Характеризуя нового главу президентской администрации, все комментаторы отмечают поношенный свитер, большой теннис, "Исповедь на заданную тему" и предыдущее место работы — "член семьи". Все, в том числе и последнее, верно. Ъ попробовал разобраться: если была такая должность в политической иерархии, то насколько успешно с ней справлялся Валентин Юмашев?
Почти все источники информации Ъ хотя и говорили о главе администрации только хорошее, пожелали остаться неназванными.
Пришел, увидел, уговорил
Допуском "к телу" на самом деле послужила не книга. А фильм с грубовато-перестроечным названием "Борис Ельцин. Портрет на фоне борьбы". Студия ЦСДФ, автор сценария Валентин Юмашев, режиссер Геннадий Попов.
Рассказывает Геннадий Попов:
— В феврале 1989 года Валентин впервые поговорил с Ельциным, использовав при этом "вертушку" в кабинете Коротича. Сообщил Борису Николаевичу по телефону, что хочет снять фильм о его предвыборной компании, и предложил встретиться. Ельцин согласился...
На встречу Юмашев явился в джинсах и свитере. Геннадий Попов, который пришел в костюме (закалка ЦСДФ), заметил было, что надо бы поприличнее одеться, на что тот усмехнулся: "Мы на работе!" Первая встреча продолжалась часа полтора-два. Ельцин долго сопротивлялся, ссылаясь на то, что в "Огоньке" не прошло интервью с ним. Во-первых, он его два дня правил — обидно, слушай, да? А во-вторых, если уж Коротичу не удалось опубликовать это интервью, то вряд ли у вас, молодых, выгорит фильм запустить. Юмашев упирал на то, что предвыборную кампанию нужно хотя бы оставить для истории. Но при этом не врал, что фильм выйдет через месяц-два широким экраном. Фильм, кстати, вышел чуть больше года спустя, за день до избрания Ельцина председателем президиума Верховного совета РСФСР, и зал был полон. А в 1989 году, на следующий день после депутатских выборов, улетая с женой отдыхать в Кисловодск, у подъезда своего дома Борис Николаевич обнял Юмашева, поцеловал и сказал: "Спасибо, Валентин, за все".
Но тогда, на съемках, была только пахота, бесконечные митинги, хождения в народ, и Юмашев не отходил от своего персонажа. В день знаменитого Вставания на Учет в Районной Поликлинике он тоже был рядом. Вряд ли из имиджмейкерских побуждений: просто фильм хотелось сделать классным.
Локальный вроде бы эпизод, но в нем практически все профессиональные качества будущего "члена семьи" присутствуют. Разве что непонятно, чем он так зацепил Бориса Николаевича?
— Это как раз понятно, — объяснил Источник, — Ельцин был одиноким человеком, очень. Его не принимали ни партийные, ни демократы. Не считали своим. И интервью в "Огоньке" Коротич завернул, посоветовавшись с Яковлевым Александром Николаевичем. Потом, после выборов, его пристегнули к Сахарову и сделали флагманом демократии. А до этого Валю отговаривали даже, не советовали карьеру портить...
— А чем же Валентина так зацепило?
— Влюбился. Не смейся: Подниекс (знаменитый режиссер, автор "Легко ли быть молодым?", ныне покойный. — Ъ) тоже влюбился. Говорил, за Ельциным будущее.
...То, что Ельцин относился к Юмашеву по-отцовски, многие подтверждают. Но — на "вы", всегда на "вы".
В первом приближении
В теннис он играл и до Кремля, и до книжки, и до фильма. Коллега подтверждает: еще в 1987 году, в Дании, на первый валютный гонорар покупал не джинсы, а какие-то чертовски дорогие струны к ракетке. С другой стороны, некий Теннисный Авторитет рассказывал, как на его глазах ходил Валентин час вокруг корта чуть ли не в обнимку с Коржаковым и обсуждал явно не теннисные сплетни. Это правила игры. И белый джип, и квартира на Осенней (там он появляется крайне редко, как, впрочем, и другие жильцы президентского дома), и так называемый "президентский клуб", который сейчас воспринимается как полубандитская организация, и Коржаков, и Тарпищев, и... нельзя сказать, чтобы его от всего этого тошнило. Однако — как не пил, так и остался непьющим. Что, видимо, было нелегко. Другое дело, в клуб начали принимать "беспартийных банкиров", даже — страшно сказать — евреев. Юмашев сумел убедить Коржакова: тебе же надо знать этот контингент.
Коржаков сейчас совершенно искренне считает, что Валентин его предал. Юмашев так же искренне за собой предательства не числит. Что же делать, если президенту к тому времени уже вредила его собственная команда?
Андраник Мигранян, бывший член президентского совета:
— В первом предвыборном штабе — Сосковца — я Юмашева ни разу не видел. Может быть, он там числился, но не ходил, не выступал, ничего не делал.
Можно вспомнить, как 19 марта прошлого года "верные ельцинцы" чуть не разогнали Думу. Или насильственный сбор подписей в поддержку президента среди работников МПС. В первом случае скандал чуть не произошел, во втором — произошел. Но Коржаков с Сосковцом другими методами не владели. А те, которыми владели, против их воли работали на коммунистов. Между прочим, аналитическую группу, которая и сделала выборы, начали сколачивать еще "по недосмотру Коржакова". Причем юмашевская роль там была вовсе не руководящей: так называемые придворные интриги и... работа на общих основаниях.
— Практически на всех предвыборных совещаниях, где я был, — рассказывает другой Член Группы, — сидел Валя. Никогда никого не перебивал. Иногда даже вообще не высказывался. Но в таком случае его мнение специально спрашивали.
Казалось бы, мелочь: охранники Ельцина появлялись рядом с шефом на людях в темных очках — и удобно, и глаз не видно. Но Валентин заметил, как косятся люди, и очков больше не стало. Неизвестно, чего тут больше — личной преданности, здравого смысла или политических убеждений, важен результат. И не так важно, на каких основаниях человек "вхож". Гораздо важнее зачем.
Татьянин дембель
— Знаешь, чем силен Чубайс, — поделился Источник. — Он никогда не врет Ельцину. Даже в самых неприятных случаях. Так вот, Валька в этом смысле еще круче.
В "президентском клубе" президенту не то чтобы врали — это была просто информационная блокада. Да и врать было не особо нужно: у президента есть свойство воспринимать определенную информацию только от определенного, избранного им самим человека. По Чечне, например, он не делал даже попыток изменить точку зрения, которую публично излагал. Юмашев по этому вопросу "избранным" не был.
По вопросу смены президентской команды — тоже. И, что подтверждают многие источники, особенно себя не переоценивал. Опять же непонятно, чего тут больше — скромности или самосохранения. Важен результат.
В результате он "придумал" Татьяну Дьяченко. Не очень верится, но говорят, идею привлечения ее в аналитическую группу он вслух называл гениальной. Потом пришлось гениально уговаривать саму Татьяну. Потом ее маму. Потом папу. Потом к информации, поступающей из аналитической группы, стал прислушиваться президент. Потом — приглядываться к самой группе. Потом она стала называться предвыборным штабом. А потом... Зюганову стало катастрофически не хватать рейтинга.
В принципе, все это можно опять же назвать придворной интригой. Хуже, если это называлось бы сейчас неудачной придворной интригой. Но мораль в другом. Юмашев знал, что Татьяна, очень далекая в тот момент от всякой политики, — абсолютный генетический слепок с Ельцина. А значит, стопроцентный союзник ельцинской команды. Просто ей в отличие от тогдашнего Бориса Николаевича было проще это объяснить. А ей в свою очередь проще объяснить то же самое самому Борису Николаевичу.
Но все это мог знать только человек, имеющий должность "члена семьи". А больше никто — даже Березовский.
--------------------------------------------------------
Из книги Льва Суханова "Три года с Ельциным", записки первого помощника
...Однажды Юмашев появился в Госстрое, я пригласил его к себе и показал договор, который прислали американцы. Он его прочитал, мило улыбнулся и говорит: "Лев Евгеньевич, это ведь кабальный договор, и вам ни в коем случае нельзя с ним соглашаться". "Почему? — спрашиваю. — Ведь 160 тысяч долларов..." Юмашев еще больше веселится: "Да над этой суммой весь мир будет смеяться..." "Почему же смеяться?" — опять ничего не понимаю. "Да потому что это смехотворная сумма..."
Выяснилось к тому же, что у Юмашева в Лондоне есть хороший литературный агент, юрист Эндрю Нюрнберг, с которым можно обо всем проконсультироваться... Короче, заключили договор на издание книги "Исповедь на заданную тему".
...Право на первое издание "Исповеди" купило на аукционе другое американское издательство, в результате чего первоначальная сумма гонорара возросла до 460 тысяч долларов. Естественно, определенный процент отчислялся Юмашеву и Нюрнбергу.
--------------------------------------------------------
Палата #318
В списке претендентов на главу администрации он стоял последний. С одной стороны, фамилия на "ю", с другой — есть же Ястржембский.
— Его кто-нибудь лоббировал?
— Да вы что, — удивился Источник, — разве можно Бэну такие вещи лоббировать?
Другой Источник пересказал реакцию самого "именинника": "Старик сказал... Что я мог сделать?"
Интересно, многие (а лучше сказать, почти все) мои собеседники, рисовавшие широкими мазками деловые качества Юмашева, признавали: на новой должности могут быть проблемы. И дело не в свитере: получив сразу после выборов кабинет в Кремле, он законопослушно надел пиджак (не мальчик все-таки, сороковой год). Опасения были серьезнее.
— ...Он человек команды, но не человек системы.
— ...Он был силен именно своей отстраненностью.
И даже:
— ...Он в Кремле всем чужой.
Впрочем, почти все прибавляли: "Хотя черт его знает..."
А еще все говорили про системные мозги и железное (непьющий, притом спортсмен) здоровье. И (мне показалось, искренне) желали новоселу кремлевского кабинета #318 удачи. И не очень опасались его "перерождения".
В свое время Юмашев предостерег Чубайса от излишней публичности на должности главы администрации. Во-первых, в силу специфики самой должности. Во-вторых, из-за болезни Ельцина: лишенный публичности в своих Горках, тот мог бы болезненно среагировать на чрезмерную засветку фаворита. И Чубайс (цитирую источник: "Даже мертвый Чубайс — публичная фигура") послушался.
Вступив в чубайсовскую должность, имиджмейкер Ельцина пошел советоваться к "старшим товарищами": быть ли ему публичной фигурой. Советовали разное, но решение принял он сам. И можно гарантировать: никакого эксклюзивного интервью в обозримом будущем не будет.
* * *
...Незадолго до последнего назначения Юмашева Источник, впоследствии пожелавший остаться неназванным, дал мне консультацию по одному тонкому вопросу:
— Да ты поговори лучше с Валькой. Он же писатель. Все записывает. День за днем.
ФЕДОР ЛАСТОЧКИН