КГБ играет в шахматы

Книга с таким названием наделала шума в мире: знать, кто из звезд спорта сотрудничал с КГБ, хотят все. А вот в Москве, где она вышла, тихо, да и магазинах ее не найти. Ответа, кто скупил книгу, нет. На наш взгляд, разоблачения авторов, порой спорные,— не столько обвинения в чей-то адрес, сколько история спорта. И все, кого это интересует, вправе ее знать.

Советская государственная машина сделала ставку на восходящую звезду Анатолия Карпова.

В 1976 году на турнире Корчной попросил политического убежища, которое вскоре и получил в Швейцарии. Корчной, чья семья продолжала жить в СССР, и не предполагал, как много испытаний ему еще предстоит выдержать

Тень Карпова

В начале 70-х годов в рядах сотрудников 5-го Управления КГБ появился среднего роста и приятной наружности молодой человек — Владимир Пищенко. Пройдет всего лишь несколько лет, и имя его обойдет страницы газет многих стран мира. Начало же службы у него было таким же, как и у большинства его коллег, достаточно рутинным. Выпускник экономического факультета МГУ Пищенко стал куратором одного из факультетов своей alma mater и оказался в знакомой для него среде. Но появлению в родном вузе в ином качестве — офицера госбезопасности — сопутствовала иная часть его жизни.

В 1978 году на Филиппинах, в Багио, должен был состояться матч на звание чемпиона мира по шахматам между советским гроссмейстером Анатолием Карповым и "невозвращенцем" Виктором Корчным... Не доверяя в полной мере информации о шахматах, поступавшей от подчиненных из 5-го Управления, Андропов систематически приглашал к себе для бесед самого Карпова, с тем чтобы в полной мере быть осведомленным о его проблемах и пожеланиях, поскольку к Карпову благосклонно относился генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев. Результатом этих встреч стали указания начальнику 5-го Управления КГБ генерал-лейтенанту Филиппу Бобкову о том, что чемпионом мира по шахматам должен обязательно стать Карпов.

Еще Брежнев интересовался хоккеем. И Андропов собирал для Брежнева спортивную информацию о ведущих игроках, их достижениях и личной жизни. Делалось это через референтов Андропова, которых, как Карпова, систематически приглашали в приемную председателя КГБ... Не обходилось без курьезов. Однажды Андропов решил для получения более полной информации побеседовать непосредственно с главным тренером сборной команды СССР по хоккею Виктором Тихоновым. Получив указание из аппарата председателя КГБ, Тихонов со страху занемог. Пришлось срочно сдавать анализы Тихонова для выяснения, не болен ли тот каким-либо инфекционным заболеванием, могущим быть опасным для руководителя КГБ.

С виду тихий, говорящий немужественным фальцетом, Карпов, встречавшийся с Андроповым неоднократно, нервных срывов не испытывал. После первой их встречи Андропов, получивший от генсека Брежнева указание любыми средствами не допустить победы "изменника Корчного", дал команду создать опергруппу КГБ для командирования ее в 1978 году на матч претендентов. В качестве офицера, отвечавшего за безопасность Карпова и одновременно могущего выполнять функции личного водителя, переводчика и секретаря, нужно было подобрать подходящего сотрудника 5-го Управления КГБ.

...Более подходящей кандидатуры не нашлось, и вопрос относительно Пищенко был решен положительно. Это почти на десятилетний срок определило судьбу Пищенко, ставшего буквально тенью Анатолия Карпова. Пищенко решал не только вопросы, относящиеся к его компетенции как сотрудника КГБ, но личные и бытовые проблемы будущего чемпиона мира по шахматам.

Всего опергруппа КГБ, которой предстоял выезд (в Багио, на Филиппины) в числе членов команды претендента на звание чемпиона мира по шахматам Карпова, насчитывала 12 человек. Пищенко было поручено постоянное сопровождение Карпова и его физическая охрана. Согласно общему плану, сотрудники советской разведки должны были использовать чемпионат для развития уже имеющихся оперативных контактов среди иностранных граждан, равно как и вербовки новой агентуры.

Багио, 1978-й

Оба руководителя 3-го отделения 11-го отдела 5-го Управления КГБ — полковник Тарасов и его заместитель подполковник Давнис — с момента создания в конце 1977 года нового подразделения были вынуждены активно заниматься шахматами. Наличие за рубежом советских гроссмейстеров Спасского и Корчного, по мнению Отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС и Управления шахмат Госкомспорта СССР, ослабляли советскую шахматную школу.

Главным соперником Карпова в его борьбе за чемпионский титул должен был стать именно Корчной, в прошлые годы четырежды завоевывавший звание чемпиона СССР. С целью оказания психологического давления на претендента (так без упоминания имени и фамилии называла в те годы советская пропаганда Корчного) срочно призвали в армию его сына Игоря. После службы военнослужащий автоматически подпадал под графу "секретность" и по советским законам не имел права покидать СССР в течение, как минимум, еще пяти лет. Таким образом, советское правительство лишало его права выехать к отцу в ближайшие семь лет, а то и больше. Понимал это и Игорь Корчной, которому в этой ситуации оставалось одно — всеми силами пытаться избежать призыва.

При разработке мер по нейтрализации за границей Виктора Корчного было установлено, что среди близких ему людей была гражданка Швейцарии Петра Лееврик, хорошо известная органам госбезопасности СССР. В послевоенные годы Петра Лееврик была студенткой университета в Лейпциге в советской оккупационной зоне. Органами советской военной контрразведки она была взята в разработку по подозрению в проведении шпионажа в интересах западных разведок. Разработка Петры Лееврик была завершена ее арестом и высылкой в Советский Союз, где она была осуждена военной коллегией Верховного суда СССР за шпионаж на 10 лет лишения свободы в лагерях. Срок наказания в одном из воркутинских лагерей Петра отбыла "от звонка до звонка". Несмотря на все тяготы лагерной жизни, Петра Лееврик отказалась сотрудничать с советскими спецслужбами. Единственным ее пристрастием в лагере стали шахматы. Вернуться на родину Петра смогла только после смерти Сталина, в 1955 году.

Виктору Корчному за границей Петра Лееврик оказывала различного рода помощь. В западной прессе регулярно стали публиковаться интервью с Корчным и Лееврик, ставшей вскоре его гражданской женой. Впоследствии они официально оформят свои отношения, что для КГБ будет выглядеть как спланированная акция западных спецслужб через "подвод женской агентуры".

По согласованию с Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС КГБ стал понуждать Госкомспорт к активным акциям, направленным на дискредитацию Корчного. В этих целях Управлением шахмат Госкомспорта СССР была инспирирована акция по подписанию коллективного письма советских гроссмейстеров, в котором они должны были резко осудить невозвращение Корчного в Советский Союз.

...Письмо с осуждением Корчного не подписали три выдающихся советских гроссмейстера: Михаил Ботвинник, Давид Бронштейн и Борис Гулько. КГБ трудно было наказать Ботвинника, уже завершившего спортивную карьеру. А вот Бронштейн и Гулько в полной мере испытали на себе мощь репрессивной системы. Бронштейн, лишенный возможности выезжать за границу, на 15 лет был вычеркнут из числа участников международных турниров. Гулько был отстранен от зарубежных поездок и участия в международных турнирах на территории Советского Союза. Правда, в 1977 году, вопреки усилиям руководства Управления шахмат, Гулько выиграл чемпионат СССР. Тогда, в нарушение регламента соревнований, Гулько и второй претендент на чемпионское звание — Дорфман — были принуждены к матчу между собой. Матч закончился вничью, и вопрос об очередном чемпионе был формально объявлен открытым.

...Игорь (Корчной) был взят КГБ под строгое наблюдение. Его телефонные разговоры контролировались. За ним было установлено наружное наблюдение. Долгих два года Игорь Корчной скитался, находя приют у друзей, поскольку адреса всех родственников, как Игорь правильно полагал, были под контролем органов госбезопасности и милиции. По линии МВД Игорь был объявлен во всесоюзный розыск.

В один из дней, скрытно проживая на квартире своей московской приятельницы на 2-й Фрунзенской улице, Игорь совершил роковую ошибку и позвонил домой в Ленинград. Звонок сразу же был зафиксирован соответствующей службой оперативно-технического отдела УКГБ по Ленинградской области, и информация незамедлительно поступила в 5-й отдел старшему оперативному уполномоченному майору Безверхову, который вел разработку Игоря Корчного. О полученной информации шифротелеграммой был информирован 11-й отдел 5-го Управления КГБ, сотрудниками которого вскоре была установлена квартира, где проживал Игорь. В тот же день квартира была взята под круглосуточное наружное наблюдение.

Через несколько дней Игорь совершил вторую ошибку. Он вышел за продуктами в ближайший магазин. Ранним июньским утром 1978 года в квартире, где скрывался Игорь, раздался звонок в дверь. Представившись сотрудниками милиции, проверяющими паспортный режим, в квартиру вошла группа захвата, возглавляемая Запольских (начальник 3-го отдела 7-го Управления КГБ). Однако в квартире Корчной обнаружен не был. Для уточнения ситуации Запольских по рации связался с подчиненными, дежурившими в составе бригады наружного наблюдения у подъезда, и получил подтверждение, что из квартиры никто не выходил. Он стал проводить дополнительный осмотр и, забравшись на антресоли под потолком, нашел того, кого разыскивали более двух лет,— Игоря Корчного. Теперь у КГБ появился заложник, столь необходимый для давления на Корчного. До матча оставалось несколько месяцев.

Во время матча 1978 года в Багио сражения проходили не только за шахматной доской. Прикрепленный к Карпову сотрудник 3-го отделения 5-го Управления КГБ Пищенко, владеющий испанским, по заданию руководства КГБ наладил неформальные тесные отношения с вице-президентом Международной шахматной федерации (ФИДЕ) Кампоманесом. Через Пищенко доверительные отношения с Кампоманесом установил и Карпов. Тогда же КГБ стал "разрабатывать" Кампоманеса как "кандидата на вербовку". Ахиллесова пята была найдена: вице-президент ФИДЕ мечтал стать президентом...

Но вернемся в Багио. Находившиеся в составе советской делегации офицеры КГБ, сотрудники оперативно-технического управления (ОТУ), ежедневно контролировали состояние здоровья Карпова, беря многочисленные анализы и постоянно проверяя потребляемую Карповым пищу; осуществляли слуховой контроль за помещениями, занимаемыми советской делегацией. Специально выделенный сотрудник осуществлял регулярную шифрованную связь с Центром. Главной составляющей была информация о шахматных позициях и запросы рекомендаций ведущих советских гроссмейстеров.

В состав команды Карпова был также включен психолог Зухарь, основным местом работы которого был Центр подготовки советских космонавтов. Помимо оказания психологической помощи Карпову во время матча, Зухарь должен был посредством парапсихологического воздействия негативно влиять на психику Корчного. В СССР Зухарь был признанным специалистом в этой области. На матче он неизменно занимал первое место в ряду зрителей.

Победа была вырвана...

Мерано, 1981-й

В 1981 году предстоял очередной матч на звание чемпиона мира между Анатолием Карповым и Виктором Корчным. В КГБ внимательно изучались связи Корчного среди советских гроссмейстеров, могущих оказать ему помощь в подготовке к матчу. Потенциальным помощником Корчного, по мнению КГБ, мог стать молодой гроссмейстер Борис Гулько, отказавшийся подписать коллективное письмо против Корчного и вместе с женой (тоже сильнейшей шахматисткой Анной Ахшарумовой) подавший заявление на выезд в Израиль.

...В преддверии матча Карпов дважды встречался с Андроповым в его кабинете в здании на Лубянской площади. К весне в КГБ был разработан план агентурно-оперативных мероприятий по оперативному обеспечению матча, в котором было предусмотрено участие оперативных сил и средств целого ряда подразделений центрального аппарата КГБ: ПГУ, Оперативно-технического управления, 5-го Управления, 8-го Главного управления (шифрование и дешифрование). В частности, предусматривалась дальнейшая нейтрализация действий предполагаемого помощника Корчного гроссмейстера Гулько.

По распоряжению Андропова на период матча в Мерано (Италия) было решено отправить туда дипломатической почтой уникальное и секретное оборудование, имевшее кодовое название "Шатер". Это многотонное устройство экранировало внутренние помещения и практически полностью исключало возможность слухового контроля "противником". Устройство было разработано специалистами КГБ и использовалось исключительно при выездах за границу первых лиц государства.

За несколько дней до начала матча в аэропорт Милана в сопровождении членов опергруппы КГБ, имевших дипломатические паспорта, прибыли три огромных контейнера. Груз прибыл как дипломатический и таможенному досмотру не подлежал. Правда, итальянских таможенников смутил вес и габариты, и они настаивали на досмотре. Но когда в дело вмешался советский МИД и советский посол в Италии, груз пропустили без досмотра.

"Шатер" был затем смонтирован на вилле, выделенной Анатолию Карпову на период матча и находящейся под круглосуточной охраной офицерами КГБ из оперативной группы, прибывшей в Италию. Посещать виллу не имел права никто из "посторонних", даже жена Карпова Ирина.

Кроме защиты от прослушивания помещений, где разместился Карпов со своей командой, технические специалисты КГБ из состава оперативной группы скрытно проникали в места размещения команды Корчного для установки аппаратуры слухового контроля. У одного из молодых европейских гроссмейстеров была испаноговорящая жена. Она была завербована Пищенко и в КГБ известна была под псевдонимом Амиго. Муж ее был в хороших отношениях с Корчным, имел постоянные контакты с ним и его командой и присутствовал на матчах и в 1978 году, и в 1981-м. В результате штаб Карпова ежедневно имел достаточно полную картину подготовки Корчного к очередной партии.

Усердно трудились в ходе матча специалисты КГБ в области парапсихологии, находившиеся в составе оперативной группы. Научными разработками в области возможного дистанционного воздействия на психику человека в Советском Союзе занималось несколько десятков институтов. Члены команды Корчного в достаточной мере испытали на себе весь имеющийся у КГБ арсенал. Члены опергруппы КГБ и остальные члены команды Карпова четко отдавали себе отчет в том, что проигрыш им на родине не простят. Равным такое состязание назвать было трудно...

Однако, несмотря на все усилия, во второй половине матча Карпов традиционно начал сдавать. Ему не хватало физических сил. У параноически настроенной опергруппы КГБ появилось подозрение, что на Карпова как-то негативно влияют. Тогда была разработана операция, в результате которой техническим специалистам опергруппы удалось скрытно проникнуть в строго охраняемый итальянской полицией зал, где проходил матч, и обследовать кресло, на котором сидел Карпов. В сиденье, снизу, была обнаружена дырка размером десять на пять сантиметров. Других подозрительных факторов, которые могли пагубно влиять на физическое состояние Карпова, выявлено не было. По мнению руководства оперативной группы КГБ, это свидетельствовало о попытках воздействия на Карпова со стороны противоборствующей команды.

Но Корчной проиграл. Карпов вновь стал чемпионом мира. Второй победой Советского Союза стало смещение ненавистного советским властям главы ФИДЕ Олафсона и избрание на этот пост завербованного Пищенко агента КГБ Кампоманеса. В шахматах на несколько лет установилась эпоха Карпова. Любое его желание исполнялось ФИДЕ беспрекословно.

Послесловие претендента

Виктор Корчной сам написал послесловие к книге, в которой рассказывается, как ему не дали стать чемпионом мира. Особое внимание в нем он уделил восхождению нового претендента Гарри Каспарова и опекавшему его полковнику КГБ Азербайджанской ССР Виктору Литвинову

...В центральном аппарате КГБ высказывалось недовольство выскочкой Литвиновым, которому удалось занять удобное место опекуна восходящей звезды — Каспарова. У меня между тем возникло другое представление о бессменном поводыре Каспарова. Это случилось в 1983 году. У меня не было сомнений в том, что Каспаров не появится в США, в Пасадене, где Кампоманес назначил матч (и Каспаров действительно туда не приехал). Но осенью того же года Каспаров играл в Югославии на турнире в Никшиче, и организаторам пришло в голову... после окончания главного турнира турнир-блиц. В этом турнире-блиц пригласили участвовать и меня. Я прибыл в Никшична следующий же день.

Естественно, у меня возникла идея, учитывая, что впервые в жизни я в довольно спокойной обстановке встречался с Каспаровым, поговорить с ним о возможном матче вместо того, несостоявшегося в США. Мы встретились вчетвером: Каспаров с Литвиновым, а я вместе с моим болельщиком и "ангелом-хранителем", писателем Браной Црнчевичем. На меня Литвинов произвел отличное впечатление. КГБ не КГБ, я видел человека, который смотрел за Каспаровым, как за ребенком, я видел его прямо отцовскую заботу о юном гроссмейстере. Разговаривали... Мне ведь было совсем неинтересно, что меня без состоявшейся игры назвали победителем поединка в Пасадене, и я легко соглашался с тем, что матч должен состояться. Помню, Литвинов предложил, чтобы матч был организован на Филиппинах, где был большой интерес и к шахматам, и к Каспарову лично. Тут я напомнил, что советская военщина недавно сбила в районе Японского моря пассажирский самолет, и среди полутораста погибших было 16 филиппинцев, так что вряд ли сейчас филиппинцы будут болеть за советских. Каспаров "скушал" эту фразу без проблем, а вот Литвинов смертельно побледнел. По-видимому, выражение "советская военщина" он услышал первый раз в жизни. Но на его отношении ко мне, крайне предупредительном и уважительном, это не отразилось.

Мой матч с Каспаровым, как известно, состоялся. Среди различных условий, которые советские должны были (как просители!) выполнить, была отмена советского бойкота мне. Подчеркиваю: я лично на этом пункте не настаивал. Откуда он взялся, как получилось, что бойкот был отменен, не имею понятия. Думается, здесь почувствовалась рука защитника Каспарова в рядах высшего эшелона власти в лице первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана Гейдара Алиева.

Мне запомнилась еще одна встреча с Литвиновым. Летом 1984 года в Лондоне состоялся еще один матч: СССР против остального мира. На первой доске команды СССР был Карпов, на второй — Каспаров, на третьей — Полугаевский (я обыграл его 2:1). Но не в этом дело. Вскоре начинался матч Карпова с Каспаровым на первенство мира. Я видел перед собой всю советскую шахматную машину. Но единственным человеком, который был за Каспарова, я ощущал Литвинова. И я улучил момент отозвать его в сторону, на прогулку, чтобы высказать кой-какие соображения по поводу сильных и слабых сторон в игре и поведении Карпова. Полковник КГБ и отъявленный враг этой организации и Советского Союза прогуливались по Лондону в мирной беседе!

Разумеется, нашлись соглядатаи, которые немедленно донесли (не по причине ли черной зависти?!) о "сомнительном поведении" полковника Литвинова, и высокое начальство объявило ему взыскание. Прошу прощения у Литвинова. Я не хотел причинить ему осложнений. А мои замечания, надеюсь, принесли Каспарову пользу...