Андрей Сизов-младший, исполнительный директор аналитического центра "Совэкон"
У нас есть Программа развития сельского хозяйства России на 2008-2012 годы, и там достаточно понятно прописаны все основные положения: индикаторы, источники финансирования, объем финансирования, заданы конкретные ориентиры и прописаны схемы развития отрасли. А вот практическая ценность и необходимость принятия Доктрины продовольственной безопасности мне не очень ясна.
Обычно когда в мире говорят о продовольственной безопасности, то вспоминают про беднейшие страны Африки, где люди тратят на питание 60-70 процентов собственного дохода и все равно недоедают. Россия не голодает, и наши граждане тратят на еду около трети доходов, поэтому не очень понятно, зачем принимать подобные документы.
Объяснение может быть только одно: у многих чиновников понятие продовольственной безопасности полностью смешано с понятием самообеспечения продовольствием. Все говорят про 70-80-90 процентов доли внутреннего рынка, которые должно занимать российское продовольствие. Но к безопасности это не имеет прямого отношения. Продовольственная безопасность — это угроза голода и борьба с угрозой голода, что определено Всемирной продовольственной организацией. У нас, напомню, есть система Росрезерва, которая и должна готовиться к войне или природным катастрофам, это ее первейшая обязанность. А тяга к самообеспечению — совершенно другая история.
Конечно, добиться наполнения внутреннего рынка российским продовольствием возможно. Пусть и не за 5 лет, как прописано в Доктрине, но достаточно быстро. Выиграет ли от этого потребитель? Совсем не факт. Цены на продовольствие в России скромными темпами, но постоянно растут. А цены на мясо у нас вообще одни из самых высоких в мире. Есть еще нюансы вроде американской курятины, которая запрещена нынче из-за хлора. Если импорт мяса птицы из США действительно упадет, то в России не исключен существенный рост цен на него.