На экраны вышла "Душевная кухня" — новый кинопродукт с фабрики немецкого режиссера номер один Фатиха Акина. Редкий случай, когда немецкая комедийная кухня способна доставить удовольствие, АНДРЕЙ ПЛАХОВ объясняет турецкими корнями создателя фильма.
Со времен крушения Третьего рейха и начала интеграции Германии в Европу мало где, как здесь, ценят этническую кухню. Кажется, даже в Италии не найдешь такого количества прекрасных итальянских ресторанов: один из них, мюнхенский "Россини", дал некогда название фильму о тщетных потугах возродить немецкое кино. На Берлинском фестивале (где в 2004 году победила мелодрама Акина "Головой о стену", и это стало реальным сигналом возрождения) есть целая секция, посвященная кулинарии в кино. И вот сам Фатих Акин на время уходит от серьезных и немного нудноватых размышлений о судьбах Европы (смотри его предыдущую картину "На краю рая") в пользу такого низкого жанра, как кулинарная комедия. В центре ее — ресторан, только не турецкий, как можно предположить: на сей раз главными героями оказались исторические антагонисты турок — греки, и в картине чувствуется балканский привкус фильмов Кустурицы.
Симпатичный парень Зинос Казанзакис (Адам Бусдукос, он же соавтор сценария) — владелец ресторана в эмигрантском районе Гамбурга. Дела идут ни шатко ни валко, у заведения есть своя клиентура, которая наизусть знает меню, помещающееся на одном листке. Кризис наваливается в образе школьного друга Зиноса: немчура кладет глаз на ресторанчик и, чтобы проглотить его, насылает санитарную инспекцию с налоговой полицией. Работает и своя пятая колонна: брат хозяина Илиас совсем некстати выходит из тюрьмы, и именно ему, повесе и любителю покера, приходится поручить заботу о семейном бизнесе — худшее решение, которое можно вообразить. Но у Зиноса нет выхода, поскольку его девушка укатила на стажировку в Шанхай и он должен поехать за ней: сколько можно заниматься сексом по "Скайпу".
Зинос оказывается изощреннее в другом своем шаге: он приглашает шеф-поваром экстравагантного виртуоза Шаина, который буквально "на коленке" производит шедевры дизайнерской кухни, а между делом прицельно мечет ножи. Апофеозом деятельности этого человека-оркестра становится вечеринка, гостям которой подсыпают возбуждающее снадобье, и кулинарное пиршество превращается в свальный грех, что на время обезоруживает врагов ресторана. Но в целом и эта стратегия не работает: изыски кухни "фьюжн", пришедшие на смену простой и честной еде, не по вкусу и не по карману населению предместья. Так что Зиносу придется пережить еще не один кризис, как экономический, так и личный, чтобы вырулить к требуемому жанром хеппи-энду.
Еда давно и прочно вошла в число любимых тем кинематографа, всегда будучи метафорой социально-классовых расслоений. Клод Шаброль показал застолья как главные буржуазные ритуалы. Потребительский каннибализм представили в виде убийственного перформанса Марко Феррери в "Большой жратве" и Питер Гринуэй в "Поваре, воре, его жене и ее любовнике". Аки Каурисмяки в фильме "Вдаль уплывают облака" рассказал историю о падении и реанимации ресторана в Хельсинки как историю пролетарской борьбы за выживание. А Абделатиф Кешиш ("Кускус и барабулька") решил сходную тему как призыв к этническому самоутверждению арабских иммигрантов во Франции.
Фатих Акин легко мог бы сделать нечто подобное, но он сознательно редуцирует на сей раз этнический и социальный компоненты, предпочитая подарить зрителям чистое развлечение. Он собирает плеяду лучших немецких артистов: это и Мориц Бляйбтрой в роли беспутного брата, и играющий шеф-повара Бироль Юнель (прославившийся ролью у того же Акина в фильме "Головой о стену"), и даже украсивший один из эпизодов Удо Кир. Все они не жалеют гротескных и комедийных красок, однако что-то не дает картине стать чистой комедией.
Это "что-то" — ощущение хрупкости и нестабильности современного мира, по которому прошел разлом культур и традиций: то, что называют culture clash. Режиссер сам прошел через этот разлом, и если в его ранних фильмах он оказывается источником энергетического драйва, то теперь, с возрастом, скорее, рождает грусть и меланхолию. В глобализированном мире "Скайп" заменил секс, а, пользуясь выражением Михаила Идова, автора еще одной кулинарной метафоры (роман "Кофемолка"), "человечество осталось в пятом классе", предпочитая утилитарность и простоту "Старбакса" всяческим культурным изыскам.