Мода, совместимая с жизнью
Мужская мода возвращается в русло формальной элегантности и, как следствие этого, становится абсолютно мужской. То есть более носимой и привлекательной.
Последние несколько лет о мужской моде принято было говорить как о чем-то к нашей с вами жизни прямого отношения не имеющем. И в самом деле: существовала некая мужская мода, та, что показывают на подиумах, и мужская одежда, продающаяся в магазинах. Одно не было впрямую связано с другим, и это даже казалось чем-то вполне само собой разумеющимся. По подиумам сомнамбулически бродили андрогинного вида подростки или скакали вприпрыжку загорелые пропагандисты мирового гей-парада. Бутики тем временем достойно держали оборону, делая вид, что ничего страшного не происходит, и продавая из сезона в сезон все те же серо-сине-черные костюмы.
Но с кризисом ситуация стала меняться: то ли дизайнерам наскучило одевать эти все же не самые распространенные мужские типажи, то ли это просто перестало быть выгодно, но вот уже второй сезон мужская мода выглядит стопроцентно мужской, абсолютно носимой и оттого еще более привлекательной.
Разумеется, все сдвинулось в сторону классики. Madmen-зависимые, к которым принадлежит и автор этих строк, склонны во всем видеть влияние любимого сериала. Оно и в самом деле огромно, но в полной мере проявится к следующему сезону — и в мужской, и в женской моде. Пока же его можно усмотреть в очередном витке увлечения 1950-60-ми, которое мы, впрочем, переживали уже не раз, и в очевидном желании вернуть моду в русло более или менее формальной элегантности. В результате этим летом коллекции дизайнерских и формальных марок оказались ближе друг к другу, чем были в течение многих даже не сезонов, а лет.
Первое, что бросается в глаза,— мода повзрослела. Модели оказывались порой взрослыми дядьками с залысинами и пробивающейся сединой. Широкоплечие и широкогрудые. На таких пиджаки выглядят всерьез, а не как на прыщавых юнцах на выпускном балу. И кожаные куртки побрутальнее, совсем как на Марлоне Брандо, который был массивным парнем с крепкой шеей. И плащи реглан напоминают о героях советских шестидесятнических фильмов, о физиках и лириках. И "военизированные" одежды, которых так много было в последние годы, перестали напоминать детские игры в войнушку, а стали полноценной очень комфортной одеждой.
Вообще, главное и очень приятное отличие этого сезона — непринужденное сочетание формального и неформального, спортивного и классического, элегантного и расслабленно-комфортного. Даже самые строгие минималистские опыты, как, например, в коллекции Рафа Симонса для Jil Sander, кажутся просто освобождением от всего лишнего, а не маниакальным стремлением к чистоте и строгости. У Кристофера Бейли для Burberry добропорядочные лондонские юноши в шестидесятнических узких костюмчиках взваливают на плечи военные рюкзаки, надевают поверх пиджаков грубые бушлаты и даже яркие рыболовецкие куртки с капюшонами. У Рикардо Тиши для Givenchy черно-белая мужская классика замешена со спортивной готикой. Знаю, что буду оплевана за подобное словосочетание, но оно представляется мне единственно верным определением. И в этом совмещении нет совсем ничего странного. Футболки, расшитые серебряными звездами или напоминающие металлические кольчуги, тем не менее, остаются футболками и выглядят абсолютно органично с узкими черными брюками. Разумеется, 1980-е тоже цитируются. Только не так буквально, как в последние годы. Скорее, это те 1980-е, которые, в свою очередь, вспоминали 1940-е и 1950-е. А значит, широкие брюки со складками на талии, которая, к слову сказать, поднимается на небывалую высоту, и широкоплечие пиджаки, рукава которых частенько закатаны. Эта манера закатывать рукава пиджаков у нас еще не всеми забыта со времен 1980-х, так что по-прежнему вызывает опасения у прогрессивной части населения. Так же, как и высоко сидящие на талии брюки, по которым и сегодня легко узнать соотечественника в толпе иностранцев. Однако вышеупомянутый Раф Симонс на сей раз уже в собственной коллекции всерьез настаивает на этой "новой" пропорции: он нарочито высоко подпоясывает куртки и пиджаки и закатывает им рукава. Это дисциплинирует силуэт и явно расширяет плечи. Как аукнется эта безусловно красивая тенденция в наших краях, боязно даже предположить. Остается только надеяться на лучшее.
Не меньшие опасения вызывает и повальное увлечение джинсовкой. Оно дошло до своего крайнего проявления — джинсовых сорочек, которые теперь можно носить с классическими брюками и пиджаками, с жилетками и даже совсем уж немыслимо — с галстуками и бабочками. Не возбраняется сочетание джинсов с джинсовой же сорочкой, еще каких-то пару лет назад мы бы в ужасе закатывали глаза от подобной неловкости. В таком экстремальном варианте верх и низ должны быть разного оттенка, ну и, конечно, необходим любой отвлекающий маневр, будь то шерстяной пиджак или хотя бы трикотажный кардиган. Очень обаятельные варианты джинсовой темы предложены в коллекциях Bottega Veneta и, разумеется, Dolce & Gabbana.
Вообще, этого принципа единства и борьбы противоположностей следует придерживаться на протяжении всего наступающего сезона. Не тушеваться, надевая двубортный пиджак в полоску к потертым джинсам, а военную парку — к костюму-тройке. Куртку маляра — к сорочке с бабочкой, а шорты бермуды — с приталенным пиджаком. Все это, конечно, уже было, скажет искушенный читатель. Было, ответим мы. Но в этот раз все равно по-новому красиво. И абсолютно совместимо с жизнью.