Прекратила свое существование зона экономического благоприятствования "Ингушетия". А ее агент, корпорация БИН, не только не прекратила, но и создала на прошлой неделе новый некоммерческий союз предприятий БИН. Как выяснил Ъ, корпорация стала фактически независимой от республики-кормилицы.
Ингушетия относится к одной из трех территорий России, которые условно называют российскими офшорами. Эти территории полностью освободили от местных налогов зарегистрированные у них фирмы. Те должны платить лишь фиксированную ежегодную плату ($3953 — в "Ингушетии", $6800 — в "Калмыкии" и $3000 — в "Алтае"). За три года существования "Ингушетия" набрала около 5 тысяч клиентов, "Калмыкия" — 3 тысячи, а "Алтай" — несколько сот, так как начала работать совсем недавно. Надо отметить, что еще на нескольких территориях России создан тот же налоговый режим, но они пока не считаются офшорами, так как не сделали из него товар. Например, Карачаево-Черкесия, Агинский бурятский автономный округ, Северная Осетия, Кабардино-Балкария.
Банкир при феодале
Созданию союза БИН предшествовало неприятное, на первый взгляд, событие. С начала 1997 года утратило силу постановление правительства России о ЗЭБ "Ингушетия". А значит, перестала существовать зона наибольшего благоприятствования для обслуживающей ее БИН. Настал переломный момент в судьбе старейшего российского офшора.
Однако в этот момент группа БИН чувствует себя очень уверенно. А судя по созданию союза БИН, финал ЗЭБ словно и не нанес ей никакого ущерба. Как это получилось, объяснил корреспонденту Ъ создатель БИН, а ныне вице-спикер Госдумы России Михаил Гуцериев. На самом деле группа БИН занята далеко не только обслуживанием ЗЭБ "Ингушетия". Кроме близких к этому делу БИН-банка и фирмы БИН-консаут, в группу также входят совершенно непрофильные сеть магазинов БИН в Москве и Петербурге, БИН-клуб (ресторан и казино, ныне закрытое), строительная фирма и даже таможенный терминал на территории завода АЗЛК.
БИН осуществляет проекты по всей России. Например, сейчас ее руководители прорабатывают вопрос о создании финансово-промышленной корпорации в Кемерово, в которую войдут местные заводы, шахты и БИН-банк. Разработана схема прибыльной добычи и продажи угля, для чего планируется взять в аренду угольный причал в Одессе и перерабатывать уголь вблизи порта, чтобы меньше тратить на железнодорожные перевозки.
Таким образом, услуги по регистрации предприятий в ЗЭБ "Ингушетия" в последний год оказались уже далеко не самым важным направлением деятельности группы БИН. Потому что она к этому времени выросла из свей "зоны".
Строго говоря, группа БИН выросла не из "Ингушетии", а из частного торгового предприятия ТОО БИН, созданного Михаилом Гуцериевым в Москве в 1991 году. Позже оно превратилось в сеть магазинов в Москве и Петербурге, а еще чуть позже "обросло" своим БИН-банком. Тогда же, в 1991 году, Гуцериев познакомился с юристом Владимиром Жириновским, а в конце 1995-го по списку ЛДПР был избран в Госдуму. Однако подлинный размах бизнес Гуцериева начал приобретать с 1994 года, когда была создана ЗЭБ "Ингушетия".
В 1993 году после образования республики Ингушетия ее президент Руслан Аушев обнаружил, что жить ему не на что — у него есть кусок земли, а экономики нет. Однако у Аушева был старый друг, преуспевающий предприниматель Гуцериев. Он и помог Аушеву создать механизм зарабатывания денег — зону экономического благоприятствования.
По политическим причинам в 1994 году зона получила особые льготы от Москвы. Незадолго до начала войны в Чечне в поисках союзников на неспокойном Кавказе федеральное правительство дало Ингушетии налоговый кредит. То есть ей было разрешено возвращать себе налоги, перечисленные ее налогоплательщиками в федеральный бюджет — в размере 1,65 трлн рублей за 1994-1997 годы. Налоговый кредит и само решение о создании ЗЭБ "Ингушетия" были оформлены решением правительства России.
Этот налоговый кредит стал одним из важнейших благ не только для республики Ингушетия, но и для ее агента — корпорации БИН. Часть этих федеральных налогов БИН стал возвращать своим клиентам. Что было уникальной льготой в России и способствовало притоку клиентов.
Естественно, БИН в те времена был лишь финансовым механизмом Аушева, а пробивал эти льготы сам президент. Таким образом, своей всероссийской известностью БИН действительно обязана Ингушетии.
Национальное самофинансирование
В 1994 году корпорация БИН была полностью зависимой от Ингушетии компанией и жила "на одну зарплату". То есть все $3953 в год, получаемых БИН с каждого клиента, поступали в бюджет Ингушетии. А агенту оставались лишь определенные суммы на содержание (зарплата, аренда и прочее).
Однако ЗЭБ "Ингушетия" давала возможность корпорации очень быстро развиваться. Большинство новых направлений в бизнесе БИН порождалось самой же зоной. Появилась компания БИН-консаут, которая помогает клиентам правильно структурировать их бизнес для минимизации налогов. За деньги, естественно.
В Ингушетии окреп и БИН-банк. Это совпадало с интересами самой республики. ***Дело в том, что по распоряжению правительства России в ЗЭБ "Ингушетия" запрещалось регистрировать банки. А Ингушетии было крайне выгодно самой контролировать все солидные потоки налоговых выплат своих клиентов. При возврате денег из федерального бюджета в виде налогового кредита они оказывались на счетах в БИН-банке достаточно надолго. Часть их БИН переводила своим клиентам, но не сразу. Недовольства это не вызывало, потому что клиенты БИН и так были счастливы, что им возвращают часть федеральных налогов (ведь это невозможно больше нигде в России). Фактически БИН-банк оказался уполномоченным банком республики Ингушетия со всеми вытекающими из этого возможностями для быстрого развития.
Итогом развития группы БИН стала, как мы отметили, возможность для нее с легкостью пережить конец ЗЭБ "Ингушетия" и отмену льгот в виде налогового кредита (правда, ведется работа по его продлению еще на год).
Между тем основное дело БИН — регистрация предприятий в Ингушетии — тоже оказалось очень солидным бизнесом. Ведь 5 тысяч клиентов БИН все вместе стабильно платят ей $20 млн в год регистрационных платежей. Как водится, все они поступают в бюджет Ингушетии, а БИН достается лишь "зарплата".
Однако, судя по событиям этого года, БИН, похоже, сделала попытки получить более значимую часть регистрационных платежей.
Факт первый: из ее рекламы пропали сведения о том, что она регистрирует предприятия в Ингушетии. Более того, из рекламы вообще пропало слово Ингушетия. Осталось лишь слово "БИН". Гендиректор корпорации Евгений Марченко объяснил это формально: закончилось действие постановления правительства и БИН прекратил регистрировать новых клиентов в ЗЭБ "Ингушетия".
Но на самом деле БИН может регистрировать новые предприятия просто в Ингушетии. Причем для привлечения новых клиентов ему никаких федеральных льгот и не надо. Достаточно обнуления местных налогов.
Раньше БИН был просто необходим возврат части федерального налога — молодой компании нужны резервы для роста. Однако теперь корпорация — ветеран российской офшорности. И она может успешно привлекать новых клиентов и без федеральных льгот (тем более что Калмыкия так работает с самого начала). А уже существующие 5 тысяч клиентов БИН вряд ли от нее уйдут, потому что пока нигде в России для них объективно нет лучших условий для работы. Все это признали и руководители БИН. Но свою рекламу без Ингушетии так и не объяснили.
Но есть и другие, более многозначительные факты. Как выяснил Ъ, в этом году руководство БИН вело переговоры с некоторыми другими территориями России, например с Агинским бурятским автономным округом и Калмыкией, о том, чтобы регистрировать клиентов БИН на их территории (где равным образом обнулены местные налоги).
Разговор шел, естественно, о деньгах: какая доля регистрационных сборов будет доставаться БИН, а какая — территории, на которой она "осядет". С Калмыкией договориться не удалось (она не захотела поступиться ни центом из своих $6800). Зато удалось с Агинским бурятским автономным округом. Это было нетрудно по его бедности. В столице округа, поселке Агинский, отсутствуют даже централизованная канализация и отопление. Теперь, когда БИН с округом договорилась (правда, подробности раздела денег между ними не оглашаются), там, где до сих пор было лишь одно отделение Сбербанка, появилось отделение банка БИН. А корпорация начала регистрировать новые предприятия в округе.
На первый взгляд, все это свидетельствует о том, что БИН как коммерческая структура уходит из Ингушетии и начала переводить всех своих клиентов на другие территории — туда, где ей удастся выторговать более выгодные для себя условия работы. Резонно предположить, что Агинский бурятский автономный округ с радостью поделился бы с БИН даже половиной из всех $20 млн, если бы БИН пересадил весь улей своих клиентов на его территорию.
Интернациональная гордость
Однако на самом деле все сложнее. Пресс-секретарь корпорации БИН Сергей Тимофеев объяснил мне, что версия Ъ слишком цинична. В действительности Ингушетия по-прежнему остается очень нужной БИН. И дело не только в дружбе с Аушевым.
С Ингушетией связано новое переспективное начинание БИН. С начала 1996 года ее усилиями был создан и начал работать первый настоящий российский офшор — центр международного бизнеса "Ингушетия". Причем опять, как в 1994 году, эта абсолютно новая затея БИН была оформлена на высшем уровне России — в виде федерального закона, прошедшего три чтения Госдумы и подписанного президентом. Кстати, чтобы избежать несправедливых обвинений Гуцериева в лоббизме, надо отметить, что тогда он еще не был не только вице-спикером, но и вообще депутатом Госдумы.
Итак, центр международного бизнеса — это первый настоящий офшор в России. То есть в нем могут регистрироваться компании только с иностранными учредителями. Условия их работы более чем льготные. Они не платят вообще никаких налогов, а только регистрационный взнос в $400 (один раз на 20 лет) и ежегодный взнос в $700. Правда, они не имеют права вести никакую хозяйственную деятельность на территории России.
Однако Сергей Тимофеев считает, что этот бизнес даже перспективнее, чем внутрироссийский офшор БИН. По его словам, новый офшор очень привлекателен для клиентов из стран СНГ, и в целом этот рынок сопоставим с внутрироссийским. БИН начал рекламу в прессе СНГ. Пока новый центр БИН набрал лишь 250 клиентов. Немного. Но, как водится в офшорном бизнесе, новая структура должна сначала завоевать доверие клиентов. Так что миллионы долларов она начнет платить агенту Ингушетии БИН не раньше, чем через пару лет.
Кроме того, БИН-банк остается уполномоченным банком республики Ингушетия. Таким образом, по словам Тимофеева, ни о каком прощании с Ингушетией речи быть не может — БИН здесь всерьез и надолго. Лучшим доказательством этого Тимофеев считает то, что за истекшие 3 месяца этого года БИН перерегистрировал своих клиентов (у которых истекли регистрационные договоры) в Ингушетии — без льгот, а лишь с обнулением местных налогов.
Однако, как стало известно Ъ, БИН здесь перерегистрировал отнюдь не всех своих клиентов. Некоторые перешли в Агинский бурятский автономный округ, а возможно, перейдут еще куда-нибудь: это предмет для индивидуальных переговоров с каждым клиентом. Так что теперь у Ингушетии появилась определенная зависимость от менеджеров БИН: из прежних $20 млн в год им от нее достанется меньше. Насколько конкретно, выяснится в ходе переговоров в этом году. Тем не менее, на наш взгляд, этот факт иллюстрирует и независимость БИН от Ингушетии.
Это нашло символическое отражение в рекламе БИН, которая выходит в том числе и в нашем журнале. В ней каждый из телефонов — это телефон одного из членов группы БИН — БИН-консаута, таможенного терминала, центра международного бизнеса "Ингушетия" и других. Ингушетии в ней касается лишь одна строка — "регистрация российских предприятий".
И хотя эта строка первая, Ингушетии она посвящена даже не целиком. Ведь БИН теперь регистрирует не только там.
Обзвонив все властные структуры Ингушетии, Ъ убедился, что там на БИН никто не в обиде. Кстати, по всем вопросам ингушских денег в правительстве советуют обращаться все в тот же БИН.
ГЛЕБ ПЬЯНЫХ