Журнал "Столица" — самый таинственный, самый долгий и самый трудоемкий проект Издательского дома. "Столицу" делали полтора года. Два главных редактора. Три художника. Пять фотографов. Полторы сотни сменявших друг друга журналистов. Наконец сделали. Накануне Рождества первый, так называемый "нулевой" номер городского еженедельного журнала попал в почтовые ящики москвичей.
Главным редактором, которому все-таки удалось довести журнал до читателя, стал Сергей Мостовщиков.
Когда Сергею Александровичу Мостовщикову стукнуло 30 лет, он крепко задумался. "А чего, собственно, я добился в этой жизни? — подумал Сергей Александрович. — Ну, есть жена Лена от первого и единственного пока брака, двое первых и последних пока детей, есть еще некое количество друзей, трехкомнатная квартира в непосредственной близости от солнцевской организованной преступной группировки".
Г-н Мостовщиков за свои 30 лет жизни был, кажется, везде. Он ездил по бескрайним просторам нашей необъятной Родины, изредка выезжал за ее пределы, жарился под туркменским солнцем и кормил с руки медведей на острове Шпицберген. Одно было неизменным в жизни Сергея. Ездил он все время по одной и той же нужде: писать заметки для газеты "Известия", репортером которой он исправно был последние семь лет. Возможно, список достижений журналиста "Известий" Мостовщикова за 30 лет так бы и закончился на семье, квартире, машине и 486 опубликованных репортажах, интервью, путевых заметках, зарисовках, эссе, очерках, фельетонах и юморесках, если бы не одно обстоятельство.
— Сергей, почему вдруг Издательский дом "Коммерсантъ", делающий Daily, Weekly, "Деньги", "Домовой", "Автопилот" и прочие серьезные, дорогие и стильные издания, вдруг начал издавать городской еженедельник?
— Потому что это интересно. Потому что это нужно городу. Потому что изданий такого типа нет на рынке, а читатель этого хочет. Два года назад "Кроммерсантъ" купил ту, прежнюю "Столицу". Она тогда мало походила на городской еженедельник, а скорее — на всероссийский политический.
— Поговаривают, что купили тот журнал прежде всего из-за здания на Петровке, где сейчас располагается редакция "Коммерсанта-Weekly"...
— Я этих подробностей не знаю, сомневаюсь, что это так. Да и на ход событий это никак не влияет. Эти два года редакция существовала полуподпольно: делались пробные номера, рисовались макеты, но дальше стен "Коммерсанта" они не уходили. Видимо, получалось не очень убедительно.
— Ну а потом главным редактором был назначен Мостовщиков — и...
— Потом никто не был назначен главным редактором. Потом Владимир Яковлев придумал принципиально новую концепцию городского еженедельника "Столица", который не был похож на остальные издания "Коммерсанта".
— Картина: "Владимир Яковлев убивает собственное детище — 'Коммерсантъ'?"
— Убить "Коммерсантъ" — это слишком громко сказано. Да и вряд ли у кого сейчас получится. Даже у самого Яковлева. Просто есть очевидные вещи, которые Яковлев, наверное, понял одним из первых. Смотрите, восемь лет назад при его участии был создан совершенно новый для России тип журналистики и журналистов — то, что теперь называется "Коммерсантом". Тогда это был настоящий прорыв, ведь вместе и отчасти благодаря "Коммерсанту" формировалось общество, становились на ноги новые люди, рождался новый стиль газетной и журнальной журналистики. А сегодня вдруг пришла ностальгия. Почему вдруг? Да просто время изменилось. Тогда люди хотели как можно больше и сразу, хотели успеть везде: попробовать, заработать, узнать... А теперь хочется стабильности. Если говорить о журналистике, то читатель просто устал от "телефонных" и "компьютерных" новостей, от банкротств и убийств, от голой, а потому особенно жестокой информации. Хочется почитать что-нибудь спокойное, созидательное, доброе, остроумное, написанное не электронным "новоязом", а нормальным русским языком. В нашу жизнь уже пришла стабильность, и люди хотят видеть ее везде, в том числе и в таком журнале, как "Столица". Мы им это предоставим.
— Сергей, а как произошло твое назначение?
— Предложили — я согласился.
— Иметь Яковлева в своих заместителях тяжело?
— Жутко. Придирчив, своенравен ... Положительное качество — исполнителен.
— Сегодня Яковлев пытается возродить в журналистике то, что не без его, Яковлева, усилий, было убито...
— Поэтому я и согласился на эту должность.
— А что тебе так нравится в прошлой журналистике? Передовые статьи в "Правде"?
— Ну зачем же так? Были репортажи, эссе, очерки, фельетоны, были Надеин и Аграновский, была "Комсомолка" с Юрием Ростом, Андреем Иллешем и Ярославом Головановым, "Советская Россия" без Чикина и "Литгазета" с Анатолием Рубиновым. То есть с тем, что сегодня осталось только в учебниках. Журналистам тогда было и сложнее, и проще. Сложнее — потому что приходилось писать между строк, а проще, потому что для этого они были изначально обречены писать хорошие тексты. И их читали, запоминали, обсуждали, вырезали, хранили. Много сейчас статей из газет вырезают?
— Если только "Из рук в руки". А что нужно, чтобы вырезали?
— Мы сейчас сами пытаемся это понять. Наверное, не только хорошо писать.
— А кому писать-то?
— Вот это, что называется, главный вопрос современности. Писать, по большому счету, сейчас некому. Но только не в "Столице". Я сразу хочу снять следующий вопрос и честно отвечаю: Издательский дом "Коммерсантъ" действительно нашел для "Столицы" лучших московских журналистов, собрал команду, какой нет ни в одном другом издании.
— За какие деньги?
— За деньги, которые дают возможность понять, что не в деньгах счастье.
— Кто вошел в редакцию?
— Совершенно разные люди. Это известинцы Рустам Арифджанов, Николай Фохт и Валерий Коновалов; люди из "Комсомолки" — например, Игорь Мартынов, наш ответственный секретарь; Андрей Колесников и Екатерина Гончаренко — из "Московских новостей", Катя Метелица — в прошлом радио "Свобода"...
— И уживаются друг с другом?
— По-моему, да. Они ведь профессионалы, привыкли работать.
— Сергей, наверное, ты знаешь, что первый номер "Столицы" вызвал совершенно разные отклики. "Известия" назвали его "мурзилкой для взрослых", критики с ТВ — "капустником", "междусобойчиком". А тебе-то самому этот номер нравится?
— Нравится. Я не вижу во всех этих оценках абсолютно ничего обидного. Всегда в этом городе существовали и существуют "междусобойчики", на которых все и решается; слава Богу, остались еще люди, которые устраивают капустники. Значит, мы попали в настроение, мы уловили смысл этого города, который сам — "мурзилка для взрослых". И еще. Нас — вырезают.
— Ты имеешь в виду акцию по сносу памятника Петру I, которую затеяла редакция?
— Совершенно верно. Те, кто не хочет жить в Москве с таким Петром I, должны вырезать из журнала купон и прислать в редакцию. Текст на нем очень простой: "Я, (фамилия, имя) не хочу, чтобы в моем городе находился памятник Петру I работы скульптора Зураба Церетели. Прошу мэрию Москвы решить вопрос о демонтаже этого сооружения".
— Акция — это серьезно?
— Абсолютно. Поймите, в отличие от всех других изданий "Столица" вовсе не критикует работы Зураба Константиновича, не разбирает его творчество. Мы преследуем одну очень простую цель — убрать из города этот ужасный памятник. И если Москве как городу, как семье удастся это сделать, значит, кончилась разруха, значит, мы что-то можем сделать вместе, значит, город этот действительно живой, и с его мнением обязаны считаться все.
— А ты не боишься вот так, с нулевого номера поссориться с Лужковым. Тут у вас и Церетели, и "кукла Юра"?
— Если Лужков не понимает юмора — это его проблема. Хотя я не думаю, что Юрий Михайлович — такой человек. Ведь у него хватает юмора и дарить своим друзьям подарки на день рождения в виде веника для бани, и появляться на публике с бриллиантовой ногой, и прилюдно купаться в проруби. Он нормальный человек. Сделав куклу Юру, мы хотели сделать городу приятное. В конце концов, что в этом плохого — иметь в каждом московском доме любимого, всенародно избранного мэра?
— В следующем номере будут куклы?
— Будут другие, не менее интересные акции. Будет то, что даст москвичам давно забытое ощущение: это наше место, мы, как это ни банально звучит, здесь живем. Это красивый, современный и умный город. И, кстати, хочу напомнить — столица великого государства. А мы — его журнал.
***
Иван Охлобыстин — дилетант в журналистике. Весьма известен в других областях — как сценарист, кинорежиссер и драматург. Причем не из тех, которые так себя называют и всю жизнь пишут и никак не могут окончить одну-единственную пьесу.
По его сценариям сняты фильмы "Урод", "Арбитр", "Кризис среднего возраста", в запуске "Мусорщик", "Соня — Золотая ручка". Во МХАТе поставлена его "Злодейка", готовится "Максимилиан Столпник". Как режиссер Иван снял несколько короткометражек, а также "Металлический день", "Разрушитель волн". Иван собрал по всему миру около 200 премий за свои постановки (нет смысла перечислять конкретные города). И помимо всего прочего успевает трудиться секретарем Союза кинематографистов России. Иван — признанный профессионал в своем деле. Он состоялся и в принципе, и в частностях.
Этот человек вдруг решил заняться журналистикой и поработать корреспондентом в журнале "Столица". О причинах этого и всем сопутствующем я решил спросить самого Ивана.
— Что привело тебя в "Столицу"?
— Страсть к самореализации. Я использую любую возможность для этого. Грех не работать, когда есть возможность. Это интересно.
— Ты не бросаешь кино и театр?
— Ни в коем случае. Я учился на режиссера, я работаю в кино и театре, я не могу это оставить.
— Ты не будешь успевать.
— Буду. Я попробовал уже два месяца, вполне получается.
— Что конкретно ты будешь делать в журнале?
— Я буду вести рубрику "Жизнь Ивана Охлобыстина". Причем я был против такой рубрики, это Яковлев настоял, а я хотел "Бег триумфатора", это как-то скромнее.
— Так о чем конкретно ты будешь писать?
— Обо всем: что увижу, услышу, сделаю сам, сделают со мной. Я буду жить и воспринимать происходящее. И излагать свое мировосприятие, то, что мне интересно.
— А власти у тебя там будут, политика? Вот, например, сейчас соответствующий комитет Госдумы готовит к принятию бюджет на 1997 год. Тебе это интересно?
— Нет у нас по существу политики. То, что есть — не политика. И про эти власти что-то не хочется писать. Мы же ведь евроазиаты; у нас как приходит к власти конкретный человек, он тащит за собой не профессионалов, а "своих". И это не вина чья-то, это традиция, это в генах заложено, это нельзя окончательно победить. О чем тут можно писать?
— Но о каких-то людях ты будешь писать?
— О тех, которых узнаю в дальнейшей жизни. А прямо сейчас — о тех, которых давно и хорошо знаю. О Мише Ефремове, жене его и актрисе Жене Добровольской, Гарике Сукачеве.
— Представь себя главным редактором. Каким ты хочешь видеть журнал "Столица"?
— Общинным таким. Добрым, веселым, конструктивным. Во мне вообще первобытнообщинный инстинкт сильнее, чем накопительский. Девиз: люди интересны и дороги.
— Как тебе кажется редакционный коллектив?
— Обалденный коллектив в "Столице". Давно я не сталкивался с таким профессиональным подбором кадров. Непонятно, чья это интуиция. Если Яковлева, то это хорошо. С ними хочется работать, жить рядом, они умные, интересные, интеллигентные.
Интервью брал АЛЕКСАНДР ФЕДОРОВ, главный редактор журнала "Автопилот"