О том, что валютный коридор будет неизменным лишь до 1 июля, было известно уже четыре месяца назад. 1 июля наступит только через два с половиной месяца. Тем не менее с заявлениями о том, что произойдет с российской курсовой политикой после этого, периодически выступают первые лица государства. 29 февраля Борис Ельцин предсказал кончину валютного коридора, вчера президента поддержал премьер-министр. Почему эти заявления делаются уже сейчас?
Ответов несколько. Первый звучит бесстрастно-академически. К переменам, которые последуют 1 июля, надо готовиться загодя. Курсовая политика должна быть предсказуемой. Вот руководители государства и информируют общественность.
Убедительно? Не слишком. Пока говорят только о том, чего не будет (Виктор Черномырдин уточняет: скорее всего, не будет). О том, что придет на смену валютному коридору, молчат. С одной стороны, все логично: будущая курсовая политика еще только вырабатывается. С другой стороны, отмена валютного коридора — знак, несомненно, важный. И здесь вопрос предсказуемости политики приобретает особое звучание.
Что такое валютный коридор? Официально это один из столпов борьбы с инфляцией, валютный якорь внутренних цен — средство подавления инфляционных ожиданий. В этом случае антиинфляционные успехи правительства (а Евгений Ясин сделал почти сенсационное заявление о том, что в I квартале 1996 года цены не доросли даже до правительственных ожиданий) связаны с валютным коридором. Выход из валютного коридора может означать, что в борьбе с инфляцией одержана решительная победа. Ни для кого, однако, не секрет, что это не так — тем более в год президентских выборов.
Что же тогда означает кончина валютного коридора? Это может быть признанием того, что инфляционный заряд, накопленный в первом полугодии — прежде всего за счет активной социальной политики накануне выборов, во втором полугодии может взорвать валютный коридор. Косвенно этот вывод подтверждает помощник президента по экономическим вопросам Александр Лившиц, который в качестве вероятной замены нынешнему валютному коридору называет его "наклонение", привязку валютного курса к темпам инфляции. Но может произойти и другое.
Может быть и так: официально валютного коридора не будет, но ЦБ, накопивший немалый опыт игры на валютной бирже, да и изрядные резервы (за счет, в частности, того, что доллар за время пребывания в коридоре изрядно обесценился), уже самостоятельно будет проводить удержание курса в определенных пределах. Если официальный валютный коридор от неофициального отличается тем, что правительство умывает руки и не несет прежней ответственности за курсовую политику, то ради этого с заявлениями об отмене коридора спешить не стоило.
Но у выхода из коридора есть и другой подтекст. Той части региональных элит и директорского корпуса, для которой заявления Геннадия Зюганова и Григория Явлинского о необходимости смягчить финансовую политику — бальзам на раны, перед выборами дается сигнал, что потерпеть осталось недолго. Сигнал дойдет прежде всего до добывающих регионов: выход доллара из коридора в первую очередь будут приветствовать экспортеры, а российский экспорт — это по-прежнему сырье.
Удастся ли этот предвыборный маневр, скоро станет ясно, как и то, будут ли заявления нынешних руководителей государства приниматься в расчет при формировании экономической политики после 16 июня.
ВАДИМ Ъ-БАРДИН