В Петербурге Валерий Гергиев и оркестр Мариинского театра продолжают исполнение растянувшегося до конца сезона цикла всех симфоний Густава Малера: в минувшую субботу на третьей сцене Мариинки была исполнена Шестая симфония. Комментирует ДМИТРИЙ РЕНАНСКИЙ.
Стремясь не только к всероссийскому, но и к планетарному симфоническому господству, Валерий Гергиев присматривался к симфониям Густава Малера с конца девяностых. Мариинский демиург прекрасно понимал, что малеровский цикл — та карьерная вершина, без покорения которой о вхождении в клуб ведущих дирижеров мира не может быть и речи. К концу нулевых сверхтяжелый вес циклопической ноналогии был взят, интерпретации всех симфоний с Лондонским симфоническим оркестром вышли на компакт-дисках и получили в целом доброжелательные отзывы в европейской прессе, не изменив вместе с тем сложившегося расклада в табели о рангах ключевых записей цикла последних лет и не поколебав лидерства Пьера Булеза в общем "малеровском зачете".
В традиционно неровно дышащем к музыке автора "Песен об умерших детях" Петербурге господин Гергиев, напротив, остается главным хранителем и отправителем малеровского культа. Причины пиетета Гергиева к Малеру — не творческого, а скорее логистического характера: только мариинскому концерну под силу сделать требующий исполинского оркестрового (а в трех случаях из девяти еще и хорового) состава репертуар насущным хлебом. Петербургские меломаны рады главным образом ритуальной возможности услышать заветные партитуры живьем: гергиевские интерпретации симфоний Малера с оркестром Мариинки не являются значительными достижениями ни мировой малерианы, ни самого дирижера. Настоящие удачи, вроде веского прошлогоднего исполнения Восьмой, исключительны: обыкновенно Валерий Гергиев заканчивает работу над музыкой Малера на том уровне, на котором ее, по-хорошему, следовало бы начинать, вынося на суд публики не интерпретацию, а лишенное дирижерской режиссуры исполнение, не очень внимательное чтение не вполне глубоко осмысленного нотного текста вслух.
Ровно так звучали у Валерия Гергиева девять симфоний Малера в 2007 году. К нынешнему малеровскому абонементу количество предсказуемо переросло в качество, оркестр и дирижер вполне освоились в ландшафте позднеромантического немецкого репертуара и чувствуют себя в нем куда более свободно, чем три сезона назад. Но говорить о содержательных прорывах пока трудно — это было понятно по первым четырем концертам цикла и стало особенно очевидным после исполнения Шестой симфонии.
Темпы петербургского исполнения уступали в лихорадочности лондонской записи, но Шестая все равно походила на мчащегося на всех парах всадника без головы, не слишком разбирающего цели и направления движения. Локальные кровоточащие кульминации оставались незамеченными, выходы в параллельные тембровые реальности — тоже, интонационной ткани не доставало проработанности, значительные музыкальные события увязали в расфокусированном звучании оркестра. Отказавшись повторять экспозицию первой части и заставив ее крениться на бок, дирижер нарушил расстановку сил внутри идеально сбалансированной композитором формы. Спасти целое мог бы не интеллект, а эмоция, но две первые части двигались по инерции и лишь наотмашь били по слуху децибелами. Трагический накал обнаружился только в финале, когда господин Гергиев все-таки проявил дирижерскую волю и взял судьбу лирического героя симфонии в свои руки, трижды обрушив его тщетные надежды ударами молота судьбы и поставив эффектную точку в симфоническом романе. Каким бы броским ни казалось это финальное дирижерское пенальти, общей картины оно не спасло: Валерий Гергиев по-прежнему продолжает пасовать перед сложносочиненной драматургией зрелого Малера.