Мощная атака на белорусский вариант договора — лишь один из эпизодов борьбы между крупнейшими российскими финансово-промышленными группировками. Интрига не завершена, но промежуточный результат уже есть. Проект устава нового союза больше не угрожает открыто экономическим интересам России и не обещает политического триумфа Лукашенко.
Чубайс — последний шлагбаум на российско-белорусской границе
Волна общественного протеста, накрывшая в итоге первоначальный проект договора о Союзе Беларуси и России, была поднята Анатолием Чубайсом со значительным запозданием, потому что вплоть до последнего времени о содержании договора было ничего не известно. Его разработчики прекрасно понимали, что, как только проект окажется на столе первого вице-премьера, с его стороны последует мощная атака. Заменяя фамилию "Чубайс" несколько размытым "противники договора", они придерживались тактики, при которой их оппоненты должны были бы быть поставлены перед фактом полной готовности нового союзного договора за минимально возможное количество дней до его подписания, заранее намеченного на день годовщины подписания его предтечи — договора об образовании Сообщества России и Белоруссии.
При этом Чубайс был внесен в список потенциальных противников по чисто формальным признакам: энергичный первый вице-премьер мог быстро попытаться монополизировать процесс, оттерев в сторону секретариат вице-премьера Валерия Серова. В какой-то степени эта тактика себя оправдала, поскольку вплоть до самого последнего времени Анатолий Чубайс оставался в неведении относительно содержания договора.
Однако спасти многомесячный труд экспертов из Минска и Москвы не удалось. Удар, последовавший после того, как туман рассеялся, был сокрушительным. Имея тесные связи в ближайшем президентском окружении, Чубайс обладал несравненно большими возможностями непосредственно влиять на позицию президента, чем он и воспользовался.
Вся операция была проведена по уже не раз применявшейся схеме. Вначале делается утечка в дружественные СМИ. Ее взял на себя заместитель руководителя администрации Максим Бойко. Затем средства массовой информации тиражируют предложенную трактовку ряда положений проекта.
После чего наступает решающий этап акции. Соответствующие службы президентской администрации готовят обзоры основных тем, которые разрабатываются средствами массовой информации. Подать позицию СМИ нужным образом — дело техники. А этой техникой в администрации владеют почти виртуозно.
Затем наступает самый ответственный этап операции. Обзоры СМИ, снабженные очень краткими, но выразительными комментариями, должны не просто лечь на президентский стол, а лечь с соответствующим устным сопровождением. Это под силу только Валентину Юмашеву, который и сыграл в данном случае решающую роль.
Следует отметить различие в подачах. СМИ пугали обывателя неминуемым снижением уровня жизни. Внимание же президента привлекалось к тому, что общественность "имеет сомнения" в отношении целого ряда положений проекта договора. В связи с чем "при неизменности курса на интеграцию с Белоруссией" эти положения необходимо скорректировать.
Президент колебался. Только устойчивый поток критических публикаций и телевизионных сюжетов заставил его буквально в последний момент санкционировать изменение состава документов, предлагаемых к подписанию 2 апреля. Проект договора о создании нового союза превратился в проект его устава, подлежащий общественной экспертизе и "всенародному обсуждению".
Это произошло 31 марта.
В уставном капитале у России контрольный пакет
Конечно же, аппаратные и политические цели интриги в данном случае превалировали надо всем остальным. Все разговоры об утере Россией самостоятельности, политической независимости и появлении на карте мира нового государства — Союза Белоруссии и России, — не более чем пропагандистские клише, в той или иной степени уже использовавшиеся в 1994 году, когда, по словам бывшего председателя ЦБ России Виктора Геращенко, "мы по сути вытолкнули Белоруссию из единого валютного и экономического пространства, после того как победил расхожий лозунг 'Нахлебники нам не нужны!'".
Нельзя сказать, что предложенный проект договора являл собой верх совершенства, но к 22.30 24 марта, когда на нем появились последние визы представителей ЦБ, он уже освободился от одиозных положений.
Для того чтобы понять, что слова об экспорте инфляции явно заимствованы из политических и экономических баталий трехлетней давности, достаточно прочесть только одну статью из проекта договора.
"Статья 30. Государства-участники создают необходимые условия для обеспечения конвертируемости своих валют по текущим операциям с целью формирования унифицированной валютной системы Союза с последующим введением единой валюты.
Объединение денежных систем государств-участников осуществляется путем формирования единого эмиссионного центра".
В результате этого Центральному банку удалось похоронить исключительно опасную идею зарезервировать право на эмиссию денежных знаков в будущей моновалютной зоне одновременно за Национальным банком Белоруссии и ЦБ России. Говоря простым языком, эта победа означает, что объединение денежных систем двух стран пойдет естественным путем простого поглощения белорусской денежной системы и инкорпорирования ее в российскую.
Любопытно обязательство, которое принимают будущие члены союза, — создать необходимые условия для обеспечения конвертируемости своих валют по текущим операциям. Это обязательство адресовано на все 100% белорусской стороне, поскольку Россия уже присоединилась к статье 8 устава Международного валютного фонда, что означает необратимость ее либеральной денежной и валютной политики. Самое главное, что российский рубль вызывает со стороны иностранных инвесторов устойчивый интерес и по чисто капитальным операциям (например, работа с ГКО). А это де-факто уже и есть реальная конвертируемость.
В целом экономическая часть проекта устава союза не выделяется чем-то сверхъестественным. Устав декларирует, что целями союза являются формирование и реализация согласованной программы рыночных реформ с учетом особенностей экономического развития каждого государства-участника и принципа социальной справедливости; функционирование унифицированных денежно-кредитных и бюджетных систем, системы налогов, создание необходимых условий для введения единой валюты; а также применение в отношениях с третьими странами одинакового торгового режима, общих таможенных тарифов, мер нетарифного регулирования внешней торговли, развитие двусторонней торговли и эффективное функционирование единого таможенного пространства.
Очевидно, что если в области экономической реформы задачи союза описаны максимально дипломатично, то все остальное однозначно свидетельствует в пользу жесткой привязки белорусской экономической политики к российской. В уставе предусмотрен и механизм обеспечения этой привязки, или, как любят говорить профессиональные интеграторы, "синхронизации" экономических политик. К совместной компетенции союза и государств-членов отнесено формирование нормативно-правовой базы союза, согласованных правовых основ экономического, социального и культурного развития, унификация законодательства; создание и развитие унифицированных денежно-кредитных, бюджетных и валютных систем, финансовых рынков; согласование основ антимонопольного, налогового и инвестиционного законодательства; выработка согласованных стандартов социальной защиты условий пенсионного обеспечения, социальных гарантий в области труда, занятости, охраны труда, социального страхования, пенсионного обеспечения и социальной защиты.
Проще говоря, наднациональные структуры, сформированные в соответствии с уставом, превращаются в инструмент проведения современной экономической реформы в Белоруссии. Предположения о том, что, используя наднациональные институты, белорусское правительство, а точнее Александр Лукашенко, сможет диктовать России ее политику, беспочвенны в условиях, когда единый эмиссионный центр будет находиться на территории России. К тому же в мировой практике существуют многочисленные примеры работы наднациональных органов в международных организациях. Общим правилом является ключевая роль, которую играют в них представители наиболее экономически сильных и богатых наций.
Проблема, однако, в том, что, как и во всем остальном, авторы проекта здесь ограничились полумерами. Закладывая правовую основу для мягкого принуждения белорусских властей к модернизации своей страны, устав, тем не менее, оговаривает, что "решения органов Союза принимаются без ущерба конституционным принципам государств-участников". Эта формулировка неконкретна, а следовательно, может трактоваться в самом широком смысле — в отличие от писаных положений национальных конституций "конституционные принципы" определению поддаются с большим трудом.
Давать ли Лукашенко российское гражданство?
С политической точки зрения ключевым является вопрос о роли наднациональных органов и балансе их полномочий. Таковых органов устав предусматривает создать минимум три — Высший совет, Парламентское собрание и Исполнительный комитет (а в случае необходимости к ним могут добавиться другие органы союза).
Очевидно, что в отличие от экономических вопросов эта часть устава подвергнется в ходе доработки наиболее серьезным изменениям, прежде всего в сфере полномочий наднациональных органов. В частности, в той схеме, которая сейчас присутствует в проекте устава, решения Высшего совета союза обязательны для органов союза и органов исполнительной власти государств-участников.
Однако в состав совета входят как руководители исполнительной власти, так и законодательной. Более того, уставом не исключается, что председателем Высшего совета (избираемым на два года) может стать и представитель законодательной власти. В этом случае будет подрываться одно из фундаментальных условий устойчивости демократии — принцип разделения властей.
Вторым уязвимым местом является вопрос о едином гражданстве. Правда, это единое гражданство несколько своеобразное: согласно статье 2 проекта устава, каждый гражданин Российской Федерации и каждый гражданин Республики Беларусь является одновременно гражданином союза. Из этого, вообще-то, не следует, что Александр Лукашенко когда-либо станет баллотироваться на пост российского президента. Гражданин Белоруссии после объединения в союз с Россией не становится гражданином России, равно как и наоборот.
Тем не менее и в этом случае существует положение, которое при всем своем демократизме несколько размывает границу между гражданами двух государств: "Гражданин Союза, постоянно проживающий в другом государстве-участнике, имеет право избирать и быть избранным в органы местного самоуправления на территории этого государства".
Впрочем, всеобщий либеральный ужас перед Лукашенко, якобы уже примеривающимся к кремлевскому трону, иррационален. Даже если предположить, что он сможет сплотить вокруг своей фигуры российских и белорусских левых, переживающих, однако, далеко не лучший период своего существования, он тут же будет вовлечен в бескомпромиссную борьбу с быстро растущим движением Александра Лебедя. Именно Лебедь сейчас является потенциально самым опасным политиком для правящего истеблишмента, и столкновение его с Лукашенко может оказаться просто подарком российским либералам.
Лебедевская Народная республиканская партия и зюгановская КПРФ имеют сильно пересекающийся электорат, и в том случае, если на левом фланге появится столь же сильная и обладающая большим популистским потенциалом личность, обе партии окажутся в проигрыше. Перспектива союза между Лебедем и Лукашенко столь иллюзорна, что даже на грани политической пропасти они едва ли согласятся поддержать друг друга.
Вероятно, российским либералам стоило бы самим выступить с инициативой введения единого гражданства России и Белоруссии, с тем чтобы в обозримом будущем не позволить сплотиться электорату "недовольных".
ИВАН ПЕТРОВ