Реакция США на решение кипрского правительства показала, что в ближайшем будущем экспорт оружия из России столкнется с беспощадной конкуренцией. В этой конкуренции не будет запрещенных приемов и не будет правил, поскольку "Росвооружение" стало представлять слишком серьезную угрозу интересам американских компаний.
Антивоенная пропаганда
Энергичная критика контракта на поставку кипрской армии комплексов С-300, прозвучавшая со стороны США, Турции и стран ЕС, у любого, кто без ущерба для умственного здоровья пережил времена советской пропаганды, могла вызвать ассоциации с пресловутой кампанией борьбы с американской СОИ в середине восьмидесятых. Тогда лучшие научные силы и лучшие перья привлекались к тому, чтобы доказать наступательный характер оборонной инициативы Рональда Рейгана, в просторечии названной программой "звездных войн". Физики и технологи бились над поиском доказательств возможности использования космических лазеров для поражения советских городов и баллистических ракет в шахтных установках.
Кампания против российских ракет велась по схожему рецепту, и если ей чего-то и не хватало, то только массовых выступлений протеста.
Однако велась эта кампания довольно грубо. В выступлениях турецких официальных лиц маленький Кипр с населением в 600 тысяч человек превращался в огромную и агрессивную военную державу, балансирующую на грани войны с Турцией. О многом может сказать такая, например, фраза из выступления главы турецкого МИДа: "Турция не намерена оставаться сторонним наблюдателем в условиях превращения Кипра в пороховую бочку. Греция — та страна, которая провоцирует, направляет и поддерживает агрессивную политику, проводимую Кипром". И это при том, что 35-тысячному турецкому экспедиционному корпусу, размещенному в признанной пока только одной Турцией Турецкой Республике Северного Кипра, противостоят 10 тысяч греко-кипрских гвардейцев, не имеющих ни военно-морских сил, ни авиации.
В ходе протестов российские ракеты вообще не упоминались как зенитные, из чего многие могли заключить, что речь идет о баллистических ракетах среднего радиуса действия класса "земля-земля" или о чем-то в этом духе.
Первое же заявление официального представителя Государственного департамента США Николаса Бернса от 6 января 1997 года не оставляло никаких сомнений в том, на чьей стороне симпатии американского правительства: "Соединенные Штаты сожалеют о решении правительства Кипра закупить российские зенитные системы С-300. Это решение свидетельствует о появлении нового дестабилизирующего военного фактора на острове и в регионе. Закупка этой ракетной системы особенно удручает, поскольку может вывести рост вооружений на Кипре на качественно новый уровень... Мы полагаем, что выполнение этого контракта усложняет достижение мирного урегулирования и наносит вред политической атмосфере".
Если говорить о качественном росте вооружений на Кипре, то с этим невозможно спорить, поскольку у греков-киприотов должна появиться противовоздушная оборона, которой как таковой у них до сих пор не было. Если же касаться вопроса политической атмосферы, то разрядить ее могло первое же дипломатическое послание в адрес Анкары — над ней одной только и бушевали политические бури.
Нечто подобное, собственно, и произошло после того, как начальник Генерального штаба турецких вооруженных сил Исмаил Хакки Карадайи перешел все мыслимые пределы, заявив: "Мы внимательно следим за развитием событий. В случае необходимости мы можем сделать то, что сделали в 1974 году". В 1974 году, напомним, турецкие войска высадились на Кипре после того, как там практически была уже подавлена попытка военного переворота, инспирированная правившим в то время в Афинах военным режимом. С тех пор остров остается разделенным "зеленой линией", проведенной ООН.
США не заставили долго ждать и отреагировали довольно резко: "Реакция турецких властей на закупку Кипром зенитного ракетного комплекса российского производства была преувеличенной. Исходящее из Анкары бряцание оружием должно прекратиться".
И оно тут же прекратилось.
Под маской миролюбия
Совершенно очевидно, что в данном случае имел место так называемый управляемый конфликт, почти с самого начала довольно жестко контролировавшийся США, без которых, вероятно, никакой его эскалации и не было бы. Вопрос в том, зачем США все это было надо.
Ответ на него найти не так уж и сложно. При всем своем идеализме во внешней политике американцы совершенно ясно отдают себе отчет, что Кипр является совсем не тем местом, где существует реальная угроза идеалам мира, свободы и уважения прав человека. В данном случае суть конфликта не в политике, а в самом контракте. Россия сделала еще один шаг к тому, чтобы прочно закрепить за собой место в числе лидеров по объему продаж на мировом рынке вооружений.
Нынешний гендиректор "Росвооружения" Александр Котелкин любит сравнивать мировой рынок оружия с коктейлем. В нем есть части Великобритании, Франции, Германии, США и слой русской водки. В 1995 году он увеличился так, что изменил вкус напитка. Тогда Россия выручила от продаж оружия свыше $3 млрд — примерно на $1,3 млрд больше, чем в 1994 году. Хотя и не столь стремительный, рост продолжился в прошлом году, и, по прогнозам шведских экспертов, в предстоящие двенадцать месяцев экспорт российского оружия вырастет до $4 млрд. Александр Котелкин, чуждый излишней скромности, как-то сказал в интервью Ъ про западных конкурентов: "Они обозначили этот феномен новым термином 'kotelkins'".
Следует вспомнить, что государственная компания "Росвооружение" была учреждена правительством в ноябре 1993 года, как раз в тот момент, когда экспорт оружия из России после развала СССР снизился до рекордно низкой отметки — $1,4 млрд в год.
Стремительный рост российского оружейного экспорта в последующие годы объясняется несколькими факторами. Созданный вслед за "Росвооружением" Госкомитет по военно-технической политике обеспечил "Росвооружению" монополию на экспорт. Хотя некоторые предприятия ВПК получили экспортные лицензии, все крупные контракты проходят через "Росвооружение". Служба безопасности президента (тогда еще под руководством Коржакова) быстро упразднила посреднические структуры. Наконец, указом президента в ноябре 1994-го генеральным директором компании был назначен генерал-майор Александр Котелкин.
"Мы стали более гибкими в выборе средств", — утверждает он. За два года деятельности "Росвооружение" открыло свои представительства в 26 странах, стало проводить собственные выставки и активно участвовать в заграничных.
Однако внешний успех военно-технического экспорта из России не может заслонить серьезную проблему. По итогам последних двух лет реально конкурентоспособными из всей продукции российского ВПК в сущности являются всего лишь пять моделей боевой техники: самолеты МиГ-29 и Су-27, боевая машина пехоты БМП-3, реактивная система залпового огня "Смерч" и, наконец, зенитно-ракетный комплекс С-300.
В отличие от других четырех видов боевой техники для ЗРК С-300 контракт с Кипром — один из первых на внешнем рынке. Ранее он был продан только Китаю. Как считают представители Министерства обороны, одной из причин резкого подключения США к конфликту является не что иное, как конкурентная борьба за покупателей систем ПВО. Не секрет, что по большинству параметров С-300 превосходит аналогичную американскую систему Patriot. Однако именно Patriot занял почти монопольное положение в данном сегменте рынка, который, как считают западные эксперты, является одним из самых перспективных. Дело в том, что контракты по ПВО означают привязку к стране на 20-30 лет, поскольку поставки исключительно сложных технически систем требуют присутствия специалистов и длительного обучения персонала.
В российском Министерстве оборонной промышленности разделяют эту точку зрения. Они подвергают сомнению искренность американских заявлений о том, что поставки оружия на Кипр подрывают надежды на мирное и взаимоприемлемое для двух враждующих общин острова урегулирование двадцатилетнего конфликта. В Миноборонпроме уверены, что противодействие США кипрскому контракту объясняется стремлением Америки предотвратить выход российских систем противовоздушной обороны на мировой рынок вооружений. Целый ряд стран, по признанию одного из высокопоставленных сотрудников министерства, проявляет интерес к закупкам С-300, являющимся сейчас лучшими в мире комплексами ПВО дальнего действия.
В частности, как обращают внимание в "Росвооружении", США оказывает сильное давление на правительство Южной Кореи, которая выразила готовность закупить С-300В российского производства. Контракт с Кипром в глазах потенциальных покупателей означает, что российская система лучше американской. Чем большему числу стран оружие поставлено, тем больше у продавца шансов найти новых покупателей.
ВПК в тисках милитаризма
С точки зрения конкуренции борьба США против кипрского контракта имеет не только тактический, но и стратегический аспект. В условиях экономического кризиса зарубежные заказы являются практически единственным средством сохранения части российской оборонной промышленности. По словам Михаила Вальденберга, генерального конструктора ВПК МАПО, заказы на перспективные разработки от Минобороны поступили, однако "по ним деньги не платят все равно, остается только экспорт". Генеральный директор МАПО "МиГ" Владимир Кузьмин вторит ему: "Сегодня жизнь российского ВПК полностью зависит от зарубежных заказчиков". "В 1995 году мы инвестировали в предприятия ВПК более $400 миллионов", — утверждает Котелкин.
Нет госзаказа и нет экспорта — значит, нет и разработки новых, технически более совершенных моделей. В конце 1980-х годов СССР опережал США по средствам ПВО дальнего действия примерно на 5-6 лет. Сейчас разрыв сократился уже до 3-4 лет. Если предприятия российского ВПК не будут иметь средств на производство систем типа С-300, то в XXI век Россия вступит в этой сфере уже аутсайдером.
"Без экспорта нынешним российским оборонным отраслям жить останется недолго", — прозвучало на одном из правительственных заседаний еще год назад. Поэтому потеря даже одного экспортного контракта может означать смерть какой-либо технологии. Эксперты аппарата правительства конфиденциально сообщают, что те минимум $150 млн, которые "Росвооружение" должно выручить на Кипре за ракеты, — единственное спасение для умирающего петербургского "Ленинградского Северного", предпринимающего сейчас попытку возродить производство своих чудо-ракет.
Не стоит лицемерно скрывать, что иностранные конкуренты считали бы такой вариант развития российского ВПК наиболее благоприятным. Уничтожь конкурента или он уничтожит тебя — жить по такому принципу российские предприятия только учатся. В то время как их зарубежные конкуренты иного себе просто не представляют. Для них рост российского экспорта вооружений является все более опасной угрозой и проблемой, требующей самого радикального решения.
Сейчас на Западе эксперты не могут скрыть своей настороженности. "У российских производителей открылось второе дыхание", — с удивлением констатируют авторы специального доклада Jane`s Defence Systems Modernisation от 1 декабря прошлого года. Чуть ранее, в октябре, Financial Times с тревогой отметила "признаки выздоровления" российского ВПК.
В это же время американская Chicago Tribune озабоченно обращала внимание на то, что "Россия непостижимым образом увеличила в 1995 году свою долю рынка обычных вооружений с 4% до 17%". Достигнутые соглашения о новых поставках с Китаем, Индией и Южной Кореей, предупреждала газета, позволят России еще больше увеличить свою долю в мировой торговле оружием.
"Российский военно-промышленный комплекс еще жив?! — удивлялся сенатор от штата Нью-Йорк Альфонс д`Амато. — Неужели?"
Сама тональность, в которой в прошлом году западная пресса принялась обсуждать феномен kotelkins, должна настораживать. Россия неожиданно для экспертов не ушла с мирового рынка вооружений. Вопреки прогнозам она по отдельным видам оружия стала создавать исключительно опасную угрозу интересам основных зарубежных производителей. Так, широкий экспорт систем С-300 может привести просто к полному крушению рыночных позиций американского комплекса Patriot.
Проверено. Мины есть
Именно поэтому через неделю после начала ракетного кризиса на Кипре в Восточное Средиземноморье направляется представитель Госдепартамента США Кэри Кавеноф. Его цель — любой ценой добиться отказа Кипра от приобретения российского зенитно-ракетного комплекса или, по крайней мере, как можно более длительного моратория на его размещение.
После интенсивного политического давления Кавеноф получил возможность заявить о том, что им получены от президента Кипра Глафкоса Клеридиса заверения, "и весьма солидные заверения", в том, что ни один компонент российской ракетной системы не будет ввезен на остров в течение ближайших шестнадцати месяцев. "Кризис снят, — заявил сияющий американец. — Хотя я лично ожидаю, что вряд ли эти ракеты вообще будут размещены на Кипре. Мы не поддерживаем размещение ракет, и мы не поддержим это через 16 месяцев".
Правда, сделанное Клеридисом тремя днями позже заявление свидетельствует о том, что успех миссии Кавенофа является спорным. В Греции, в гостях у своего ближайшего союзника, президент объявил, что "вопрос о неразмещении российских ракет С-300 на территории Республики Кипр вообще не стоит и они будут установлены тогда, когда завершится их производство, — как это и предусматривается соответствующим соглашением, подписанным Кипром и Россией".
Возможно, все это так. Возможно, стороны лукавят. Однако почему вдруг представитель США завел речь о моратории? И почему с такой настойчивостью американский госдепартамент повторяет срок в 16 месяцев? Совсем не случайно и отнюдь не по дипломатическим причинам. В американскую прессу просочились слухи о том, что благодаря сверхинтенсивной работе над новым поколением систем ПВО разрыв с российскими производителями сократился до минимума. Еще максимум полтора года, и фирма Raytheon поставит на рынок новый комплекс, не уступающий российскому аналогу. Кто-то даже шепотом добавил, что он может быть предложен тому же Кипру, но его тут же осадили: ни о каких поставках на Кипр и речи идти не может. Действительно, стоит ли размениваться на Кипр, когда впереди такой покупатель, как Республика Корея? С ее стороны заказ будет измеряться не какой-то жалкой сотней миллионов, а сотнями и даже миллиардами. Ради такого приза можно пойти на многое.
Это не сулит России ничего хорошего. Америка неоднократно демонстрировала потрясающую способность добиваться для себя выгодных контрактов и обходить своих конкурентов, используя всю мощь своей экономики и своего государства. Правительство США в любой момент готово мобилизовать весь мыслимый арсенал мер, начиная от невинного политического давления и заканчивая жестким военным противостоянием и даже "специальными операциями". Внеэкономические методы конкуренции — такая же реальность, как войны, шпионаж и военные перевороты. Кипрские события в данном случае продемонстрировали то, к чему российским экспортерам оружия надо теперь быть постоянно готовыми. При заключении новых контрактов на поставки российского оружия "Росвооружение" может столкнуться с активным противодействием сверхдержавы, которая никогда не отличалась деликатностью в борьбе за свои интересы. Новое лицо американской внешней политики — Мадлен Олбрайт — не оставляет сомнений в том, что редкие конкурентоспособные на мировом рынке товары с ярлыком "Made in Russia" ожидают трудные времена.
"Гонка без финиша продолжается, — так высказался о конкуренции между странами американский исследователь Дэвид Линдес. — Никто не хочет остановиться или уступить. Большинство убеждено, что просто не может себе этого позволить". Соединенные Штаты из их числа.
Близкое будущее покажет, насколько обоснованна уверенность в себе Александра Котелкина: "Если мы добились успехов, несмотря на всю сложность ситуации в России и всю субъективность существующих в стране потоков, я вас уверяю: мы — профессионалы. И даже если возьмемся продавать песок в пустыню, думаю, справимся".
ИВАН ПЕТРОВ