На прошлой неделе сотрудники аппарата правительства закончили работу над указом, который они очень хотели бы выпустить под грифом "Секретно". Лишь трезвое понимание того, что теперь ничего не утаишь, заставило авторов проекта поделиться информацией с Ъ.
"Меня волнует не то, что после нашего с тобой разговора вся Москва будет знать об указе. Меня волнует, что вся Москва будет спрашивать: зачем? Если мы попытаемся ответить, то, боюсь, будем выглядеть идиотами", — признался мне один из высокопоставленных сотрудников аппарата правительства.
Название указа, целесообразность которого его авторам так трудно объяснить, сформулировано весьма расплывчато: "О денежном содержании федеральных органов власти". Если же говорить прямо, то чиновникам собираются увеличить зарплату.
На сколько?
Речь в указе идет о повышении всех зарплат российского федерального чиновничества в 1,6-1,8 раза и росте расходов по фонду заработной платы аппарата как минимум на 25%. При этом в федеральном бюджете на оплату госслужащих как было выделено 580 млрд рублей, так и останется, так что эти 25% министерства и ведомства должны будут изыскать за счет внутренних резервов. Готовясь к выходу указа, Минфин, например, одним из первых уже пошел на 15-процентное сокращение своего аппарата.
Но так или иначе, чиновники станут получать больше денег. При этом большинство жителей России, как показывают социологические опросы, категорически против какого-либо повышения зарплаты "аппаратчикам". Да какое там повышение зарплаты — отношение к бюрократии в последние десять лет в СССР и России было далеко даже от элементарного признания права на существование.
Наивно полагать, что такое отношение характерно лишь для России. Ненависть к бюрократии — столь же интернациональное явление, как и преступность. Закон Паркинсона для бюрократии — "объем работы возрастает в той мере, в какой это необходимо, чтобы занять время, выделенное на ее выполнение" — является иллюстрацией глубоко сидящего в человеке недоверия к сфере управления. Народы привыкли недооценивать своих бюрократов. И напрасно.
"Если надо, чтобы страна рухнула, первое дело — развалить аппарат управления". Под этими словами подписался бы не только любой сотрудник союзного Совмина или аппарата ЦК, но теперь уже и любой либеральный социолог.
Теоретики так называемой "школы позитивного управления" объясняют успех малых европейских наций так: просто в этих странах на тысячу жителей приходится больше представителей органов управления, чем в великих державах.
Распространенное в России убеждение, что именно у нас живет рекордное число бюрократов, очень далеко от реальности.
Так, в Канаде, по последним данным, один чиновник приходится на 79 не-чиновников, в США — один на 95. Россия, где живет почти 148 млн человек, имеет примерно 31 тыс. работников центральных органов власти и еще около 340 тыс. — в территориальных организациях федеральных органов. Таким образом, один бюрократ обслуживает примерно 400 человек — в четыре с лишним раза больше, чем в США.
"Плохо, когда аппарат наращивает силу и становится неуправляемым, — говорит помощник руководителя аппарата правительства Борис Пашков. — Но государственные служащие были и будут. Все зависит от того, насколько они компетентны, и от того, сколько мы им платим".
"В министерствах в основном работают женщины, чьи мужья хорошо зарабатывают, пенсионеры и ветераны. А также энтузиасты. Но последних около семи процентов, — министр труда и социального обеспечения Геннадий Меликьян на удивление прямодушен. — Толковые люди за такую зарплату работать не будут".
За какую?
В декабре средние выплаты по министерствам и ведомствам составили 1 млн 200 тыс. рублей на одного сотрудника. В аппарате правительства получали несколько больше — в среднем полтора миллиона. Российский министр ежемесячно должен приносить жене чуть более 2 млн рублей.
Иными словами, около $355.
Надо учитывать, что среднемесячная зарплата по ведомствам может отличаться в несколько раз. Если у аппаратных аутсайдеров типа Минприроды она составляет около 550 тыс. рублей, то у самых богатых — таможни, Фонда федерального имущества и Конституционного суда — она колеблется между тремя и четырьмя миллионами.
И выходит, что Меликьян прав. За такие деньги толковый человек работать не станет. Но особенно неприятно то, что даже получающие вполне приличные деньги чиновники все равно склонны к мздоимству.
Фигура предприимчивого чиновника, превращающего свою должность в подобие коммерческого предприятия, присутствует в истории практически с момента возникновения государства.
На рубеже 1991-1992 годов московский мэр Гавриил Попов выдвинул оригинальное предложение перевести чиновничество с гарантированного оклада на процент от суммы заключенных при его участии сделок (выданных разрешений, проведенных согласований и т. д.). Считая коррупцию в принципе непобедимой обычными правоохранительными методами, Попов предлагал смириться и де-факто попытаться легализовать ее.
Вполне возможно, что после этого привлекательность работы в системе госуправления резко возросла бы, а бюджетные расходы сократились. Зато одновременно возросла бы смертность госслужащих. Бизнес есть бизнес.
Как показывает практика, ни одному государству мира не удалось решить эту проблему. Результаты опросов свидетельствуют, в мире нет места, где вера в честность чиновника была бы абсолютной.
Единственное исключение — Сингапур, где почти 100% опрошенных работников госучреждений верят в то, что их начальник никогда не совершал чиновного грехопадения. Возможно, причина кроется в сверхвысокой оплате труда бюрократов в этом городе-государстве. Его премьер Го Чок Тун является самым высокооплачиваемым госслужащим в мире, зарабатывая в год $850 тыс. Сингапурский министр довольствуется в три раза меньшей суммой, что, однако, все равно превышает заработок президента США.
Что же касается атмосферы доверия в других странах, где государственные чиновники хотя и не являются самой высокооплачиваемой категорией, но все-таки получают весьма прилично, то цифры были таковы. В то, что их непосредственный начальник, возможно, хотя бы один раз в жизни брал взятку верили: в Норвегии — почти 30%, в Японии — 43%, в США — 56%, ФРГ — 68%, Нидерландах — 70%, Франции — около 75%, в Италии — почти 100%.
Неофициальный опрос на ту же тему, проведенный корреспондентами Ъ в нескольких федеральных органах исполнительной власти в Москве, принес печальные результаты — даже не почти, а все 100%.
Потому, что эти данные соответствуют действительности или по другим причинам, но, как бы ни жаловались министры на то, что в министерствах почти не осталось специалистов, как бы ни обвиняли действующую систему оплаты в падении престижности госслужбы, от желающих сделать карьеру в госаппарате нет отбоя. И выходит, что Меликьян не прав.
"Огромное число желающих, — в один голос говорили Ъ сотрудники кадровых служб Минтопэнерго, Минфина, Минэкономики и ГТК. — Для многих мы являемся трамплином в мир бизнеса. Для них зарплата, равно как и побочные источники доходов, не так важны".
Примерно такая же ситуация и в Госналогслужбе. Ее специалисты ценятся на вес золота, поэтому компании и банки ведут на них настоящую охоту. За все время существования из ГНС ушло примерно 13 тыс. человек. (Неудивительно поэтому, что при каждом ужесточении налогового законодательства схемы ухода от налогов появляются в считанные часы. Там люди знают, как морочить голову налоговым инспекциям.)
В связи с этим интерес к работе в ГНС существует и постоянно реализуется. Однако в случае с налоговой службой государство как работодатель никогда не сможет соперничать с частным бизнесом, потому что, сколько бы оно ни предложило, ценным экспертам по другую сторону "баррикад" дадут больше. Поэтому играть в заботу о благосостоянии налоговых инспекторов для правительства было бы просто смешно.
В пользу такого взгляда на особенности госслужбы говорит и тот факт, что во второстепенных министерствах царит застой и "эмиграция" сотрудников. Так, в Минприроды вакансии составляют почти половину штатного расписания, в Госкомлеспроме — более 40%, в Министерстве промышленности — 40%. А в гораздо более привлекательном для дальнейшей карьеры Роспатенте, например, этот показатель значительно ниже — 24%.
Намерение укрепить систему государственной службы путем повышения окладов на $60-300 на этом фоне выглядит наивной попыткой, подарив горшок с цветком, считать его нового владельца земельным собственником. Попадая статистически в группу государств с наименее обеспеченным госаппаратом, Россия даже утроением ставок госслужащим не сможет вызвать какого-либо заметного изменения в системе государственной службы.
Именно поэтому правильнее было бы выпустить подготовленный указ "О денежном содержании федеральных органов власти" с грифом "Секретно" и не раздражать им ни российскую общественность, ни российский госаппарат.
За деньги, которые платят на госслужбе, ни один толковый человек работать не станет
От желающих сделать карьеру в госаппарате нет отбоя
ИВАН ПЕТРОВ