Лебедь впервые побывал в Германии и в третий раз за границей, не считая Афганистана. Инициатором и главным координатором поездки стало Германское общество внешней политики. Подробности этого визита специально для Ъ описывает ведущий сотрудник общества Александр РАР
Лебедь произвел фурор в Германии. Присущая немцам горбомания трансформировалась в лебедьманию. Даже любимец местной публики Григорий Явлинский отодвинут на второй план.
Впервые я предложил Лебедю приехать в Германию сразу после его возвращения из Приднестровья — в марте-апреле 1995 года. Тогда генерал и его люди ответили, что Лебедь не Горбачев и не хочет завоевывать политический имидж на Западе.
Второе приглашение совпало с его назначением на пост секретаря СБ. И, наконец, уже после его смещения, мы встретились в Москве в ноябре. Я наблюдал, как во время Московского международного форума по проблемам экономики и безопасности в Европе Лебедь работал с западными участниками. Он был активен — выступал, спорил, записывал, общался в кулуарах. Тогда-то я и подошел к нему с очередным приглашением. Согласовали сроки и генерал ответил: "Есть".
Я думаю, что Лебедя не столько интересует Запад, сколько необходимость в собственном имидже на Западе. Он понял, что времена изменились и что человеку с амбициями на президентское кресло нельзя оставаться темной лошадкой для Запада. Ему нужна известность и политическая поддержка извне.
Программа таких визитов стандартна: встречи за закрытыми дверями с узким кругом экспертов, политические встречи, большой доклад перед широкой аудиторией, культурная программа... С Лебедем прилетели двое спичрайтеров, экономический советник и начальник его штаба Петров. Эти люди оставляли впечатление интеллектуально подкованных, но не связанных с нынешней бюрократией. Мы очень слаженно отработали все эти дни, без каких-либо конфликтов. Никто из нас, правда, не ожидал такого ажиотажа — Лебедем интересовались буквально все. Единственное, не состоялась встреча с канцлером Германии, но она и не планировалась.
Отношение к генералу в Германии до его визита было довольно противоречивым. Здесь ему, безусловно, благодарны за то, что он остановил чеченскую войну. Не знаю почему, но в Германии по поводу этой войны переживали больше, чем в Польше, Чехии или Болгарии. С другой стороны, его считали солдафоном, Пиночетом, чистым популистом, который только и может, что ругать Ельцина.
Но то, что и как он говорил во время этой поездки, оказалось очень приемлемо и убеждало в том, что это говорит демократ. Он производил впечатление тем, что говорил открыто, без бумажки, говорил, что мы будем дружить, что Россию не надо бояться — людям это было приятно слышать. И говорил на доступном уровне — у нас тоже не очень много интеллектуалов. Лебедь оказался привлекательным потому, что вот таким в Германии себе представляют русского. Здесь понимают, что Явлинского в России в следующие четыре года не изберут. А вот этого изберут. И к нему тянулись не только из любопытства, но и с надеждой на будущее. В отличие от Явлинского или Гайдара, которые в Германии встречаются только с банкирами и боятся общения с народом, Лебедь общался и с банкирами, и с народом.
Я привез его в Кельн. Мы пошли на главную площадь и остановились перед собором. Лебедь с недоумением спросил: "Ну что я здесь, как слон, буду стоять?" Я объяснил, что мы пришли посмотреть собор. Через минуту вокруг нас собралось человек тридцать — школьники, пожилые люди. Потом стали подходить прохожие. Все его узнавали, потому что часто видели на телеэкранах. Просили автограф. Желали ему стать президентом. Я сам был удивлен, полицейские не знали, как реагировать. Он тоже сначала растерялся, а потом заулыбался, жал руки. Я стоял рядом и видел, как он таял на глазах.
Думаю, Лебедь чувствовал себя здесь комфортнее, чем в прошлый раз в Америке. Его встречали здесь со всеми почестями. В Америке он ездил на такси, а тут при нем были постоянные телохранители, предоставленные премьер-министром Баварии, его сопровождал полицейский эскорт с мигалками. В общем, принимали на уровне государственного деятеля. Ему это нравилось.
На протяжении своего пребывания в Германии он оставался в центре внимания — пресса от него не отходила. Уже у трапа самолета при прилете его перехватили русские тележурналисты. Потом мы поехали сразу же из аэропорта в студию 1-го немецкого телевидения. Потом он пошел на ужин, организованный нашим обществом, встречался с Геншером, политиками и промышленниками, после этого дал еще пять или шесть интервью — все в тот же день. На следующий день — встреча за закрытыми дверями, куда пришли представители различных министерств и где можно было задать любой вопрос и неформально поговорить. Лебедь не уворачивался от вопросов, даже от самых неприятных типа: "Вы Пиночет?" Он отвечал, что скорее Де Голль.
В массе своей пресса по визиту была положительной. Негативные отклики сводились к тому, что генерал — популист, дает обещания, которые не сможет сдержать, и не ясно, откуда у него такая уверенность, что он станет президентом и изменит ситуацию в России. Ему, кстати, все время задавали вопрос: какими же это методами вы будете поправлять ситуацию в стране. Он отвечал: во-первых, тем, что я не вру, что меня любит народ, что я знаю ситуацию в стране лучше других, потому что езжу по стране, я остановил две войны, убежден — нужно установить диктатуру закона, а не персоны, И наконец, я разбираюсь в людях. Эти пункты, в той или иной последовательности, он называл в качестве собственного рецепта.
Вначале его покритиковали за излишнюю хмурость. Он ответил, что с таким лицом родился, да еще и нос сломан. Уже на следующий день ему эта откровенность ставилась в заслугу и пресса писала, что он умеет посмеяться над собой и самокритичен. Были, конечно, и милые эпизоды, которые добавляли ему очков. Мы пришли в казарму на север Мюнхена. Лебедя интересовало все, что касается быта солдат — от сауны до тренажеров. В какой-то момент мы проходили мимо тира, и я предложил ему пострелять. Он взял воздушное ружье: стрелять так стрелять. Журналисты тут же защелкали фотоаппаратами. Выпустили мишень — бумажного зайчика. Лебедь выстрелил, по-моему, не особенно прицеливаясь. Зайчик добежал до стены и вернулся — с отверстием в сердце. Немецкие генералы аж сели.
Пик успеха его ждал в Мюнхенском университете, куда набилось две с половиной тысячи людей и было не продохнуть. Конечно, в такой аудитории читать серьезный доклад, как он это делал перед финансистами в Бонне и Дюссельдорфе, было бы неправильно. Он привез очень специальный доклад "Что ожидает Россия от Европы", представил и свою экономическую программу. Но в Мюнхене мы рекомендовали ему просто пообщаться с людьми. Он оставил все бумажки, вышел на трибуну и держал зал два с половиной часа. Рассказывал какие-то эпизоды из жизни, о том, как он летал в Чечню, общался с Масхадовым. Его провожали аплодисментами.
Специалисты интересовались, главным образом, одним: может ли этот человек управлять такой страной, как Россия. Его как бы пробовали на зуб. Безусловно, он поразил своей харизмой. Все отметили, что он уверен в себе, но не слишком самоуверен, что он умеет слушать, а потом говорит неглупые вещи — несколько поверхностно для политика, но достаточно точно, чтобы понять его точку зрения.
Немцев интересовал его взгляд на проблему расширения НАТО. Он отвечал предельно ясно: мы НАТО не боимся, но, вы понимаете, без России европейскую систему не построить. Он говорил уверенно, и это вызывало уважение. Он говорил, что необходимо выработать правильные решения в рамках российско-натовской хартии, а не кричать "Нет НАТО!" и что в стране достаточно специалистов, которые знают, каким содержанием наполнить эту хартию. На более детальные вопросы он отвечал, что сапог русского солдата не переступит нынешнюю границу РФ. Историю с Белоруссией Лебедь назвал шоу, утверждая, что белорусская карта, как джокер, все время была в кармане российского президента и должна была сыграть в тот момент, когда его популярность начнет падать.
В каждом интервью и на каждой встрече Лебедь подчеркивал свои намерения стать президентом России: "Бронзовую медаль я уже выиграл, буду бороться за золотую". По отношению к действующему российскому президенту он высказывался корректно. Правда, ему посоветовали на немецкой земле Ельцина не ругать. В одном разговоре в узком кругу Лебедь поинтересовался: правда ли, что Ельцина и Коля связывают не только политические, но и дружеские отношения. Ему сказали, что это так. Тогда он сказал, что уважает такую позицию и что это вполне по-человечески и по-мужски со стороны Коля поддержать Ельцина, особенно в сложный период. Это не мешало ему отметить, что если Ельцин не может выполнять свои обязанности, то ему следует уходить в отставку.
Генерал не смог убедить людей, что у него есть полноценная программа. Наоборот, он говорил, что программа не разработана до конца. Мне кажется, что визит в Германию он использует для проверки каких-то своих позиций. Очень любопытно было наблюдать, как Лебедь общался с лидером ХДС и возможным преемником канцлера Шебле. Два весьма перспективных политика аккуратно "прощупывали" друг друга — если ты повернешь так, то я сделаю вот так... Шебле проверял Лебедя на исторических и правовых вопросах. Лебедь задавал очень хорошие вопросы по Германии. Например, будет ли новый национализм.
Не думаю, что он был так хорошо подготовлен своими людьми. У него, конечно, талант обостренного восприятия и умение учиться на месте. Я видел это во время его посещения Дахау, в разговоре с военными и политиками.
Кстати, о Дахау. Я очень хотел, чтобы он побывал именно здесь. Мне кажется, теперь он лучше понимает, что такое нацизм, что такое еврейский вопрос, он посетил русскую часовню в честь погибших в концлагере советских граждан. На вопрос, когда такие музеи будут открыты в русских концлагерях, Лебедь ответил, что в наши лагеря "туризм не пойдет — далековато", а вообще, сказал он, с прошлым надо обращаться осторожно: выстрелишь туда пулей, а вернется снаряд.
--------------------------------------------------------- Я думаю, что Лебедя не столько интересует Запад, сколько необходимость в собственном имидже на Западе.
Здесь ему, безусловно, благодарны за то, что он остановил чеченскую войну. С другой стороны, его считали солдафоном, Пиночетом, чистым популистом, который только и может, что ругать Ельцина.