московских верхах спровоцировала показательную игру мускулами. Шамиль Басаев напомнил, что "война всего лишь приостановлена", а перегруппировавшиеся и отдохнувшие чеченские формирования готовы к бою. Разведка федералов вроде бы подтвердила: штурмовой батальон сепаратистов подошел к станице Асиновская. Населенные пункты к юго-западу от Грозного заняла десантно-штурмовая бригада. В Шали срочно был доукомплектован танковый батальон, разгромленный еще в начале войны, в 1994 году.
Узнав о назначении Ивана Рыбкина, в Чечне вспомнили, что в одном из прошлогодних номеров газеты "Ичкерия" был опубликован "список 38 политических и военных преступников, совершивших тягчайшие преступления против чеченского народа". Шестым был назван Рыбкин.
Зашевелились подзабытые было МВД и правительство Чеченской Республики, выступившие с воинственными заявлениями о готовности сил, верных Доку Завгаеву, "отстоять воздушные ворота в Чечню" — аэропорт "Северный".
Поползли слухи, что части, ушедшие при Лебеде из Чечни, разворачивают в обратном направлении.
Возобновление войны казалось неизбежным.
Диалог вместо перестрелки
23 октября административную границу Чечни пересек эшелон с десантниками. Но шел он не на Грозный. 104-я воздушно-десантная дивизия отправилась к месту постоянной дислокации. Это означало окончание вывода федеральных войск из республики. В Чечне остались две бригады — 205-я мотострелковая и 101-я внутренних войск. Как это и предусматривалось хасавюртскими соглашениями.
За день до этого, 21 октября, представляя членам СБ нового секретаря, премьер Виктор Черномырдин отметил, что в Чечне "нам не нужно войны, мы будем вести переговоры, двигаться дальше в этом направлении". Первой инициативой Рыбкина стала подготовка проекта постановления правительства "Об объявлении амнистии участникам вооруженных конфликтов на Северном Кавказе". Стихли в Москве и разговоры о легитимности хасавюртских соглашений.
Исчезли воинственные нотки и из речей сепаратистов. Министр печати Мовлади Удугов заявил, что "назначение Ивана Рыбкина и вообще кадровые перестановки — это личное дело Москвы. Определенный оптимизм внушает и заявление Виктора Черномырдина о преемственности в работе Совета безопасности. Как бы то ни было, Рыбкин никогда не станет Лебедем, ему отведена роль щуки".
22 октября в Москву по приглашению комитета ГД по геополитике прибыл вице-премьер коалиционного правительства Чечни Руслан Кутаев. Он привез послание от Зелимхана Яндарбиева и Аслана Масхадова, в котором чеченские лидеры подтвердили "приверженность делу развития мирного процесса" и выразили готовность к тесному сотрудничеству со всеми ветвями российской власти.
Перемену в настроении чеченского руководства тот же Кутаев объяснил тем, что с Лебедем работать было крайне неуютно. Отставка бывшего секретаря СБ принесла чеченским лидерам чувство покоя, поскольку и им было неизвестно, что может в следующий момент выкинуть Александр Иванович.
В интервью Ъ на прошлой неделе Харламов сообщил, что "люди Лебедя продолжают работать в Чечне и докладывают о своей работе в СБ. Задачи их, правда, немного изменились — акцент сместился из военной сферы в хозяйственную. По одной простой причине: появилась объединенная комиссия, и в ее компетенцию входят прежде всего народнохозяйственные задачи". Судя по всему, готов работать с новым секретарем СБ и сам Харламов.
Хозяйственными заботами живет и чеченская сторона. Министерства принялись делить еще сохранившуюся недвижимость. Удугов освоил новую "Волгу" с кондиционером, мерседесовским движком и люком в крыше, передав позаимствованную полгода назад у агентства Reuter "Ниву" начальнику департамента связи Ширвани Кутаеву.
Все начали устраиваться. Трагическая сторона этого обустройства — проблема русских, которых гонят из их квартир и просто соседи-чеченцы, и люди с оружием. Массовый характер это явление приняло в одном из районов города — Черноречье. По ночам в квартиры русских врываются люди в масках и, представляясь почему-то сотрудниками ФСБ, требуют, чтобы те покинули свои жилища. В противном случае угрожают расстрелом. Перепуганные русские, которым практически не к кому обратиться за помощью, предпочитают не связываться и покидают республику в поисках лучшей доли.
В Кремле этого не замечают. Возможно, до поры до времени, когда снова возникнет вопрос о статусе Чечни. По мнению Харламова, сейчас об этом говорить рано. Попытка немедленно решить этот вопрос, считает он, способна привести к эскалации войны в Чечне.
Очевидно, что ни одна из сторон не забыла об этом вопросе, но разговоры на сей счет сегодня не носят ультимативного характера. Черномырдин констатирует, что "незыблемость, целостность России — это вопрос, который не подвергается обсуждению, его и не надо обсуждать". Председатель ГД Геннадий Селезнев считает, что "Чечня никуда не денется, потому что у них нет ни сил, ни возможностей, ни экономических, ни политических выйти из России".
Противоположная сторона еще более осторожна. Масхадов считает, что "я и мои товарищи воевали и если вновь потребуется, будем воевать не за вход или выход, а за право своего народа самому решать свою судьбу. Отложенный статус — это как раз попытка дать народу остыть, чтобы его решение было обдуманным и твердым". Ему вторит Удугов: "Проблема статуса Чечни — это исключительная прерогатива народа республики. Кто и откуда может знать, что мы выберем к концу обговоренного 5-летнего срока? Может, мы захотим стать губернией в составе Московской области".
Однако реальность, по свидетельству очевидцев, такова, что сейчас в Чечне никто не смеет говорить вслух о том, что Чечня останется в составе России. Иначе, говорят, зачем положили столько жизней. Мол, только независимость.
Стройбат после битвы
Между тем лучшей декларацией о намерениях чеченской стороны служат не политические заявления, а реально начавшаяся работа по восстановлению разрушенной экономики республики. Вряд ли люди, настроенные воевать, стали бы тратить на это силы и деньги.
21 октября Зелимхан Яндарбиев издал указ о назначении Хож-Ахмеда Яриханова президентом "Южной нефтяной компании (ЮНКО)". На следующий день было создано спецподразделение для охраны нефтяных объектов — хорошо вооруженные отряды взяли под контроль заводы в Грозном и трубопроводы. Масхадов заявил по местному телевидению, что будет лично контролировать эту ситуацию. Всем кустарям — перегонщикам нефти и владельцам частных заправок предложено демонтировать до конца октября свои агрегаты и впредь добычей и переработкой нефти не заниматься. Нарушители указа будут наказываться по законам шариата.
Фактически новые власти Чечни сделали то, что было не под силу ни федеральным войскам, ни правительствам Хаджиева и Завгаева: взяли под охрану трубопроводы и ввели жесткий контроль и госмонополию на "основу благосостояния чеченского народа", как заметил Яриханов еще в роли руководителя чеченской делегации на переговорах с Москвой.
Вертикально интегрированная государственная компания ЮНКО была создана в мае 1995 года специальным постановлением российского правительства еще в бытность правительства национального возрождения Саламбека Хаджиева. ЮНКО связала в единый комплекс прежде самостоятельные звенья нефтяной отрасли Чечни: добычу и переработку сырья, реализацию нефтепродуктов. До начала военных действий в Чечне добывалось 4,5 млн тонн нефти, что позволяло не только обеспечивать потребности Чечни и соседних регионов, но и экспортировать нефть — через российские порты Новороссийск и Туапсе. Сейчас добывается не более 2 млн тонн. Входящие в состав ЮНКО грозненские НПЗ способны перерабатывать ежегодно свыше 20 млн тонн нефти. Большая часть сырья на переработку поступала из Сибири.
45-летний кандидат технических наук, выпускник Московского энергетического института, Яриханов считается представителем умеренного крыла, выступающего за переговорный путь решения конфликта. В интервью Ъ он заявил: "Разберемся с экономикой, политические проблемы станет значительно легче решать. Лишь бы пушки молчали. В середине ноября планируем пустить две нефтеперерабатывающие установки с суммарной суточной мощностью в три тысячи тонн. Нам долго раскачиваться нельзя. Нефтекомплекс может и должен стать локомотивом в сложном процессе восстановления Чечни. Он настолько интегрирован в экономику России, что разрушение этих связей одинаково губительно для обеих сторон. Уверен, что мы найдем приемлемые для всех взаимоотношения".
Руководители Минтопэнерго РФ, в ведении которого находилось ЮНКО, отказались комментировать последнее назначение, сообщив лишь, что подготовлен пакет документов по этой компании, который вскоре будет направлен в правительственные комиссии. Любопытно, что назначение нового шефа ЮНКО нелегитимным, с точки зрения Москвы, президентом Яндарбиевым не вызвало никакого видимого демарша со стороны центра.
Очевидно, что, в отличие от политики, в экономике чеченские лидеры взяли курс на партнерские отношения и восстановление хозяйственных связей с Россией. Может, стоит поменять тактику Александра Македонского на тактику его отца Филиппа, который предпочитал воевать не оружием, а золотом.
АРТУР МАТАНОВ, ГРИГОРИЙ БРЫНЗА, АНДРЕЙ ГРИШКОВЕЦ