Русский драматический театр Литвы показал на Фестивале русских театров СНГ и Балтии "Горе от ума" в трактовке знаменитого литовского режиссера Йонаса Вайткуса. Смотрела ЕЛЕНА ГЕРУСОВА.
Вильнюсской Русской драме сделана прививка литовской режиссуры. Йонас Вайткус, которого на родине называют патриархом режиссуры и отлично знают во всем театральном мире, в 2008 году стал художественным руководителем единственной в стране профессиональной русской сцены. В какие-то два сезона стало понятно, что в целом это назначение способствовало театру, пользуясь грибоедовскими репликами, "много к украшенью".
Русская классическая пьеса в спектакле Вайткуса зазвучала по-европейски. В "Горе от ума" сценограф (и художник по костюмам) Медиле Шяулитите затянула планшет сцены в зеленое сукно. Скупая геометрия линий, вычерченных электрическими гирляндами, и черная прорезь садовой дорожки выкроили силуэт имперского мундира. Сделано это, впрочем, так деликатно, что зеленое сукно легко принять за садовую лужайку, тем более что в центре сцены установлена садовая ампирная ротонда. В прологе на сцену проецируются тени голого парка и бьющаяся в ветвях птица. Но романтическая тревога быстро пресекается. Первое действие центральные герои играют очень скупо, в европейской декламационной манере, иногда, впрочем, на повышенных тонах. В симметричных мизансценах расходятся по разные стороны сцены, как к дуэльным барьерам. Образы центральных героев трактованы в общем хрестоматийно, но с акцентами. Фамусов (Сергей Зиновьев) иногда и впрямь не понимает, как вести себя с этим новым поколением. Чацкий (Валентин Новопольский) — очень молодой, даже юный, и чрезвычайно искренний человек. Несколько даже странно, что его считает ядовитым строгая, искренняя, вовсе не кокетливая Софья (Юлия Крутко). Молчалин здесь вовсе не такой уж прожженный карьерист, просто готов стоять, как собачка на задних лапах, даже перед Чацким.
Пластический образ спектакля задан в массовых сценах. Московское общество, как древнегреческий хор и оперный миманс, постоянно следит и комментирует действия героев; причудливо изгибается, вторит репликам, шипит и скалит зубы, пытается втянуть в свои группки Чацкого. Диссонансная музыка и пластика (композитор Альвидас Мальцис, хореограф Ирина Петракова), характерный эксцентричный грим и костюмы миманса создают мир гротескного, комического сюрреализма cтарого общества.
Второе действие построено на сольных выходах миманса. Здесь реплики гостей на вечере Фамусовых вырастают в эксцентричные пластические этюды. Скрюченный князь Тугоуховский (Дмитрий Денисюк) в изумительно нелепой шубе пытается налить в свой слуховой рожок вина. Графиня-внучка (Елена Орлова) играет и вовсе квинтэссенцию светской суеты. С писком "Фамусов, Фамусов" она хаотично и ломано кружит по сцене, набирая все больше оборотов и "сливается" с диссонансной музыкой.
Противоборствовать или объяснять что-либо такому обществу, конечно же, более чем глупо. И в финале Чацкий хоть и кричит "Вон из Москвы!", но никуда не бежит. Падает на ступени садовой ротонды и горько, взахлеб, по-детски рыдает в объятиях Софьи, утешающей его поцелуями. Чувство побеждает разум. Романтизм наступает на ампир.
На видео по темным аллеям кружат тревожные стаи. Но даже столь неожиданный финал не спасает "Горе от ума" Йонаса Вайткуса от опасности, часто сопровождающей прочтение классических произведений: спектакль остается авторской иллюстрацией пьесы, безупречной, изощренной, но скучноватой.