В российском бизнесе произошло событие: на штаб-квартире ОНЭКСИМбанка сменилась вывеска. Вместо привычного до недавнего времени "Тише едешь — дальше будешь" там появился лозунг "Хенде хох!" Банк вышел из тени, в которой сознательно держался несколько лет, и столь же сознательно объявил о начале нового этапа конкурентной банковской борьбы.
ОНЭКСИМбанк покупает газеты и инвестирует в издательский бизнес, приобретает банк в Белоруссии, делает активные попытки расширить свое участие в нефтяном бизнесе. Все происходит открыто и жестко, на протяжении считанных недель и сопровождается целенаправленным нагнетанием интереса прессы к происходящему. И это ОНЭКСИМбанк, привычный образ которого — этакий банковский тихоня, избегающий паблисити и предпочитающий выяснять отношения "под ковром" в темной комнате за наглухо закрытыми дверями.
Казавшееся еще недавно относительно устойчивым равновесие между крупнейшими финансово-промышленными группами России нарушено: реальностью становится тотальное обострение конкуренции. Привычные банковские группировки и союзы рушатся на глазах, банки начинают играть каждый сам за себя или вступают в казавшиеся ранее маловероятными союзные отношения. На этом фоне действия ОНЭКСИМбанка отчетливо смотрятся как откровенная и уверенная инвестиционная экспансия.
Объективные основания для обострения конкуренции достаточно просты — в российской экономике стало тесно. Это неизбежное следствие падения доходности большинства финансовых инструментов, ликвидации рынка правительственных гарантий по кредитам в счет бюджетного финансирования, снижения ставки рефинансирования ЦБ при общей неразвитости внутреннего рынка и слабости российского инвестиционного потенциала. В результате, вопреки распространенной (не в последнюю очередь усилиями членов российского правительства) точке зрения, что российские банки не желают увеличить объемы долгосрочного инвестирования, банки столкнулись с нехваткой прибыльных проектов при относительном избытке денежных ресурсов. Феномен, кстати, изученный в развивающихся странах.
— Перед нами сейчас серьезная проблема, — не так давно признался в беседе с журналистами президент ОНЭКСИМбанка Владимир Потанин, — некуда привлекать деньги.
По его словам, любое расширение кредитного портфеля неизбежно приведет к появлению у банка невозвратных кредитов, а ведь "до сих пор нашей гордостью было то, что невозвратных кредитов у нас почти не было". А то, что инвестиций мало, объясняется достаточно просто: "Страна не получает инвестиции не потому, что их никто не хочет ей дать. А потому, что никто не готов их здесь принять".
Вполне понятно, что в этих условиях появление перспективного прибыльного проекта мгновенно вызывает ожесточенную борьбу за право его финансирования. Однако то, что в нее наглядно и открыто ввяжется (как в случаях с "Известиями" и "Сибнефтью") до сих пор "тихоня" ОНЭКСИМбанк, похоже стало неожиданностью для банкиров.
"В Потанине есть что-то пугающее. Будь на его месте кто-либо другой, его можно было бы назвать бульдогом. Однако он эмоционально беден и поэтому, скорее, ассоциируется с механизмом, целеустремленным и беспощадным, не сметающим, а просто отодвигающим в сторону все препятствия на своем пути," — охарактеризовал главу ОНЭКСИМбанка один из его старых знакомых.
По словам сотрудников банка, Потанин отличается концептуальным складом ума и стратегическим мышлением. Он всегда разбивает движение к избранной цели на определенные этапы и четко формулирует главные задачи банка на каждом из этих этапов. А алгоритм движения, по образному выражению одного банковского эксперта, напоминает "прыжки тигра: засада, выбор жертвы, смертельный прыжок и вновь засада." Так, к примеру, сразу после своего создания ОНЭКСИМбанк не стремился к широкой общественной популярности, не занимался саморекламой и не пытался активно внедриться в обслуживание таких наиболее прибыльных видов бизнеса, как, например, нефтяной. С нефтью банк был связан только косвенно, обслуживая экспортно-импортные операции.
До 1995 года ОНЭКСИМбанк создавал себе репутацию прежде всего в кругах профессионалов, активно перекупая перспективных сотрудников в других банках и компаниях, что в свое время дало журналистам основания назвать его "банковской Америкой — страной эмигрантов". Хорошее знание особенностей современного западного бизнеса (часть руководства ОНЭКСИМбанка, включая самого Потанина, является выпускниками МГИМО, которые ранее работали в системе Внешторга) обусловило деловое кредо банка: главный капитал — это люди и безупречная репутация. До сих пор ни одна из попыток конкурентов связать ОНЭКСИМбанк с криминальным или полукриминальным бизнесом не была удачной.
Наличие главного капитала позволило банку первым оформить и de facto возглавить инвестиционный консорциум, предложивший в начале 1995 года правительству схему кредитования под залог госпакетов акций.
Не удивительно, что после всего этого у Потанина фактически не было конкурентов при обсуждении у президента кандидатуры на должность первого вице-премьера.
Последующие после нового назначения полгода практически поставили знак равенства между ОНЭКСИМбанком и государством. И так, ранее именовавшийся "частным банком с государственным менталитетом", ОНЭКСИМбанк фактически стал частью государственной финансовой системы, чему способствовал статус уполномоченного банка правительства России практически по всем видам уполномоченности. Возможно, этот знак равенства стал бы еще отчетливей, не произойди между Черномырдиным и Потаниным резкое взаимное охлаждение. Отставка последнего, однако, лишь формально дистанцировала банк от большой политики — тесные связи его президента с Анатолием Чубайсом и Татьяной Дьяченко обеспечили ОНЭКСИМбанку доступ к рычагам государственного управления и без формального собственного присутствия в системе госвласти.
В нынешних условиях, когда все крупнейшие российские банки так или иначе имеют свои позиции в структурах государственной власти, конкурентное наступление возможно только под прикрытием однонаправленного политического наступления. Стремительная перегруппировки сил в правительстве за последние два месяца, в результате которых позиции Виктора Черномырдина существенно ослабли под напором Анатолия Чубайса, во многом объясняют выбор банком своего часа "Ч". Правда, к этому "часу" из-под Потанина было выбито вице-премьерское кресло, но потери в прямом политическом влиянии оказались восполнимы. Именно этим резоном (не коммерческим же, в самом деле, интересом!) можно объяснить блицкриг ОНЭКСИМа за контроль над двумя крупными и влиятельными газетами — "Известиями" и "Комсомолкой".
О своей готовности к новому рывку ОНЭКСИМбанк сообщил в начале марта. Именно с этого времени Потанин стал решительно выступать за усиление рыночной конкуренции. И озвучил начало наступления лично: "Мы более конкурентоспособны. Уполномоченность означает ограничение конкуренции. В этой системе мы не можем в полной мере проявить свои конкурентные преимущества".
Выступив против уполномоченности и приняв участие в подготовке указа "О мерах по усилению контроля за использованием средств федерального бюджета", он подставил подножку своим конкурентам наиболее эффективным способом — лишая их серьезной финансовой подпитки из средств федерального бюджета. Если заработает предусмотренное в указе требование предоставления права на обслуживание счетов федерального бюджета только на основе конкурсов (плюс на платной основе), то у ОНЭКСИМбанка есть серьезные основания надеяться сосредоточить у себя едва ли не большую часть таких счетов. В свете этого совсем по-другому звучит внешне шутливая фраза Владимира Потанина, брошенная в ходе одного из обсуждений в правительстве принципов новых отношений с банками: "Конкурсный отбор? Я — за! А вы не боитесь, что мы выиграем 90 процентов всех конкурсов?"
АРТЕМИЙ ПЯТНИЦКИЙ
Отставка Потанина лишь формально дистанцировала его банк от большой политики