В Америке налоговой инспекции живется намного легче, чем у нас. Заокеанские налогоплательщики знают, как и на что расходуются собранные с них деньги. Ни размеры налогов, ни способы их сбора и распределения не вызывают у них особых нареканий. Договор между обществом и государством обсужден и заключен. Мы надеемся, что рассказ нью-йоркского корреспондента Ъ ВЛАДИМИРА Ъ-КОЗЛОВСКОГО послужит убедительной иллюстрацией того, как разумная налоговая система порождает законопослушного гражданина. Мы об этом пока только мечтаем.
В три часа дня 63-летний Винсент Гардино нервно вышагивал в своей синей лыжной шапочке и теплой стеганой куртке около неоклассического здания Нью-Йоркского главпочтамта, занимающего на Восьмой авеню целых два квартала между 31-й и 33-й улицами. "Народ-то где?" — взволнованно спросил у меня Гардино, 32 года торгующий на этом месте сосисками, кнышами и обсыпанными солью сухими кренделями-"прецелями" и с утра набивший свою тележку товаром на $900.
Народу в этот час действительно еще не было. На тротуаре на углу 31-й улицы уже были навалены синие полицейские барьеры, на парковочных счетчиках вдоль почтамта висели розовые таблички с надписью "В понедельник стоянка машин запрещена", а у обочины уже стояли восемь белых фургонов мобильных почтовых отделений. На тротуаре наблюдалась какая-то активность, свидетельствовавшая о необычности этого пока еще солнечного дня: группа массажистов манхэттенновского салона "Великий американский массаж спины" допивала кофе и начинала раскладывать свои пыточные кресла, на которых налогоплательщикам скоро будет предложен бесплатный массаж "для снятия стресса", а чуть подальше компания сухих супов Knorr устроила лотерею, победитель которой получал бесплатную поездку в любой город американского континента на четыре дня и три ночи.
Вскоре я отправился домой, но вечером вновь поехал поперек Манхэттена по 34-й улице обратно к главпочтамту. Половина пассажиров сжимала конверты с налоговыми декларациями: толстый — для федерального налогового управления и потоньше — для штата и города Нью-Йорка, одного из немногих американских населенных пунктов, взимающих свой собственный налог. Из 20 пассажиров на Восьмой авеню вышли вместе со мной 16 — и дружно направились сквозь дождь к почтамту.
Среди аттракционов была бесплатная раздача уже остывшей пиццы, осуществлявшаяся в опасной близости от тележки Гардино, который с ненавистью смотрел на конкурентов и в ответ на мой вопрос открыл стальной ящик с сотнями завернутых в пластик непроданных булочек. "А водичка!" — сокрушенно сказал он и откинул крышку другого отделения тележки, доверху набитого лежащими на льду банками Coca-Cola и 7 Up.
В циклопическом зале почтамта проходил ежегодный американский ритуал, заключающийся в гонке с часовой стрелкой: заполнить декларацию и заплатить налоги до полуночи 15 апреля, ибо если на конверте будет штемпель следующего дня, уже взимают штрафы и пени. Почту вынимают из обычных почтовых ящиков до пяти вечера, и лишь на главпочтамте можно отправлять письма фининспектору до полуночи. Судя по бурлившей толпе, до последнего момента дотянули многие тысячи нью-йоркцев: на полу декларации заполняли панки в тяжелых ботинках, у столиков посередине зала шуршали бумажками мужчины с кольцами в ушах и женщины с кольцами в носу, негры в бейсбольных кепочках козырьками назад и банковские господа в костюмах.
Гигантский бритоголовый негр Лоренцо Ричардс, проработавший на почте 22 года, стоял с обтянутой парусиной тележкой на колесиках и громко приглашал налогоплательщиков бросать в нее свои конверты, идущие в г. Холтсвилл (федеральный налог) и в столицу штата Олбани (штат и город Нью-Йорк).
"Интересно, сколько стоила марка, когда вы поступили на работу?" — спросил у Ричардса стоявший рядом со мною мужчина. Негр задумался: "11 центов?". "Нет, 8, — встрял я, — тогда она только что подорожала с пяти". "А потом опять повысили до 11", — сказал Ричардс. А сейчас повысили уже до 32. В тот момент на главпочтамте было полно народу, который бы заплатил куда больше, но я не заметил никакой спекуляции (что, надо сказать, поразительно), и публика выстраивалась в огромные очереди.
Под застекленной витринкой с бледными ксерокопированными листовками "Разыскивается ФБР" были предупредительно разложены горы налоговых деклараций и толстенных инструкций по их заполнению. Многие, не мудрствуя лукаво, заполняли стандартные просьбы об автоматическом продлении срока уплаты налогов на четыре месяца, то есть до 15 августа, другие выписывали правительству чеки (один человек выписал только штату Нью-Йорк недрогнувшей рукою $3 тыс., а другой, сидевший на мраморном полу под абонентскими почтовыми ящиками, отправлял дяде Сэму всего $204).
Казалось бы, холодный, бездушный "город желтого дьявола", но на главпочтамте в этот вечер царило вообще братство. Так налоговое управление сплотило нью-йоркцев.