День защитника Отечества — самое подходящее время, чтобы задать вопрос об отношениях армии и общества. Что и как будут делать люди в погонах в XXI веке? Совсем недавно на этот вопрос попыталась ответить военная доктрина, подготовленная Советом безопасности и ставшая компромиссом между "ястребами" и "голубями". Общество вправе обсуждать и обсуждает этот документ. Наш военный эксперт считает его небезупречным.
За последнее время произошел целый ряд событий, сопровождавшихся важными заявлениями в военно-политической области. Министр иностранных дел России Сергей Лавров выступил с программной речью на традиционной конференции по безопасности в Мюнхене, а президент Дмитрий Медведев утвердил своим указом новую военную доктрину Российской Федерации и документ "Основы государственной политики в области ядерного сдерживания до 2020 года". Надо сказать, что публикацию новой военной доктрины в России (и не только) ожидали долго. Дело в том, что секретарь Совета безопасности Николай Патрушев еще в ноябре прошлого года дал российским СМИ несколько интервью, в которых рассказал, что военная доктрина России уже полностью готова и до нового года обязательно будет подписана президентом.
Самое главное ее нововведение, по заявлениям секретаря Совбеза, касалось подходов к применению ядерного оружия. Если в предыдущей военной доктрине (2000) допускалось применение Россией первой ядерного оружия в ответ на крупномасштабную агрессию с использованием обычных вооружений, то новая должна была разрешить упреждающие ядерные удары не только в крупномасштабной войне, но в региональных и локальных конфликтах. Если бы такое положение было принято, оно означало бы скачок в далекие 50-е годы прошлого века, когда ядерная бомба воспринималась как любое другое поражающее средство, только мощнее.
Будто и не пришел мир к жесткому выводу — разговоры о возможности ведения длительной ядерной войны и победы в ней являются опасной бессмыслицей. Речь может идти не о победе, а о деградации цивилизации и гибели человечества. Но, похоже, прошлые дискуссии напрочь позабыты нашими военными или они о них просто не слышали. Во всяком случае, новый главком РВСН Андрей Швайченко совсем недавно заявил, что "в ядерной войне обновленные РВСН будут эффективно участвовать в поражении объектов военного и экономического потенциалов противника нанесением первого массированного и последующих групповых и одиночных ракетно-ядерных ударов".
Интересно, главком РВСН считает, что мы будем массированно, потом группами и, наконец, точечно запускать наши ядерные ракеты по кому-то, кто не сможет нам ответить тем же, или, что более вероятно, это будет обмен ядерными ударами? В последнем случае можно напомнить о недавней трагедии в Перми. Полторы сотни пострадавших от пожара в "Хромой лошади" полностью исчерпали возможности всех специализированных ожоговых центров Москвы, Санкт-Петербурга и Челябинска. И при этом остро ощущался дефицит свежей плазмы крови. Думаю, специалистам не нужно объяснять, что такое лучевые ожоги и сколько людей их получат в случае массированных, групповых и точечных ядерных ударов.
В декабре 2009 года напряженность ожидания нового документа несколько смягчило заявление, сделанное начальником Генерального штаба Вооруженных сил РФ Николай Макаровым, который сказал: "Новая военная доктрина РФ будет предусматривать возможность применения Россией ядерного оружия только после того, как оно было применено другой стороной". Он отметил, что доктрина предусматривает возможность применения ядерного оружия для защиты от военной агрессии самой России, ее союзников, а также в случае "попытки ликвидации российской государственности". Ни о какой возможности превентивного ядерного удара Николай Макаров не сказал. Как уже упоминалось, текст новой военной доктрины должен был быть подписан президентом в декабре 2009 года. Когда этот срок миновал, эксперты заговорили о том, что доктрину придерживают до того момента, когда Россия и США подпишут новый договор по СНВ. Подозревали: жесткость доктрины будет зависеть от того, о чем удастся договориться с американцами.
Ястребов, кажется, ощипали
Совершенно неожиданно 5 февраля президент своим указом утвердил новую военную доктрину. О ядерном оружии в ней говорится совсем не то, что обещал в своих интервью секретарь Совбеза. Только применительно к региональной войне говорится о возможности использования как обычных, так и ядерных вооружений. В определениях локальной и крупномасштабной войны никаких упоминаний о ядерном оружии нет. Объяснить это в рациональных категориях невозможно, и, скорее всего, объяснение будет чисто российским. Документ в спешке подчищали и редактировали по требованию начальства, поэтому из определений локальной и крупномасштабной войны упоминание о ядерном оружии выкинули, а в определении региональной проглядели.
Что касается вопросов применения ядерного оружия, то новая Военная доктрина не содержит безответственных заявлений о праве России на превентивный ядерный удар да еще в локальном или региональном конфликте. Такое впечатление, что, выступая в СМИ, секретарь Совбеза имел перед глазами документ, существенно отличавшийся от того, что утвердил своим указом президент. Возможно, я ошибаюсь, но об использовании ядерного оружия в доктрине говорится значительно короче и осторожнее, чем даже в ее предыдущем варианте (2000). "Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства". Вот так, только в ответных действиях в случае ядерной агрессии или в случае угрозы существованию государства. Правда, одновременно с новой военной доктриной президент подписал еще один секретный документ, "Основы государственной политики в области ядерного сдерживания до 2020 года". Возможно, в нем содержатся какие-то положения, любезные сердцу сторонников превентивных ядерных ударов и продолжительной ядерной войны.
И еще одна важная деталь. Следующий за этим абзац состоит из одной короткой фразы: "Решение о применении ядерного оружия принимается Президентом Российской Федерации". Эта фраза выглядит как напоминание военным о том, что такое решение является прерогативой высшего политического руководства. По-видимому, сегодня такое напоминание нелишне. Можно отметить, что в новую военную доктрину не попали наиболее одиозные и нарочито конфронтационные положения, обсуждавшиеся накануне ее принятия. Наверное, это свидетельствует об острой борьбе внутри политической и военной элиты России, а также о том, что на некотором промежуточном этапе победу одержали силы более трезвые и умеренные. Это, однако, не означает, что новый документ адекватно отражает сегодняшние вызовы и угрозы военной безопасности России.
В документе достаточно много странных положений. В частности, в нем говорится: "В рамках мероприятий стратегического сдерживания силового характера Российской Федерацией предусматривается применение высокоточного оружия". Оставим в стороне странный набор слов "мероприятия стратегического сдерживания силового характера". Отметим лишь, что высокоточное оружие в случае военного конфликта применяла бы не Российская Федерация, а ее войска, если они им вооружены. Но его-то у них пока нет! Лучше бы доктрина ответила на вопрос: что необходимо сделать, чтобы оно появилось?
Военная политика против внешней?
В новой военной доктрине содержится параграф 21, являющийся, по сути, вариацией на тему статьи 5 Вашингтонской хартии НАТО, которая обычно трактуется так — "нападение на одного члена альянса есть нападение на всех его членов", со всеми вытекающими из этого последствиями. Только в российской военной доктрине это положение относится к Союзному государству России и Белоруссии и, самое главное, к государствам — членам ОДКБ. Вряд ли стоит ожидать, что в случае конфликта России с сопредельными государствами все члены ОДКБ немедленно вступят в боевые действия на ее стороне или что в случае обострения ситуации вокруг Нагорного Карабаха государства Центральной Азии — члены ОДКБ немедленно окажут военную поддержку Армении. Да к тому же в российской концепции внешней политики, принятой в 2008 году, сказано: "На современном этапе традиционные громоздкие военно-политические союзы уже не могут обеспечить противодействия всему спектру современных вызовов и угроз". Но если мы уже пришли к такому заключению, зачем пытаться создать пародию на НАТО?
Но, пожалуй, главной "странностью" новой военной доктрины является то, что приведенный в ней перечень внешних венных опасностей и угроз радикально отличается от списка вызовов и угроз, данного в последней Концепции внешней политики. В этом документе перечень новых вызовов выглядит так: "Международный терроризм, наркотрафик, организованная преступность, опасность распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки, региональные конфликты, демографические проблемы, глобальная бедность, в том числе энергетическая, а также нелегальная миграция, изменение климата". В новой военной доктрине разделены понятия "военная опасность" и "военная угроза". Список основных внешних военных опасностей начинается со "стремления наделить силовой потенциал Организации Североатлантического договора (НАТО) глобальными функциями... приблизить военную инфраструктуру стран — членов НАТО к границам Российской Федерации, в том числе путем расширения блока". Еще в числе военных угроз упомянута угроза "распространения оружия массового поражения, ракет и ракетных технологий", на шестом месте, а также "распространение международного терроризма" (на десятой позиции).
Конечно, России не нравится идея продолжающегося расширения альянса, и мы об этом продолжаем говорить, в том числе и в Концепции внешней политики, в которой упомянуто наше негативное отношение к планам приема в альянс Грузии и Украины. Но проблема эта не рассматривается как военная угроза и говорится о необходимости "поступательного развития взаимодействия в формате Совета Россия — НАТО в интересах обеспечения предсказуемости и стабильности в Евро-Атлантическом регионе. А что касается приближения военной структуры альянса к российским границам, то эту проблему не стоит воспринимать так алармистски. В конце концов, НАТО уже не один десяток лет непосредственно граничит с Россией по всей длине российско-норвежской границы, да и Балтийские государства уже не один год члены НАТО. В концепции внешней политики говорится и о главной цели на европейском направлении: создании "системы коллективной безопасности от Ванкувера до Владивостока", и о необходимости "перевода российско-американских отношений в состояние стратегического партнерства", и о многом другом.
В новой военной доктрине аббревиатура НАТО употребляется только в перечне военных опасностей, и больше нигде. А в разделе "Основные приоритеты военно-политического сотрудничества" перечислены пять основных направлений — с Республикой Беларусь (именно в такой транскрипции), с государствами — членами ОДКБ, с другими государствами СНГ, с государствами ШОС и, наконец, с ООН. Складывается впечатление, что военная доктрина писалась по принципу — о Западе и НАТО либо очень плохо, либо ничего.
Перечисление основных военных угроз в доктрине начинается с "резкого обострения военно-политической обстановки (межгосударственных отношений) и создания условий для применения военной силы". Хотелось бы знать: где авторы военной доктрины все это обнаружили? В программной статье министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова, опубликованной в конце 2008 года, приводится высказывание бывших госсекретарей США Генри Киссинджера и Джорджа Шульца: "Даже в свете грузинского кризиса основополагающие интересы США, Европы и России сегодня в большей степени совпадают, чем когда бы то ни было в недавней истории". С этой оценкой американских политиков наш министр полностью согласился и подчеркнул, что "такую возможность нельзя упустить".
Еще более определенно по этому поводу глава российского МИД высказался несколько дней назад на конференции по безопасности в Мюнхене, упомянув о "конвергенции национальных интересов в Евро-Атлантике". В программной статье министра есть еще одно важное положение: "У России и США куда больше общего, чем пытаются представить в заангажированных СМИ. Надо только вычленить элементы этой общности в реальной жизни и начать создавать на их основе новую структуру наших отношений, которая была бы устойчивой к нашим разногласиям по незначительным вопросам. Необходимо видеть лес за деревьями". Непохоже, чтобы за положениями военной доктрины можно было увидеть перспективу реальной ситуации в области военной безопасности.
В числе важнейших военных угроз названа и "демонстрация военной силы в ходе проведения учений на территориях, сопредельных с Российской Федерацией, или ее союзниками государств с провокационными целями". Кстати, российские Вооруженные силы в минувшем году проводили достаточно много учений и на Балтике, и в Белоруссии, и в Казахстане, то есть не только вблизи рубежей России, но и за их пределами. По-видимому, наши учения не ставили перед собой провокационных целей. Все это живо напоминает продолжение игр в "своих разведчиков и вражеских шпионов". Сколько можно пугать россиян "ужастиками" о том, что вокруг России неумолимо сжимается кольцо военных баз НАТО? Ведь мы только что создали целый набор российско-американских рабочих групп по проблемам гражданского общества. И среди главных задач — взаимное разрушение негативных стереотипов друг о друге в сознании граждан обеих стран.
Российские Вооруженные силы в минувшем году проводили достаточно много учений и на Балтике, и в Белоруссии, и в Казахстане, то есть не только вблизи рубежей России, но и за их пределами
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Печальной памяти оружейные гонки
Итак, в результате многолетних титанических усилий у России теперь есть новая стратегия национальной безопасности до 2020 года, новая военная доктрина и секретный документ "Основы государственной политики в области ядерного сдерживания до 2020 года". Но мы по-прежнему не знаем, в конфликты какого типа с наибольшей вероятностью может быть втянута Россия, какие регионы следует считать источником потенциальной военной угрозы, к участию в скольких конфликтах и какого масштаба одновременно должны готовиться российские Вооруженные силы, и многого другого, без чего невозможна разработка конкретных военных программ.
Стоит ли удивляться, что в наших планах военного строительства трудно разглядеть какую-либо логику и четко выстроенную последовательность приоритетов. Едва истек срок действия Договора по СНВ (5 декабря 2009 года), как военные поспешили заявить о развертывании новой МБР "Ярс". Ракета представляет собой модификацию ракеты "Тополь М". За счет увеличения мощности двигателей одной из ступеней ракета "Ярс" сможет доставлять к различным целям 6-10 боеголовок индивидуального наведения. Кроме того, ВПК "НПО машиностроения" в Реутове поручена разработка новой тяжелой жидкостной ракеты для замены выслуживших свой срок тяжелых ракет SS-18, несет 10 боеголовок и SS-19, несет 6. Зачем России сегодня, когда речь идет о радикальных сокращениях стратегических наступательных ядерных потенциалов, тратить силы и средства на разработку новой тяжелой десятиголовой, ракеты остается загадкой.
В 2007 году КБ Туполева получило заказ на разработку перспективного авиационного комплекса (ПАК-2015). По-видимому, речь идет о перспективном бомбардировщике. И, скорее всего, он будет разительно похож на американский В-2 (Spirit). Надо только помнить, что цена этого самолета в США составила почти 2 млрд долларов за единицу. Американцы сократили закупочную программу с планировавшихся 133 до 21 машины. Судя по намечаемым срокам, эту программу предполагается реализовывать параллельно со всеми остальными.
Несколько дней назад в Комсомольске-на-Амуре совершил свой первый полет самолет Т-50, представленный как первый российский самолет пятого поколения. По очертаниям этот самолет удивительно похож на единственный самолет пятого поколения, стоящий на вооружении в США F-22 (Raptor). Полет Т-50 прошел удачно, и премьер-министр В. Путин потребовал, чтобы самолет начал поступать на вооружение в 2013 году. Но поднять в воздух машину, очень похожую на американского предшественника, еще не значит создать самолет пятого поколения. Прежде всего для машины пятого поколения необходимы двигатели, обеспечивающие крейсерский полет на сверхзвуке без включения форсажных камер. Похоже, таких двигателей у нас пока нет. Для уменьшения радиозаметности на F-22 наносится специальное покрытие, содержащее множество мелких медных колечек. Такой технологии у нас тоже нет. Бортовую РЛС с фазированной решеткой тоже еще предстоит создать.
Управление такой сложной машиной на больших скоростях — очень сложная задача. Для самолета F-22 разработан сверхмощный бортовой компьютер и написаны миллионы строк программного обеспечения. Машина обрабатывает гигантские потоки информации и выдает их в виде, удобном для принятия решения пилотом. Мы только предполагаем разработать бортовую ЭВМ для нового самолета совместно с индусами. Нет собственной элементной базы и специалистов, которые создали бы необходимое программное обеспечение. Американцы начали разработку F-22 в 1983 году, а первая эскадрилья этих самолетов встала на боевое дежурство в 2006-м. По ходу дела закупочная программа была сокращена примерно вдвое. Во-первых, для этой машины в мире нет противников, а во-вторых, полная цена машины составила 340 миллионов долларов за единицу. Так стоит ли тратить огромные деньги и так спешить с ее разработкой в России сейчас, когда в армии не хватает куда менее экзотических, но куда более нужных вещей, таких как средства связи, беспилотные летательные аппараты и т. п.
С помощью новой военной доктрины выбрать какие-либо разумные приоритеты в военной области невозможно. Вообще стиль этого документа напоминает призывы ЦК КПСС к празднику 7 ноября, которые выглядели примерно так: "Труженики сельского хозяйства, всемерно повышайте производство животноводческой продукции". Читать их никому в голову не приходило, а использовать как руководство к действию тем более. Несколько дней назад пришло еще одно радостное сообщение. Правительство Франции приняло решение разрешить продажу России десантного вертолетоносца "Мистраль". Спору нет, корабль очень хороший. Осталось решить, в каком районе мира нам нужно десантировать мотострелковый батальон, усиленный танками и вертолетами. Мы собираемся обзавестись четырьмя такими кораблями, и каждый обойдется по меньшей мере в миллиард долларов.