На прошлой неделе Кремль сообщил, что президент Дмитрий Медведев дал поручение правительству подготовить концепцию создания инфраструктуры по управлению просроченной задолженностью. По всей видимости, речь пойдет о создании "плохого" банка — структуры, предназначенной для выкупа у банков проблемных активов. Расходы бюджета на данный проект могут исчисляться сотнями миллиардов рублей, а гарантий эффективности использования данных средств пока не видно.
Инициатива сверху
Как сообщила 17 февраля кремлевская пресс-служба, набор поручений правительству был сформирован по итогам заседания совета при президенте России по развитию финансового рынка 9 февраля. Большинство поручений направлено на ускорение доработки ряда законопроектов, связанных с инфраструктурой рынка,— о клиринге, об инсайдерской информации, о биржах — и не предполагает, по сути, неких серьезных действий властей, направленных на решение проблем, связанных с текущим кризисом. Единственное исключение — поручение подготовить предложения, направленные на "увеличение эффективности процедур реализации заложенного имущества, в том числе во внесудебном порядке" и "создание инфраструктуры для управления просроченной задолженностью". Ответственным за реализацию данного пункта назван премьер Владимир Путин, срок представления предложений — до 1 июня.
Таким образом, государство, похоже, собирается создать некую структуру по выкупу у банков проблемных активов — и, возможно, облегчить себе же их последующую перепродажу. Хотя напрямую в поручении Дмитрия Медведева об этом и не говорится, опрошенные "Деньгами" эксперты практически не сомневаются, что в конце концов все сведется именно к созданию "плохого" банка. Правда, конкретные механизмы реализации данной идеи могут быть разными. Алексей Илющенко, директор по стратегическому развитию Промсвязьбанка, полагает, что "механизм реализации банка плохих долгов может быть различным. Это прямой выкуп "токсичных" активов созданной структурой на деньги бюджета (по аналогии с подобным механизмом в США). Создание частно-государственного партнерства по временному выкупу плохих долгов с последующей их реализацией (как в Швеции). Главное сейчас — создать действительно работающий механизм, способный эффективно решить проблему "токсичных" активов". "Создание "плохих" банков, по всей видимости, должно происходить на частные деньги, может быть, на деньги самих же кредитных организаций",— считает главный экономист ФК "Открытие" Данила Левченко.
Правда, большинство экспертов все-таки склоняются к мнению, что основная нагрузка по финансированию деятельности новой структуры ляжет все-таки на плечи государства. Их мнение выразила Наталья Орлова, аналитик Альфа-банка: "Если эта программа сведется к созданию агентства по выкупу плохих долгов, то, конечно, здесь речь идет о том, что должны быть какие-то государственные средства, которые будут потрачены на создание этого агентства и использованы для выкупа хотя бы части плохих долгов. Потенциально здесь можно привлечь частный капитал, если создавать это агентство как некую управляющую компанию. Но понятно, что основную роль нужно будет играть государству, то есть с точки зрения финансирования это может лечь на плечи Министерства финансов". Руководитель направления "Аналитическое управление" банка "Петрокоммерц" Анна Сурикова: "Гипотетически нельзя полностью исключать, что "плохой" банк может выпустить свои ценные бумаги и предложить их рынку. Хотя, конечно, коль скоро банк "плохой", подобная эмиссия полностью останется у государства. Покупка плохих долгов, таким образом, оплачивается государством за счет бюджета. Источники финансирования, скорее всего, такие же, как у всего дефицита бюджета,— резервные фонды или выпуск долговых бумаг. Скорее всего, последнее". "Источник средств один — за счет или под гарантии бюджета или Банка России, что выльется в дополнительную нагрузку на бюджет страны" — таково мнение первого вице-президента Бинбанка Александра Лукина.
С тем, что подобная программа (если, конечно, она реально заработает) едва ли будет профинансирована из частных средств, согласны и те, кто уже скупает проблемные долги. "Коллекторские агентства, для которых приобретение плохих долгов прежде всего бизнес, выборочно подходят к покупке тех или иных портфелей: безнадежный долг коллектору покупать не имеет смысла, а таких долгов на рынке сейчас множество. С другой стороны, для покупки долгов более высокого качества у большинства игроков просто не хватает ресурсов, покупка долга в несколько миллиардов рублей по-прежнему является событием для коллекторского рынка. Для банковского же сектора несколько миллиардов рублей плохих долгов, что называется, капля в море, особенно если иметь в виду сектор корпоративного кредитования. Поэтому я полагаю, что предполагаемая госструктура по выкупу и управлению просроченной задолженностью скорее будет нести, во-первых, некую социальную миссию, а именно способствовать высвобождению средств, зарезервированных банками под проблемные ссуды, а во-вторых, выкупать крупные корпоративные долги, на которые у коллекторских агентств недостаточно средств",— полагает заместитель гендиректора коллекторского агентства АКМ Александр Щербаков.
Забытое старое
Отметим, что идеи создания подобной структуры — "плохого" банка обсуждались год назад, во время острой фазы кризиса. Но потом от них отказались, государство предпочло другие механизмы и инструменты, в основном связанные с расширением возможности рефинансирования банков (беззалоговые кредиты, расширение списка бумаг, принимаемых в залог Центробанком при операциях репо), а также с возможностью увеличения капитала путем внесения в него госбумаг. Но, видимо, это не помогло.
Наталья Орлова: "В прошлом году был сделан выбор в пользу более дешевого, но менее радикального средства. И вот, к сожалению, мы сейчас видим, что объем банковского кредитования продолжает снижаться, хотя внешний спрос вроде бы восстановился. Мне кажется, что возобновление дискуссии отражает беспокойство о том, что эти зачатки экономического роста просто не будут поддержаны банковским кредитованием". Алексей Илющенко: "Скорее всего, высшее руководство страны обратило внимание на проблему плохих долгов в связи с тем, что проблема по-прежнему существует, она не рассосалась сама по себе и все еще является одним из основных драйверов продолжающегося кредитного сжатия в экономике России. Плохие долги, которые продолжают увеличиваться, оказывают серьезное давление на прибыль и капитал банковской системы. А это, в свою очередь, существенно ограничивает кредитную активность банков и напрямую влияет на темпы восстановления всей экономики. Таким образом, разрыв этого замкнутого круга становится важнейшей задачей, требующей скорейшего решения на самом высоком уровне". Александр Лукин: "Необходимо восстанавливать темпы роста кредитных портфелей банков до докризисного уровня, для чего, в свою очередь, нужен капитал. Возможности акционеров большинства банков исчерпаны, прибыль планируется на незначительном уровне, остается работа с резервами. Задача- максимум — восстановление и, соответственно, прирост капитала, задача-минимум — не допустить его падения за счет новых плохих долгов. Вернуть проблемный кредит — это вопрос не одного дня, значит, надо создавать специальный институт, который возьмет на себя финансирования убыточных портфелей на период их выздоровления".
Цена вопроса
Попробуем теперь оценить объем потенциальных вложений государства в этот проект. Начнем с официальной банковской статистики. По состоянию на конец прошлого года объем просроченной задолженности в кредитных портфелях российских банков составлял немногим менее 1,1 трлн руб. (для сравнения: объем резервного фонда России на начало года составлял 1,83 трлн руб.). Правда, есть один нюанс: по российским стандартам финансовой отчетности банки показывают лишь реально не поступившие платежи. Но к проблемным долгам логично отнести (что, к примеру, и делается на Западе) также запланированные в будущем платежи по кредитам, которые, к примеру, уже не обслуживаются. С другой стороны, едва ли государство будет выкупать все проблемные кредиты; кроме того, выкупаться долги будут, очевидно, с дисконтом. Все это дает довольно широкие возможности для оценки возможных масштабов нового проекта. Но в любом случае понятно, что деньги потребуются немалые.
"По некоторым оценкам, от 20 до 30% банковских кредитов являются реструктурированными,— говорит Наталья Орлова.— То есть потенциальная сумма оценивается в $100-150 млрд. Безусловно, такой объем средств не может быть направлен на выкуп плохих долгов, и не все эти кредиты абсолютно плохие. Но с другой стороны, это и есть масштаб проблемы, и он достаточно значительный".
"Исходя из статистики показателей долга российского корпоративного сектора к EBITDA я оцениваю уровень совокупных проблемных кредитов банков на уровне 30%,— говорит главный экономист УК "Финам менеджмент" Александр Осин.— Так что, если проблемные кредиты станут дефолтными прямо сейчас, на мой взгляд, потребуются дополнительные вливания в капитал банков со стороны государства в размере порядка 1-2 трлн руб. Сравнительно небольшие кредитные структуры при этом продемонстрируют увеличение числа банкротств, в разы превышающее прошлогоднее значение — 44 отозванные Центробанком лицензии на банковскую деятельность. Что касается непосредственно сумм, которые могут быть выделены на подобные цели уже сейчас, прежде всего обращает на себя внимание недавнее предложение Минфина России: для удержания дефицита в рамках 6,8% ВВП отказаться от направления 100 млрд руб. на докапитализацию банков через ОФЗ и не расходовать нераспределенные 22 млрд руб. из тех 175 млрд, что правительство может направить на антикризисные меры в 2010 году. Не исключено, что решение администрации президента относительно проработки вопроса о "плохом" банке — это ответ на указанные действия Минфина. Что, в свою очередь, свидетельствует о сохранении в российском руководстве различных точек зрения на характер необходимых антикризисных мер, влияние которого усиливается фактором недостатка бюджетных ресурсов для их реализации".
Последний момент — относительно эффективности подобных мер — действительно вызывает сомнения, причем не только внутри властных структур. В самом деле, события прошлого года показали, что наличие у банков свободных средств вовсе не является гарантией того, что они начнут кредитовать экономику. Наталья Орлова: "Дело не в том, сколько денег будет направлено, а в том, каков будет механизм. Можно направить $20 млрд, эти средства просто утекут в финансовые рынки, и никакого эффекта для реального сектора от них не будет. А задача заключается в том, чтобы создать механизм, который реально поможет банкам очистить балансы и заняться кредитованием. Моя обеспокоенность заключается в том, что со стороны компаний сейчас наблюдается очень слабый спрос. Проблема сжатия кредитного портфеля — это проблема не только того, что у банков нет денег, хотя это тоже, безусловно, присутствует. А есть огромная проблема у предприятий, которым очень низкая предсказуемость экономической среды не позволяет сейчас увеличивать кредитное плечо, и они предпочитают реструктурировать свой бизнес, заниматься внутренними проектами, при этом они не нацелены на какой-то рост или агрессивную политику экспансии или развития".
Зато не вызывает сомнений другое. Скупка проблемных активов — процесс, во многом основанный на экспертных оценках. Прежде всего потому, что универсального прозрачного механизма определения величины дисконта для неторгуемых на рынке активов (читай: всех кредитов) не существует. Равно как не может быть и универсальных ответов на вопрос, какие вообще проблемные активы надо покупать, если, конечно, ставится задача в будущем перепродать их с прибылью. Все это, в свою очередь, при расходовании на подобные цели государственных средств создает гигантский потенциал для коррупции и хищения бюджетных средств. А этим процессам, как показывают последние исследования (см. подробнее) кризис и активная борьба с ним путем государственных денежных вливаний только на пользу.