"Кубок Кремля" — единственное в своем роде, крупнейшее и престижнейшее спортивное мероприятие России. Турнир, пользующийся гипертрофированным правительственным вниманием, настоящее спортивное лицо страны. Но почему-то никто до сих пор не пытался выяснить, что он представляет собой в организационном плане, — кому он принадлежал и принадлежит, кто его организует, и, наконец, кто за все это платит.
"Кубок Кремля" можно назвать последним произведением советской бюрократической системы. Он впервые прошел в последний год существования СССР, в 90-м, и без поддержки гигантского государственного механизма не состоялся бы. Механизм был запущен "сверху", а заинтересовал "верхи" этой идеей никому тогда не известный торговец коврами.
Иранский еврей Сассон Какшури проработал с Советским Союзом больше 20 лет, но за все это время так и не ощутил в полной мере всю силу бюрократии. Поэтому, решив потратиться на свое хобби и организовать в России теннисный турнир, он начал добросовестное хождение по разрешающим инстанциям. Результат был нулевой. Нет, с Ассоциацией теннисистов-профессионалов проблем не было — пришлось только выкупить у нее одну ноябрьскую неделю (за $100 тыс.) и гарантировать небольшой призовой фонд (чуть больше $300 тыс.). Но у советских чиновников эксцентричная затея Какшури не вызывала интереса. Ничего не получалось.
Но иранцу повезло. "Московским новостям", разочаровавшимся к тому времени в одноименном турнире по фигурному катанию, идея Какшури понравилась. Их коммерческий директор Александр Вайнштейн знал, в каком направлении действовать. И не случайно первым исполнительным директором "Кубка Кремля" стал именно он.
В верхах тогда был ровно один теннисист — но зато какой! Зампред совмина СССР Иван Силаев. С него и начали.
Наряд на теннис
"В начале 1989 года Вайнштейн привел ко мне двух иностранцев: Скотта (директора турнира. — Ъ) и Какшури, — вспоминает Силаев. — Поскольку я занимался теннисом и это было известно, они пришли ко мне. Мне приходилось обращаться к самым разным людям и, пользуясь своим служебным положением, своими дружескими связями, добиваться нужных решений. На самом деле я до сих пор в определенном смысле помогаю 'Кубку Кремля' — используя свои связи и знакомства".
Неважно, что мало кто в России тогда любил теннис и вообще представлял себе, что это такое. Бюрократических препон как не бывало. Раз в неделю начали собираться правительственные совещания, посвященные любимому детищу премьера. Во все концы полетели распоряжения: аэрофлоту — перевезти, таможне — пропустить, гостиницам — расселить. Машина заработала. Конечно, все это доставалось Какшури не бесплатно — но тогда еще существовало понятие госрасценки, которым и пользовались. А за некоторые вещи, вроде охраны, вообще никто ничего не платил. Доходило до абсурда: потворствуя спортивным пристрастиям шефа, Бакатин однажды (и не когда-нибудь, а 7 ноября!) снял милицейские наряды с Красной площади, чтобы обеспечить должный порядок на пользующемся высочайшим покровительством турнире.
Смешно, что даже для турнирного VIP-ресторана собирались получать бесплатные блюда от службы общепита Дворца съездов — но уж очень оказались невкусные.
Был, правда, всего один бюрократический казус с первым спонсором, фирмой Bayer. Рассказывает Юджин Скотт: "Вспоминаю, что при первой встрече Саша (Вайнштейн. — Ъ) усомнился, что советское правительство согласится на упоминание в названии турнира зарубежного спонсора. Пришлось долго объяснять, что Bayer за свой миллион долларов должен получить нечто большее, чем сердечное рукопожатие".
Зато мы делаем ракетки
Раскрученную государственную машину было уже не остановить. Тем более что появился еще более крупный покровитель: под влиянием Тарпищева и мировой моды превратился в заядлого теннисиста бывший волейболист Борис Ельцин.
Поразительно то, что вся эта гигантская помощь вполне искренне признавалась чисто организационной, а никак не финансовой: "Такой турнир — в принципе общественное мероприятие и проводится на деньги спонсоров", — авторитетно заявлял Иван Силаев. А Какшури одновременно с помощью в проведении турнира "заодно" получал и "различные государственные поддержки" в своем основном бизнесе. Может, в память об этом счастливом времени его фирма до сих пор называется "Немецко-советское ковровое предприятие".
Как же обстояло вначале дело с чисто финансовой частью? В общем — плохо, но зато вполне понятно. Спонсорских денег не хватало, и Сассон Какшури честно покрывал из собственных средств все убытки: примерно миллион долларов в год. Государство помогало — но денег не давало.
К концу 94 года, когда турнир уже приобрел немалый престиж, ситуация изменилась. Приказывать и предписывать, как раньше, государство уже не могло, но новые времена сделали возможными другие способы поддержки — более современные, но не менее государственные по своей сути. Короче говоря, турнир Россия решила просто купить: письмо с соответствующим предложением отправил владельцу турнира сам Борис Ельцин.
"Кубок Кремля" меж тем был богатством чисто абстрактным. Он по-прежнему стабильно приносил убытки по миллиону в год. Не помог даже трех летний контракт с новым спонсором (кстати, еще один пример необыкновенного какшуриевского везения — московский представитель Italtel Сандро Марци сломал на корте ногу и решил пока что хоть деньгами поучаствовать в любимом спорте).
Но убытки уже никого не волновали — главное иметь свой собственный уважаемый турнир. Тем более что существовал уже и покупатель — НФС, структура, живущая за счет все той же "организационной помощи" государства в виде таможенных льгот. (Надо сказать, что НФС начал участвовать в расходах "Кубка" еще в 94-м.)
И сделка состоялась. "Спортивное лицо страны" наконец-то приобрело государственный статус. Удивительно, что именно тогда в кристально-ясных до того момента турнирных финансах появился оттенок таинственности.
Какшури сдает партию
В марте 95-го газеты сообщили, что Какшури "передал российской стороне" право проведения турнира. Уже само слово "передал" звучит странно. Как это передал — подарил, что ли? В финансовых вопросах впервые возникла неясность.
Но разобраться в ней можно. А если слово "продал" коробит обывателя, можно и дальше говорить в терминах натурального обмена. Итак, что же российская сторона "передала" Какшури взамен?
По официальной, но ложной версии, предназначенной для внутрироссийского пользования, практически ничего: иранский благодетель уступил лицензию на проведение турнира за те же $100 тыс., за которые в свое время ее купил. Сассон понес убытки, равные затратам на проведение турнира, а единственной наградой ему стал пожизненный титул Почетного основателя турнира.
На самом деле, по сведениям из НФС, Россия в лице фонда потратила на лицензию $9 млн: $6 млн из них — возмещение Какшури убытков от проведения пяти "Кубков", $3 млн — плата за престиж мероприятия.
И последняя версия, предназначенная для международного употребления, точнее, для ATP: лицензия была продана за $700 тыс.
Россия теперь владеет "Кубком" на 100% — торжественно сообщил прошлогодний проспект "Kremlin Cup". Но это парадное утверждение оказалось правдой ровно на 75%.
Дело в том, что созданное после покупки для управления турниром закрытое АО "Кубок Кремля" — фирма с иностранным участием. Два его учредителя всем известны — НФС и Российская федерация тенниса. Вся проблема с третьим — никому не известной фирмой ITP. А она, оказывается, принадлежит все тому же Какшури. И у нее, то есть у него, 25%. Причем не в расходах, а только в будущих доходах. А государство предпочло не сообщать об этом официально, чтобы не портить впечатления.
Первая подача госбюджета
Ирано-российские денежные разборки наконец-то завершились. В этом году организацией турнира занималась только российская сторона. И теперь с деньгами все снова должно быть понятно. Но путаница только усилилась.
Кто платит за турнир?
"Мне это неинтересно, — отвечает не кто-нибудь, а председатель совета директоров "Кубка" Александр Песов. — Может, будут убытки, может, и в ноль выйдем".
"Причем тут деньги, вы посмотрите, какое прекрасное спортивное мероприятие", — советует генеральный директор Алексей Селиваненко.
"Убытки? Я бы предпочла не говорить об убытках. И вообще мы бюджет считаем после",— замечает директор по связям с общественностью Анна Соколова.
Между тем кто-то же должен платить. "Кубок" в этом году убыточен как никогда, и говорить о "выходе в ноль" странно. О чем свидетельствует короткий, но убедительный телефонный разговор зампреда НФС Бориса Федорова с ответственным за спортмероприятия того же фонда Александром Полинским, очевидцем которого я был (на федоровском конце провода).
Б. Ф.: Сколько собрали со спонсоров?
А. П.: Два с небольшим миллиона — $2,3, кажется.
Б. Ф.: Это как же вы так — проср... все на свете? Да-а-а...
И Федоров прав — в прошлые годы спонсорские достигали $3,5 млн. Между тем расходы в этом году больше, чем раньше. Ведь на мужской Kremlin Cup "посадили", по выражению Федорова, женский с призовым фондом $450 тыс., на который ходит мало зрителей и не дают деньги спонсоры. С другой стороны, НФС и сам сейчас не в лучшей финансовой форме и вряд ли покрывает все расходы.
Так кто же платит? Остается государство. Вообще-то участие бюджета в финансировании — очевидный удар по престижу: по всему миру теннисные турниры прибыльны. "Вы знаете, сколько заработал "Уимблдон" в этом году? — таинственно сообщил мне Какшури. — 20 миллионов долларов!" А у нас все вроде бы и хорошо и красиво, только вот без госпомощи не обойтись.
Мы так не играем
У теннисных турниров четыре стандартных источника дохода: спонсоры (20%), билеты (40%), еда, сувениры и пр. (20--30%), права на телетрансляцию (10--20%).
Россия и другие бедные страны этой схеме не соответствуют: билеты, еда и телеправа дохода почти не приносят. Билеты, главный источник денег, стоят у нас примерно в 20 раз дешевле (средняя западная цена — $40). В частности, "Кубку" с его $6-миллионным бюджетом билеты приносят максимум $200 тыс., не окупая даже приезда одного хорошего спортсмена. Между тем дороже их не сделаешь: все упирается в низкие средние доходы населения. Поэтому в ближайшие годы почти наверняка ничего нельзя будет изменить — ни рекламой "Кубка", ни общероссийской пропагандой тенниса. А тут еще элитность, светскость этого вида спорта. Роскошная обстановка — не прихоть богатых организаторов. Теннисный матч, тем более несколько матчей подряд, не смотрят с начала до конца: слишком долго и не всегда захватывающе. Прогулки в фойе и многочисленные перекусывания превращаются в необходимость. Так же как и новые расходы, к которым многие не готовы. Результатом становятся полупустые трибуны.
С телетрансляцией дело тоже плохо. Нет конкуренции за спортивные зрелища, которая только и могла бы поднять цены, — и в результате ОРТ приобрело права на показ "Кубка" всего за $60 тыс. А могло еще и поторговаться: все равно надо же продать эти права хоть кому-то: спонсоры хотят, чтобы турнир показали по телевизору. Кто же будет платить за то, чтобы надпись Italtel — "Кубок Кремля" увидели только 14 тыс. человек в зале.
Кстати, об Italtel: в этом году договор с ним кончается, а насчет его продления ничего пока не известно.
Правительственная ложа
В Минфине я вначале услышал несколько неожиданный для такой организации ответ, что главное — праздник спорта, а не финансовая схема. После долгих переговоров в конце концов признали, что помощь оказывается — но никак не хотели указать конкретную цифру 6,5 млрд (я уже знал ее от Бориса Федорова, но хотелось официальности): для этого, говорили, должны собраться трое ответственных людей, обсудить, решить, что можно разглашать, а что нельзя. Наконец в отделе социальной сферы Минфина со скрипом признались: 6,5 млрд уже переведены. Но — последняя уловка — не самому "Кубку Кремля", а Спорткомитету. Который уже вполне "независимо" решит их дальнейшую судьбу: почему бы, например, не передать их "Кубку", испытывающему временные трудности?
Помогает "Кубку" и правительство Москвы, но люди там оказались более твердые и цифр не назвали — хотя наличие помощи подтвердили.
Все эти финансовые недомолвки в сочетании с чисто советской торжественностью превращают турнир в какой-то реликт советских времен. На трибуне для very important persons — мэр Москвы Юрий Лужков, первый вице-премьер Виктор Илюшин, министр внутренних дел Анатолий Куликов, спикер Госдумы Геннадий Селезнев... Это те, кого я узнал. А один только перечень причастных к устройству турнира важных лиц занимает две страницы каталога. Борис Ельцин, Анатолий Круглов, Евгений Примаков, Геннадий Меликьян и т. д. и т. п. Публично признаются в любви к теннису все сколько-нибудь заметные люди — от неплохого теннисиста Николая Караченцова до нетеннисной комплекции адвоката Андрея Макарова.
Вся эта торжественность по нынешним временам несколько смешна. Взять хотя бы показательный приезд первой женской ракетки Штеффи Граф (в турнире она не играла), обошедшийся российской стороне, по слухам, в весь спонсорский вклад Mercedes Benz. Или теннисный матч с участием Юрия Лужкова и той же Граф, проведенный в день окончания женской половины турнира. Это напоминает французскую комедию, где мэр города участвует в торжественном открытии первого общественного туалета — разрезает ленточку и первый пользуется, приветствуя собравшихся свободной рукой.
АЛЕКСЕЙ КАМЕНСКИЙ
Подпись
Почетные гости "Кубка Кремля"
Бывшие:
Иван Силаев, зампред Совмина СССР.
Павел Грачев, министр обороны России.
Борис Федоров, президент НФС
Настоящие:
Сергей Благоволин, ученый
Зураб Церетели, зодчий
Штеффи Граф, спортсменка
Начинающий:
Юрий Лужков, теннисист