Значительно эффективнее комитета по банкротствам в экономике Москве действует московская налоговая полиция. Причем в последнее время она "вынимает" из своих "клиентов" долги государству не столько силой, сколько разумом, выстраивая для этого сложные финансовые схемы. Последнее новшество налоговой полиции — продажа недвижимости должников. 18 февраля налоговая полиция провела торги по продаже здания. Стартовая цена — 20 млрд рублей ($3,6 млн).
Сотрудники налоговой полиции рассказали мне, что их экономическую мысль разбудило в 1996 году такое новое явление, как векселя. Налоговые полицейские стали обнаруживать их при аресте имущества должников бюджету. И задумались, что с ними делать.
Хозяйство в натуре
Проще всего было продать векселя на свободном рынке. Однако в таком случае за них часто давали лишь 20% от номинала. А требовалось больше. Мозговым центром налоговой полиции по этим вопросам стал начальник отдела розыска имущества Сергей Пронин. Бывший военный, самый молодой кандидат экономических наук в российской армии, в 1992 году он остался без работы. И очень вовремя: он поступил на службу в создаваемое тогда управление налоговых расследований при налоговой инспекции — будущую налоговую полицию.
К 1996 году подполковник Пронин набрался уже достаточно налогового опыта, чтобы не испугаться векселей. Летом 1996 года он выстроил свою первую финансовую схему. Тогда московская полиция занялась прозаической организацией "Мосэнергоремонт", задолжавшей бюджету 7 млрд рублей. Денег у них не было, потому что всевозможные энергетики часто расплачиваются с этими ремонтниками векселями. Пронин арестовал векселей на 5 млрд рублей и начал изучать "приобретение".
Оказалось, что все они эмитированы некой частной фирмой, которая занимается расшивкой неплатежей в энергетике. Пронин просит не называть ее, потому что в итоге бюджет получил с нее все причитающиеся деньги: полицейский не хотел бы, чтобы эту финансовую структуру беспокоили бандиты. Итак, пообщавшись с налоговой полицией, эта фирма отдала 4 млрд рублей сразу. А еще 1 млрд никак не могла найти.
Пронин задумался. Два векселя на этот 1 млрд можно было продать максимум за 200 млн. При более тесном знакомстве с фирмой выяснилось, что она организует платежи и взаимозачеты не только в деньгах, но и товаром. Тем товаром, которым безденежные предприятия готовы расплачиваться за электроэнергию. На складах в Москве обнаружились три варианта "энергетического товара" на нужную сумму 1 млрд: автомобили, сталь и бытовая химия.
Подполковник Пронин начал искать фирму-комиссионера, которая возьмется продать что-нибудь из этого добра. Условия налоговой полиции были очень жестки — комиссионер должен был дать полную предоплату за векселя. Тем не менее нашелся комиссионер, подрядившийся продать сталь. Таким образом Пронин "вынул" 900 млн рублей из 200-миллионного векселя и по праву гордится этой своей победой.
Полицейская мораль
Правда, сам же Пронин признал, что больше с этим комиссионером работать не будет. Потому что у фирмы оказался "недостаточный моральный уровень". По словам Пронина, в ходе совместной работы сотрудники это фирмы настолько вошли в роль, что почувствовали себя просто налоговой полицией и начали давить на партнеров (владельцев стали и векселей) так, как даже сами полицейские этого не делают. В итоге самим полицейским пришлось извиняться за резкость комиссионера. И впредь они с ним дела иметь не хотят (хотя "по деньгам они оказались состоятельны").
Впрочем, Пронин также признает, что и сам иногда бывает суров с должниками: "Я могу даже не позволить им сесть в моем кабинете, и они дают ответ стоя". Налоговая полиция жестка с теми должниками, которые хитрят или сами пытаются давить на полицейских.
Жесткость в работе налоговой полиции может быть связана еще и с тем, что надо спешить. Например, сейчас налоговая полиция пытается взыскать долг в 64 млрд рублей с банка "Лефортовский". Как ни странно, этот банк еще жив, хотя уже в 1995 году оказался в тяжелом положении, его имя всплывало в связи с несколькими уголовными делами в самых разных сферах бизнеса, а имущество даже начали было описывать за долги. Тем не менее до сих пор банк продолжает работать, сдал излишки своих помещений в аренду Сбербанку и заявляет, что в последние месяцы начал получать прибыль.
Пронина беспокоит лишь долг этого банка бюджету. В счет его погашения полицейские арестовали имущества на 21 млрд рублей. Среди них оказался вексель на 7 млрд рублей. Вексель пришел в "Лефортовский" из мелкого банка (уже обанкротившегося), который, в свою очередь, "кинул" эмитента векселя — фирму, занимающуюся платежами опять же в энергетике. Пронину было трудно уговорить эту фирму расплачиваться по векселю, с помощью которого ее и кинули. Однако в итоге это удалось: 4,5 млрд фирма погасит деньгами, а остальное — имуществом.
Пронину снова придется привлекать комиссионеров. Но это уже не проблема. Проблема в том, чтобы о грядущей расплате с бюджетом не узнали другие кредиторы эмитента векселя — иначе они могут опередить налоговую полицию.
Налоговый бизнес
Немного научившись работать с векселями, налоговая полиция переходит к значительно более сложной работе — с недвижимостью. Однако пока полицейские не продали ни одного объекта и в последние два-три месяца только начали работать с несколькими зданиями, арестованными за долги бюджету.
Самое крупное из них — это громадный автоматизированный склад завода "Рубин". Завод производит около 40 тыс. телевизоров в год, которые дешевы и поэтому пользуются спросом в провинции. Однако завод нерентабелен и задолжал в бюджет 24 млрд рублей.
Налоговая полиция спустилась на "Рубин" с высокого государственного уровня. В ноябре 1996 года ситуацию на "Рубине" рассматривала межведомственная балансовая комиссия мэрии. В нее входит и управление по банкротствам Сайкина, и налоговая полиция. Большинство членов комиссии были склонны принять решение о банкротстве "Рубина". Однако государственный ум Пронина воспротивился этому. Он понял, что государство еще кое-что может взять с завода — с помощью продажи недвижимости. Комиссия мэрии эксперимент разрешила.
По словам Пронина, общаться с заводом оказалось трудно. Выяснилось, что его руководство пыталось продать склад на протяжении всего 1996 года. Но они продавали слишком дорого — по балансовой стоимости в 55 млрд рублей. Налоговой полиции пришлось убеждать их снизить цену до рыночной — 20 млрд рублей. Кроме того, руководителей завода очень огорчало слово "арест склада". Но без ареста налоговая полиция работать не может.
Пронин нашел себе в помощь риэлтера — Региональную залоговую компанию, специализирующуюся на производственных помещениях. По словам ее директора Ирины Шестак, этот склад, конечно, тяжелый случай. Он может быть интересен для очень крупной оптовой торговой фирмы или, например, для таможни. Фирма сейчас ведет работу с узким кругом потенциальных покупателей.
По словам Шестак, без помощи налоговой полиции продать его невозможно просто потому, что требуется согласование в слишком многих ведомствах — Москомимуществе, Москомземе и др. Между тем сама процедура продажи недвижимости из-под ареста нигде никак не регламентирована. Поэтому налоговая полиция сейчас импровизирует, Пронин сам общается со всеми этими органами и оказывает на них давление "в самом мягком смысле этого слова".
Склад будет продаваться на закрытом конкурсе. 18 февраля конкурсная комиссия объявит итоги конкурса и победителя — если он будет. А если не будет, то Пронин придумает что-нибудь новое. Причем его, экономиста по убеждениям, волнует не столько конкретная налоговая акция, сколько судьба перспективного, на его взгляд, предприятия.
Пронин прав — ему следует мыслить масштабно, потому что перед ним открывается громадный фронт работы. По подсчетам налоговой полиции, на сегодняшний день 127 тысяч московских предприятий-недоимщиков задолжали бюджету около 4 трлн рублей (и это только чистыми деньгами — без штрафов и пени). Крупнейших недоимщиков среди них около 400. Каждый должен не менее 1 млрд рублей ($180 тыс.). Большинство их долгов связано с общими сложностями в экономике, и в частности с неплатежами. У них нет живых денег для расчета с бюджетом, есть недвижимость, векселя или другое имущество. Поэтому все они потенциальные клиенты отдела Пронина.
У налоговой полиции не дошли руки до всех этих "клиентов". Тем более что для успешной работы с ними налоговой полиции нужна масса помощников — комиссионеров, риэлтеров и других фирм. По словам Пронина, сейчас к ним обращается множество подобных фирм с предложением своих услуг. Похоже, в Москве формируется новый рынок.