В клубе "Порядок слов" состоялась презентация книги Павла Гершензона и Вадима Гаевского "Разговоры о русском балете: комментарий к новейшей истории". С подробностями — ЮЛИЯ ЯКОВЛЕВА.
Если эта книга с обманчиво спокойным названием и не стала ударом под дых, то только по двум причинам. Во-первых, фрагменты публиковались ранее, таким образом, кто мог разъяриться, уже перебесились малыми дозами. Во-вторых, бить под дых больше некого: удивительные и малообъяснимые полтора десятилетия, когда балетные новинки в Мариинке собирали интеллектуалов, под разговоры о балете предоставляли полосы крупнейшие газеты, прима-балерины светились перед телекамерами, Большой театр грыз локти от зависти, а на сцене разворачивался изумительный эксперимент "вся история мирового балета за несколько сезонов", — эти полтора десятилетия закончились в середине нулевых. Теперь балет в Петербурге это просто балет (отчасти вернувший себе позднеесоветскую провинциальность), а книга о нем — просто интеллектуальное чтение. Хотя и высшего класса. Если ваш мозг — все еще орган удовольствия, раздражающийся от того, как глаза поглаживают буквы, "Разговоры о русском балете" — must-have.
Павел Гершензон и Вадим Гаевский — два очень разных человека: по возрасту, темпераменту, взглядам, биографиям. Но, безусловно, равной интеллектуальной весовой категории. Гаевский — патриарх отечественной словесности о балете. Фигура, в некотором смысле традиционная: театровед по образованию, автор книг, профессор, педагог; но во всех остальных смыслах - стоящая, как скала, против течения. Гершензон — человек 1990-х. Ничего жанрово подобного вы не отыщете: архитектор по образованию, он вдруг начал писать о балете, да так, что его статьи в "Коммерсанте" и "Русском телеграфе" интеллектуальные барышни и юноши (кстати, ученики Гаевского тоже) вырезали себе в альбомы, а обитатели балетных кулис читали пристальнее, чем зарплатную ведомость. Он перевернул все представления о балетной прозе. А потом так же вдруг писать бросил. Ушел в театр и стал мотором изумительного десятилетия, когда Мариинка впервые танцевала Баланчина, Ноймайера, брата и сестру Нижинских — все то, что упустила в ХХ веке. Если это на кого в истории и похоже, то только на Дягилева: великого мечтателя, который тоже пытался превратить казенную контору под названием Мариинский театр в форпост искусства. Дягилева со службы в театре выкинули самым унизительным образом (что в перспективе обернулось "Русским балетом"). Гершензон ушел тихо, одновременно с тогдашним балетным менеджером Махаром Вазиевым. Своего "Русского балета" на стороне они не учредили. Видимо, художественное топливо 1990-х на тот момент было и вправду отработано. "Разговоры о балете" — последний выхлоп той энергии, что вращала театральный механизм почти пятнадцать лет.
"Разговоры о балете" — это не история. И возможно, без минимальных — кондовых и скучных, но фундаментальных — знаний по истории балета чтение этой книги теряет часть прелести. Она потрясающе необъективна, таковой быть не обещала. И в этом весь фокус. Эта книга негодует, обличает, высмеивает; осторожным натяжкам традиционного балетоведения противопоставляет концептуальный размах, обильно жертвуя фактами во имя ясной стройности целого, а клейкой сырковой словесной массе, унаследованной с советских времен и до сих пор процветающей в заповедниках дикой жизни типа журнал "Балет", — бряцание остро заточенной стали. В балетных кругах книгу эту отринут, вне всяких сомнений. Ну да это и слишком мелкая мишень для "Разговоров". Потому что книга эта не о том, что, например, Юрий Григорович был плохой хореограф, не о балетных позициях, чистых и нечистых. А о том, что есть в принципе другой способ жить, думать и выражаться. Поверх барьеров, схем, догм. О мире интеллектуального артистизма и наслаждения мышлением, мире, из которого эта книга залетела в балетную деревеньку, как яркая бабочка.