"Власть" предложила прокомментировать статью Вадима Кобзева руководителям правоохранительных органов разного уровня. На вопросы, заданные главе следственного комитета при МВД России Алексею Аничину, ответил его заместитель Николай Шелепанов*.
| *Ответы, присланные из ведомств начальника Следственного управления СКП по Московской области Андрея Маркова и министра внутренних дел России Рашида Нургалиева, см. "Власть" N 45 от 16 ноября; ответы, присланные из ведомств министра юстиции Александра Коновалова, генерального прокурора Юрия Чайки и главы следственного управления СКП по Москве Анатолия Багмета — см. N 49 от 14 декабря. |
"По поручению заместителя Министра внутренних дел Российской Федерации — начальника Следственного комитета при МВД России А. В. Аничина рассмотрено Ваше обращение с просьбой высказать отношение к проблемам российского следствия в связи с опубликованием в журнале "Власть" N 39 статьи Вадима Кобзева "Россия под следствием".
На наш взгляд, автор статьи затронул весьма важную для различных слоев российской общественности тему. Вопросы эффективного функционирования органов предварительного следствия, независимо от их ведомственной принадлежности, бесспорно, являются актуальными, в особенности — в условиях усиления борьбы с коррупцией и повышенного внимания к обеспечению законных прав граждан.
Не считая возможным из этических соображений подробно комментировать ряд имеющихся в названной статье утверждений, так как они представляют собой личную точку зрения автора и относятся к деятельности иного правоохранительного ведомства, полагаем вместе с тем необходимым отметить следующее.
Совершенно справедлив, по нашему мнению, содержащийся в данной публикации вывод о том, что рассмотренные в ней вопросы "тесно взаимосвязаны и образуют клубок, распутать который можно лишь комплексным подходом, потянув одновременно за несколько нитей". Иными словами, это означает, что проблемы следствия могут быть решены лишь параллельно с решением проблем, касающихся деятельности судебной системы, органов прокуратуры, адвокатского сообщества, да и российского общества в целом.
Важнейшей, на наш взгляд, является кадровая проблема, о которой упоминается в статье. Не менее острой она является и в органах предварительного следствия в системе МВД России. По данным на 2009 год, более половины их сотрудников (54,7%) имеют возраст до 30 лет, почти треть (31,7%) — от 31 до 40 лет. В последнее десятилетие ежегодно эту работу по различным основаниям, в том числе и по причинам социального характера, покидает не менее 6 тыс. человек.
Сохраняется диспропорция с другими правоохранительными органами в оплате труда следователей органов внутренних дел. На сегодняшний день денежное содержание следователя с выслугой 5-10 лет в системе МВД России составляет порядка 14,5 тыс. рублей в месяц. В иных органах юстиции (в том числе и тех, которые представлены автором статьи) денежное содержание существенно выше, что становится одной из причин перехода сотрудников в другие ведомства. Так, по данным за январь--сентябрь 2009 года, более 1 тыс. сотрудников следственного аппарата органов внутренних дел продолжили работу в иных правоохранительных органах. Такая ситуация не способствует стабилизации кадрового состава, привносит элементы нездорового межведомственного соперничества.
Вместе с тем полагаем, что с учетом характера и специфичности рассматриваемых вопросов подобного рода публикации должны носить более глубокий характер, чем в рассматриваемом случае (тем более когда их авторы имеют непосредственное отношение к правоохранительной деятельности). Иначе у значительного числа читателей может сложиться искаженное представление о происходящих в правоохранительных органах процессах, масштабности имеющихся проблем и способах их решения.
Вызывает, в частности, по меньшей мере недоумение утверждение В. Кобзева о том, что в уголовном процессе судья является заложником следователя, так как всецело строит свои выводы на основе поступившего в суд вместе с материалами дела обвинительного заключения. Необходимо в связи с этим заметить, что широкое распространение подобной практики невозможно в условиях действующего уголовно-процессуального закона, поскольку он содержит ряд положений, гарантирующих принятие справедливого и законного решения, в том числе возможность обжалования приговора как самим осужденным, так и его защитником. По версии автора, деятельность судей заключается лишь в том, чтобы грамотно изложить в обвинительном приговоре суждения из материалов поступившего к нему уголовного дела. Что совершенно не соответствует складывающейся практике.
Полагаем, что широкая общественная дискуссия по затронутым в статье вопросам была бы уместной. Однако для этого необходим более взвешенный подход, чем прослеживается в рассматриваемой публикации.