Потрясенная Польша

В Кракове, в костеле королевского замка Вавель, похоронены президент Польши Лех Качиньский и его супруга Мария. Завершилась неделя общенационального траура, хотя похороны жертв катастрофы под Смоленском еще продолжаются. Всю траурную неделю в Варшаве работал наш специальный корреспондент

Павел Шеремет, Варшава

"Реактивный самолет рисует знаки на небе. Может быть, Доротко, это письмо тебе? Письмо от отца, летчика, который исчезает над городом в облаках. О чем, Доротко, пишет папа? О том, что ты не боишься летать высоко и что он скоро прилетит из тумана, вернется на землю к своей дочурке"-- к забору у въезда на военный аэродром кто-то прикрепил маленькую фотографию самолета Ту-154 и короткое письмо к маленькой дочери одного из погибших пилотов. Командиром экипажа был капитан Аркадиуш Протасюк, у него остался маленький сын и дочь трех лет. За два дня до трагедии капитан летал в Смоленск с премьером Дональдом Туском, хорошо знал аэродром, поэтому ему доверили управление и президентским лайнером. Помогал капитану полковник Гжыва, лучший пилот авиаполка специального назначения, у которого осталась семилетняя дочь. Расшифровка записей бортовых самописцев показала, что летчики до последнего момента не сомневались, что смогут посадить литерный борт 101 в тумане. Эксперты все больше сходятся во мнении, что к самой масштабной катастрофе в послевоенной истории Польши привела цепь трагических случайностей.

Притяжение Катыни

В этой истории много мистического. Чудом остался жив директор Музея варшавского восстания Ян Олдаковский. За два дня до полета его попросили в администрации президента остаться дома, чтобы дать возможность полететь в Катынь родственникам убитых там польских офицеров. По своей воле директор вычеркнул из списка делегации еще трех сотрудников музея. Вспоминает, как звонил этим людям и долго извинялся за то, что лишил их возможности посетить святой для поляков мемориал. Теперь они часто плачут то от горя по погибшим, то от радости, что сами остались живы.

Наверное, они освободили места для Анны и Бартоша Боровских. Пани Анне было 83 года, она хотела почтить память погибшего в Катыне отца. Внук сопровождал бабушку, хотели взять с собой еще младшего внука, но не хватило мест в самолете.

Чудом спаслись польские журналисты, которые обычно летают вместе с президентом. Просто желающих лететь было так много, что в последний момент глава администрации решил выделить для журналистов отдельный небольшой самолет Як-40. Они приземлились в Смоленске буквально за 40 минут до крушения борта 101. Сам глава президентской канцелярии Владислав Стасяк погиб.

Ева Боковская лететь в Катынь не собиралась. Под Смоленском похоронен ее дед Мечислав Сморавиньский, один из двух польских генералов, расстрелянных НКВД. Боковскую пригласили на день памяти в школу, которая носит имя деда. Но в последний момент церемонию в школе перенесли на день раньше, а Еве предложили лететь в Смоленск, потому что нашлось одно свободное место. Как оказалось, роковое.

В самолете вообще оказались люди, которых вместе в принципе представить было трудно. Лех Качиньский — основатель партии "Право и справедливость", идеология которой основана на национализме и правом консерватизме. Руководители и члены "ПиСа" — люди все сплошь религиозные и довольно нетерпимые к своим политически противникам. Но президент взял с собой в Смоленск и видных политиков с иными взглядами. Например, в самолете был лидер партии "Союз демократических левых сил", кандидат левых на планировавшихся на осень президентских выборах Ежи Шмайдзинский. Но как в самолете оказалась другой лидер левых, ярая феминистка, защитница абортов, борец с костелом и исторической политикой президента Изабела Яруга-Новацка? Просто катыньская трагедия абсолютна для всех поляков является объединяющей, это место обязательного и священного поклонения невинным жертвам сталинизма, защитникам польского государства. Это священный символ для каждого поляка, и каждый хоть раз стремится там побывать. Поэтому в одном самолете летели ярые политические противники, лидеры враждующих друг с другом партий и движений, люди, которые в обычной ситуации находились по разные стороны баррикад.

Полетели даже те, кто летает в крайних случаях. Например, депутат парламента Себастьян Карпинюк был всегда объектом дружеских шуток товарищей по партии "Гражданская платформа". Это самый молодой из погибших депутатов: он избрался в 35 лет. Себастьян панически боялся летать на самолетах, и друзья измеряли какую-нибудь опасность в Карпинюках: "один Карпинюк, два Карпинюка".

Депутата Веслава Воду накануне пьяные хулиганы сильно избили в Кракове. Он попал в больницу с угрозой потери зрения. Врачи категорически не соглашались отпускать в поездку, но депутат, по сути, сбежал, чтобы успеть на самолет до Смоленска...

Всю неделю телеканалы круглосуточно в прямом эфире обсуждали случившееся и транслировали траурные церемонии, газеты до сих пор наполовину состоят из некрологов. Днем и ночью в Варшаве повсюду горели свечи. Свечи и цветы ставили у каждого дома, где жил кто-нибудь из погибших, у входа в здания, где эти люди работали. Свечи — вдоль дорог, по которым проезжают траурные кортежи. Свечи горели возле каждого памятника в Польше, возле щитов с фотографиями погибших политиков и даже просто посередине улицы или возле клумбы с цветами.

Лишь решение похоронить президентскую чету в костеле королевского замка в Кракове, в усыпальнице польских королей и национальных поэтов, рядом с могилой президента Пилсудского на короткое время вызвало смятение части поляков, даже прошли спонтанные акции протеста. Но призывы к солидарности и примирению пока сдерживают политическую борьбу, которая неумолимо приходит сразу по окончании траура.

Политические потрясения

21 апреля исполняющий обязанности главы государства Бронислав Коморовский объявит окончательную дату досрочных выборов президента. Еще в течение 10 дней станет окончательно ясно, кто будет бороться за пост главы Польши. Делать какие-либо прогнозы политологи опасаются, потому что катастрофа под Смоленском серьезно изменила политический ландшафт, расстановку сил и сценарии президентской кампании. Ее календарная дата — осень 2010-го.

Погиб главный кандидат оппозиции на пост президента — Лех Качиньский. Не стало ключевых фигур партии "ПиС". Депутаты и руководители парламентской фракции партии Путра, Гошевский, Гельшидская, Натали-Свят — ключевые фигуры партии. Погиб председатель Национального банка, который занимал сторону президента и, например, не позволял правительству конкурентов — партии "Гражданская платформа" — тратить национальные резервы на покрытие дефицита бюджета.

Погиб директор Института памяти Януш Куртыка, который был карающим мечом в руках Леха Качиньского. Депутаты "Гражданской платформы" даже внесли изменения в закон об Институте памяти, чтобы сместить Куртыку с должности, на которой он слишком рьяно искал врагов Польши и тайных агентов спецслужб, в том числе и российских, в рядах польских политиков и чиновников. Сейчас институт возглавит человек "Гражданской платформы".

Так же, как и Бюро национальной безопасности, руководитель которого тоже погиб под Смоленском. Бюро — это специальная служба, которая готовит стратегические решения президента по вопросам национальной безопасности, реформе Вооруженных и сил и даже внутренней политики. Все ждали, что Бюро возглавит кто-то из заместителей погибшего директора, но Бронислав Коморовский уже назначил туда генерала Козея из Министерства обороны. Кому-то кажется, что "ПиС" теряет последние шансы сохранить власть в своих руках. Но это только на первый взгляд.

На прошлой неделе об этом старались не вспоминать, но братья-близнецы Качиньские, погибший президент Лех и председатель партии "ПиС" Ярослав, за последние пару лет чрезвычайно утомили польское общество. Рейтинг "ПиСа" стремительно падал, перед катастрофой составлял всего 25 процентов против 55-60 процентов "Гражданской платформы". Политологи реально обсуждали предстоящий политический крах партии Качиньских, ведь сразу за президентскими выборами в начале 2011-го пройдут парламентские и муниципальные. Кандидат от "Платформы" маршал сейма Бронислав Коморовский опережал по популярности Леха Качиньского почти в два раза. Однако трагедия под Смоленском спутала все карты и дала новый шанс партии "Право и справедливость".

Наиболее религиозные члены "ПиСа" открыто говорят, что катастрофа — это знак Божий, что она вернет сочувствие избирателей, что президент своей смертью спас партию от поражения.

Не исключено, что сработает психологический фактор, когда сочувствие человеческому горю семьи Качиньских трансформируется в политическую поддержку. Особенно если Ярослав Качиньский выставит свою кандидатуру на выборах. Во время траура ему даже не задавали таких вопросов, все видели, каким шоком обернулась для него гибель брата-близнеца. Дело в том, что у Ярослава не было ни семьи, ни детей. Он жил с матерью и все свое время посвящал политике и помощи брату-президенту. Братья созванивались буквально каждый час. Последний раз Лех позвонил Ярославу из самолета и сказал, что все нормально и они идут на посадку в Смоленске... Очевидно всем, что Ярослав Качиньский с трудом переносит этот эмоциональный удар, непонятно, хватит ли ему еще сил на выборы. Впрочем, Ярослав известен железным характерам и в память о брате он может пойти до конца.

Похоже, выбыли из борьбы за президентский пост левые. Их потери в трагедии быстро не восполнимы. Погиб их главный кандидат на президентское кресло и два "дублера", или столпа, партии. Левые с трудом переживали раскол в партии между сторонниками бывшего премьера Миллера и бывшего президента Квасьневского. Погибший Ежи Шмайдзинский как раз был компромиссной фигурой, которого уважали оба крыла партии. Пани Шманек-Дереш когда-то руководила администрацией Квасьневского и контролировала сейчас бюрократическое крыло левых, а за Яругой-Новацкой стояли молодые польские левые радикалы и женщины. В один миг "Союз демократических левых сил" лишился самых популярных лидеров. Левые деморализованы.

Главная политическая сила Польши, партия "Гражданская платформа", в растерянности. Еще недавно никто не ставил под сомнения блестящие перспективы партии на всех предстоящих выборах. Сейчас каждый шаг ее лидеров, в первую очередь Бронислава Коморовского, может обернуться проигрышем. Выходец из аристократической семьи, участник польского подполья, отец четверых детей, Коморовский очень популярен, но трагедия лишила его возможности открыто и жестко критиковать противников на фоне их драматических потерь.

Привычные приемы политической борьбы едва ли применят и остальные игроки. "Вся кампания пройдет под знаком скорби. Люди хотят быть вместе в горе. Не будет настоящей избирательной кампании,— поясняет "Огоньку" депутат от "Гражданской платформы" Роберт Тышкевич.— Не будет громких дискуссий, будет больше понимания. Знаете, ведь когда-то с Лехом Качиньским мы сидели в одной тюремной камере. Сейчас никто не хочет говорить о партиях, только о людях, о наших ужасных человеческих утратах".

— Важно, чтобы руководители "ПиСа" не злоупотребили народной скорбью, не перегнули палку и не перешли черту,— говорит обозреватель "Газеты Выборчей" Мартин Войцеховский.— Решение похоронить президента в усыпальнице польских королей многие поляки как раз и посчитали чрезмерным проявлением этой скорби, заподозрили руководство "ПиСа" в желании использовать этот главный символ польского государства в предвыборной борьбе. Очень скоро мы узнаем, как этот фактор сработал.

"Мы не ожидали"

Неожиданным и важным последствием трагедии стали перемены в отношении поляков к России. Вдруг, благодаря действиям российских властей и солидарности обычных россиян, поляки увидели совсем другую Россию — резко отличную от сложившегося в их стране стереотипа. Поляки заметили буквально все: и помощь в расследовании, и сдержанность российской стороны в оценке причин катастрофы, и демонстрацию по каналу "Россия 1" фильма Анжея Вайды "Катынь". Обсуждается каждая деталь, подробно и очень эмоционально. Например, в эфире польского телеканала жестко раскритиковали поведение лидеров Великобритании, которые более суток не выражали соболезнования, сравнивали это с реакцией российского руководства.

— Русские так все делали и так нам помогали, словно это были не они,— поясняет журналист "Газеты Выборчей" Мартин Войцеховский. Он был в Смоленске в момент трагедии и провел там трое суток.— Простые люди слышали польскую речь, подходили и спрашивали, чем помочь. Там было много машин польского телевидения, так русские на них клали цветы, чтобы выразить сочувствие. Мы не ожидали!

Теперь в Варшаве, когда слышат русскую речь, в ответ улыбаются и стараются чем-то помочь. Никогда для журналистов из России не было больших проблем во время командировки в Польшу, но в этот раз работать особенно легко. "Мы верим россиянам, все подчеркивают вашу искренность. Это не пройдет бесследно",— уверяет депутат Тышкевич.

Бывший посол Польши в Белоруссии, сейчас сотрудник Восточного департамента МИДа Мариу Машкевич когда-то написал книгу об истории Русской православной церкви и недавно помог издать в России биографию генерала Пилсудского. Он говорит, что поляки всегда разделяли россиян, российскую культуру и Российское государство, чего не понимали в России. "Но сейчас понимания между нами будет однозначно больше. Трагедия нас сблизила, и мы сможем исправить все ошибки нашей современной политической истории",— говорит дипломат. Это очень по-русски: не было счастья, да несчастье помогло. Может быть, хоть в этом смысле смерть почти 100 известных и уважаемых поляков под Смоленском не окажется напрасной.