"А я цифры от балды написала!"

2 марта исполняется два года со дня избрания Дмитрия Медведева президентом России. Суды отмечают эту памятную дату ударным трудом по защите избирательной системы от нападок оппозиции. Судебный опыт партии "Яблоко", которая первой попыталась оспорить итоги выборов 2009 года, обобщил Алексей Романов, работавший наблюдателем от этой партии.

Подводя итоги единого дня голосования 11 октября, президент Медведев назвал их "нестерильными", но в целом справедливыми и предложил всем недовольным обращаться в суд. Первыми из оппозиционеров на этот призыв откликнулись "яблочники", уже в октябре-ноябре подавшие в суды ряд исков о частичном пересмотре результатов выборов в Мосгордуму (коммунисты аналогичную кампанию начали в феврале, пообещав в течение полугода довести число исковых заявлений до 800).

Основой для большинства исков "Яблока" стали расхождения между цифрами, которые содержатся в копиях протоколов, выданных партийным наблюдателям, и официальными данными Мосгоризбиркома (МГИК). По закону эти протоколы составляются после подсчета всех бюллетеней и подписываются всеми членами участковой избирательной комиссии (УИК), затем оригиналы отвозят в территориальный избирком (ТИК), а копии раздаются наблюдателям. Однако на многих участках, где "Единая Россия" поначалу набрала голосов меньше запланированного, уже после ухода наблюдателей вдруг появлялись новые протоколы с совсем другими, более приятными для партии власти цифрами.

В затеянных "яблочниками" судебных тяжбах был интересен не столько результат — как и следовало ожидать, все иски до сих пор неизменно отклонялись,— сколько позиция сотрудников избиркомов и самих судей. От первых можно было ожидать оригинальных объяснений того, почему черное — это на самом деле белое, от вторых — юридически грамотного обоснования этого обмана зрения. Не подкачали ни те ни другие. Избиркомовцы прибегли к удивительной в общем-то тактике: запросто признавать относительно мелкие нарушения, чтобы прикрыть ими более серьезные обвинения в воровстве голосов. А судьи не только великодушно простили им эти "грешки" (которые и сами по себе могли бы стать поводом для пересчета голосов), но и фактически поставили сотрудников избиркомов в один ряд с милиционерами, словам которых, как показывают многочисленные процессы над "несогласными", суды всегда верят куда охотнее, чем объяснениям простых граждан.

"Пожилая женщина в очках, неадекватная и невменяемая"

Все эти особенности в полной мере проявились уже на одном из первых процессов, который открылся 24 ноября в Перовском районном суде. Речь шла об участках N 887 и N 888, где уже после подсчета бюллетеней резко выросла явка, а все дополнительные голоса ушли "Единой России" (см. таблицу). Представители "Яблока" располагали неопровержимыми, как им казалось, доказательствами — заверенными копиями протоколов результатов голосования с подписями председателя и членов УИК. Но в рукаве у сотрудников избиркомов обнаружились свои козыри.

Для начала председатель ТИК района Вешняки Вера Степанова призвала суд вообще не считать протоколы наблюдателей письменным доказательством, поскольку как раз из-за этих самых наблюдателей комиссия в течение всего дня голосования работала в "психологически труднопереносимой обстановке, что к моменту подведения итогов повлекло большое количество ошибок со стороны председателей и секретарей УИКов". Каким именно способом наблюдатели, сидевшие на приличном расстоянии от членов комиссий и к тому же рядом с находившимися на каждом участке милиционерами, воздействовали на ранимую психику избиркомовцев, глава ТИК не уточнила. Но некоторые ее коллеги на всякий случай предложили суду другой, менее субъективный аргумент: на протоколах наблюдателей отсутствовали дата и время заверения.

Однако на этом творческие искания защитников избирательной вертикали не закончились: в их показаниях неожиданно возникли некие тренировочные протоколы, распечатанные из тренировочных же файлов. Представитель МГИК Дмитрий Реут ничего определенного об этих тренировочных программах сказать не смог, заявив лишь, что они разрабатываются и раздаются программистами — штатными сотрудниками МГИК. Правда, избирательный кодекс Москвы не предусматривает существования каких-либо иных протоколов, кроме официальных (если только эти самые "иные" не содержат поперечной надписи "Образец" и имитационной печати "модельный участок"). Но на таких мелочах сотрудник МГИК предпочел внимание не акцентировать.

Зато Вера Степанова с удовольствием подхватила версию о тренировочных документах и даже отважно призналась, что на предвыборных совещаниях лично рекомендовала членам УИК тренироваться в составлении протоколов даже в день голосования: "Я им всегда говорила: появляется у вас окошко — тренируйтесь". В том, что тренировочные цифры (за исключением явки и результатов "Единой России") удивительным образом совпали с официальными, ответчики ничего странного не увидели, объяснив это "чистой случайностью и нервной обстановкой".

Главной же виновницей такой обстановки, по заверению председателя УИК N 887, была наблюдательница от "Яблока" — "пожилая женщина в очках, невменяемая и неадекватная": "Она нас довела уже к обеду, и мы приняли решение удалить ее с участка, но так и не удалили". Безнадежная борьба с несгибаемой "яблочницей", судя по всему, привела главу УИК в столь подавленное состояние, что она, по ее собственному признанию, действительно выдала наблюдателям копии "неправильных" протоколов. Но сделала она это, разумеется, не со зла и даже честно при этом предупредила, что "цифры еще не сдала, и могут быть ошибки".

Правда, объяснить, зачем она вообще подписала еще неокончательный протокол, руководитель комиссии не смогла. К тому же член УИК Раиса Самойлова сообщила, что этот документ, где фигурирует и ее подпись, она на самом деле не подписывала, и назвала протокол подделкой. А юрист "Яблока" Алексей Сюзюмов заявил о подложности доказательств и потребовал назначить почерковедческую экспертизу для установления подлинности подписей на протоколах. Однако судья Вера Горбунова на провокацию не поддалась, ходатайство отвергла и в удовлетворении иска отказала, указав в постановлении, что заявление свидетельницы Самойловой о подделке подписей "было сделано под давлением адвоката Алексея Сюзюмова".

"Что первое под руку попалось, то я ему и дала!"

В Люблинском суде, где слушалось дело по участку N 1472, председатель УИК тоже сразу разъяснила, что протокол "яблочного" наблюдателя на самом деле был не окончательным: по совершенно случайному совпадению, как раз после ухода "яблочника" она обнаружила на столе неучтенную пачку бюллетеней за "Справедливую Россию". "Я кинулась ему звонить, а телефона нет! — заявила глава УИК.— И вообще, он пришел с не пойми какой бумажкой (имеется в виду направление от партии, которое предоставляют все наблюдатели.— А.Р.), а телефона даже не оставил. Вот у наблюдателя от "Единой России" и телефон, и направление были в порядке".

Чтобы доказать суду свою честность, председатель комиссии фактически призналась в фальсификации первого протокола: "Меня так достал наблюдатель от "Яблока", что я дала ему пустой протокол и сказала: "Обеги членов комиссии и подпиши его у них!"" Правда, эту версию отказался подтвердить даже "правильный" наблюдатель от "Единой России", который на соответствующий вопрос юриста "Яблока" ответил: "Вы извините, конечно, а вы в своем уме? Как вы себе это представляете?" По словам единоросса, "молодой человек от "Яблока" стоял передо мной и получил тот же протокол, что и я". Положение спас секретарь УИК, тут же выдавший принципиально новую версию: "Я распечатал этот протокол только для того, чтобы показать председателю, как красиво получается! А потом положил его на стол, и он таинственным образом исчез".

Не менее интересные признания звучали и на заседании Замоскворецкого суда. Там рассматривался иск по участкам N 204 и N 205, на которых, по мнению "яблочников", избиркомы отняли голоса у других партий и добавили их "Единой России".

Председатель УИК N 205 совершенно не стеснялась признаваться в нарушении выборного законодательства, заявив: "Этот протокол я дала наблюдателю от "Яблока". Ну нарушила я правила, но человек торопился, ну что ж теперь?!" Впрочем, уже через пару минут она заверила, что протоколом этот документ как раз и не являлся: "Это разве протокол? Так, бумажка какая-то, филькина грамота!" "А зачем же вы подписали эту бумажку, поставили свою подпись, дату, время и печать "копия верна?"",— резонно поинтересовался юрист "Яблока". "Не знаю, не знаю я! — простодушно воскликнула председатель комиссии.— Что первое попалось под руку, то я ему и дала!"

Председатель УИК N 204 (и по совместительству заместитель директора школы, где был оборудован участок) объяснила расхождение в цифрах несколько увереннее и технологичнее: "Мы дали ему (наблюдателю.— А.Р.) протокол, а потом сели, пообщались и поняли, что цифры неправильные. Видимо, произошел сбой в компьютере. После этого наш учитель информатики поработала там часок, и все наладилось!" Кстати, в появлении "неправильного" протокола, по ее версии, опять-таки был виновен именно наблюдатель от "Яблока": "Он мне сказал: "Быстренько любой протокол!". Ну я ему первый попавшийся протокол и дала! А члены комиссии его подписали, хоть цифры были и не готовы". На вопрос, зачем же они это сделали, председатель не без гордости ответила: "Из уважения ко мне! Они верят мне".

Представитель "Яблока" верить главе УИК почему-то отказывался и продолжал очень неуважительно интересоваться, почему же после проверки и "налаживания" компьютера возросли именно показатели единороссов. На этот выпад свидетельница ответила по-одесски, вопросом на вопрос: "Сколько можно спрашивать одно и то же?". И была права — ведь вопрос о том, в чью пользу на российских выборах происходят любые сбои в избиркомовских компьютерах, является, безусловно, чисто риторическим.

Тезис «простота лучше воровства» восторжествовал и в Преображенском суде. Председатель УИК № 1062 честно сообщила, что подписала протокол не глядя

"Но что-то в ТИК сдавали точно!"

Заседание Симоновского суда началось с того, что под горячую руку судьи Елены Титаровой неожиданно попали присутствующие в зале "зрители" — пресс-секретарь "Яблока" и автор этих строк: "А что это вы там пишете? Вы зрители, вот и смотрите! А ну-ка уберите свои бумажки!" Хотя вести на процессе записи ни один закон не запрещает, "зрители" на всякий случай подчинились, чтобы не заработать наказание в виде удаления из зала. Тем более что послушать там было кого.

Так, председатель УИК N 1696 объяснила несоответствие цифр в протоколах с почти детской непосредственностью: "Я плохо себя чувствовала весь день, а они (наблюдатели.— А.Р.) стояли над душой. Ну я и подмахнула им!" Прокурор с новым избирательным термином "подмахнула", видимо, знакома не была, поэтому попросила пояснить, почему, например, в первом протоколе были два недействительных бюллетеня, а во втором — уже 28. "А я в первом протоколе цифры от балды написала, просто чтоб контрольное соотношение сошлось,— обезоруживающе улыбаясь, пояснила глава комиссии.— Ну вы же понимаете: ночь на дворе, а у нас еще праздники, концерты, вся школа на мне. Мне не до этого было!"

Как ни странно, столь банальное объяснение причин откровенной фальсификации судья действительно "поняла" и даже сочла его весьма убедительным. Как и забывчивость второго свидетеля, пожилого председателя УИК N1701, который сказал, что попросту ничего не помнит — ни какие протоколы они заполняли, ни какие цифры в них были. "Но что-то в ТИК сдавали точно!" — оптимистично подытожил он.

Тезис "простота лучше воровства" восторжествовал и в Преображенском суде. Председатель УИК N 1062 не стала ничего придумывать и честно сообщила, что подписала протокол не глядя, потому что без ее подписи "наблюдатель бы не уехал". Судья Сергей Егоров, видимо, счел такой способ удаления наблюдателей совершенно естественным и вообще проникся к главе комиссии искренним сочувствием. Например, в разгар ее допроса, когда свидетельница откровенно занервничала, он неожиданно объявил пятиминутный перерыв. А наиболее неприятные для нее вопросы юриста Сюзюмова судья попросту снимал.

В Чертановском суде избиркомовцам пришлось обороняться уже не от наблюдателей, а от простых избирателей, голосовавших за "Яблоко" на участке N 1963. Признаться в этом рискнули четыре жителя Москвы, тогда как голосов за партию в итоговом протоколе оказалось всего два. Стоит напомнить, что Хамовнический суд прошлой осенью в аналогичных обстоятельствах удовлетворил заявление председателя "Яблока" Сергея Митрохина, который, проголосовав на своем участке за родную партию, с удивлением обнаружил в соответствующей графе итогового протокола цифру 0. В результате назначенного судом пересчета бюллетеней "Яблоко" получило 16 неучтенных ранее голосов.

Однако верить словам рядовых москвичей суд отказался, чему, конечно, поспособствовали и представители избиркомов, сразу решившие перейти на личности. Сначала Дмитрий Реут усомнился в том, что заявители (трое из которых пенсионеры) вообще способны без посторонней помощи поставить галочки в бюллетене: "А как выглядит бюллетень, вы помните? Как голосовать, вы знаете?" Ответ одной из заявительниц, бывшего научного сотрудника НИИ Нины Власовой ("Конечно, знаю, я еще не выжила из ума!") представителя МГИК, похоже, сильно расстроил. Тогда в бой вступила представитель ТИК, которая сообщила суду: "Я слышала в коридоре их разговор с адвокатом, и Власова призналась, что вычеркнула из бюллетеня всю партию целиком!" "Я такого никогда не говорила!" — возмутилась пенсионерка, но ни ее слова, ни пылкая речь адвоката Сюзюмова на судью Ирину Павлову должного впечатления не произвели.

Ну а судье Головинского суда Елене Новиковой, по ощущениям "яблочников", никаких аргументов и не требовалось. "Приходилось буквально упрашивать судью, чтобы нам хотя бы документы предоставили для ознакомления,— рассказала юрист "Яблока" Ирина Домбровская.— При этом само заседание длилось 30-40 минут. Создалось впечатление, что единственное, к чему стремилась судья,— побыстрее завершить процесс". Правда, даже на столь быстротечном заседании председатели УИК успели признаться, что сделали пустые заготовки протоколов с печатями и подписями всех членов УИК, которые лежали на столе и "взять их мог кто угодно". Однако обращать внимание на эти хотя и противоречащие закону, но, по нынешним меркам, малосущественные детали судье было уже некогда.