Три недели, взятые премьером, чтобы провести большую часть июня вдали от московской суеты, удивительным образом совпадают со временем, оставшимся до ухода Думы на каникулы. Для представителей политической элиты и выражающих ее мнение mass-media это совпадение случайным быть не может. Оно закономерно и объясняется (немного скептически в Думе и с безапелляционной уверенностью в Белом доме) существующим разделением ролей между премьером и его "самым первым" заместителем.
При этом разделении Виктор Черномырдин должен представлять собой ту руку дружбы и тот пряник, которые щедрое и великодушное правительство протягивает законодателям. Жесткий Анатолий Чубайс, ставший до конца июня исполняющим обязанности премьера, скорее, ближе к роли кальвинистского пастора, розгами принуждающего свою паству к благопристойной жизни.
Необходимость сменить тональность общения с Думой стала очевидной недавно. Более того, перемена отношения к Думе и не могла произойти существенно раньше. В ходе подготовки соглашения с НАТО российские политики в Кремле, Белом доме, на Тверской и в Охотном ряду должны были придерживаться — хотя бы негласно — более или менее общих позиций, с тем чтобы политически эффективнее продать свое согласие на экспансию североатлантического альянса на Восток. После 27 мая потребность в этом отпала.
Неизбежность того, что обострение отношений между правительством и нижней палатой парламента будет развиваться очень быстро, можно было прогнозировать, после того как Дума отказалась две с половиной недели назад вынести свой вердикт по проекту закона "О секвестре расходов федерального бюджета на 1997 год". Нежелание левого большинства Думы связывать себя принятием каких-либо серьезных решений, тем более инициированных правительством, становится уже более чем просто политической проблемой.
Направив Думе наряду с законопроектом о секвестре проекты Налогового кодекса и закона "О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации, связанных с вопросами упорядочения предоставления отдельных социальных выплат и льгот", правительство стало заложником нижней палаты парламента. Не просто текущая экономическая политика, но вся экономическая стратегия нынешнего кабинета стала зависеть от того, насколько оперативно Дума определит свое отношение к законодательным инициативам федерального правительства. На данный момент из всех законопроектов эти три могут быть названы ключевыми, поскольку с ними правительство увязывает всю будущую финансовую политику, и прежде всего проект бюджета на 1998 год.
Именно поэтому, как заявил в минувший четверг сам Анатолий Чубайс, Дума должна в ближайшее время рассмотреть и Налоговый кодекс, и так называемый социальный пакет, и секвестр расходной части федерального бюджета. "Перенос этих вопросов на осень неприемлем", — заявил первый вице-премьер. Чубайс требует по всем трем вопросам "четкого ответа Думы". Пусть этот ответ будет даже отрицательным: "Нас категорически не устраивает, когда мы не получаем от Думы никакого ответа, а вместо этого слышим лишь одни разговоры, 'как все это непросто'".
Позиция левого думского большинства вполне последовательна и логична — никакой поддержки идеологически враждебному правительству. Как и их идейные братья в начале XX века, российские левые, возглавляемые КПРФ, руководствуются лозунгом "Чем хуже, тем лучше!", вполне резонно полагая, что только в условиях экономического хаоса у них есть шанс выиграть грядущие парламентские выборы. Как и РСДРП(б), выступавшая за поражение России в первой мировой войне, КПРФ объективно заинтересована сейчас в углублении промышленного спада и крахе политики финансовой стабилизации. Правда, ее задача осложняется тем, что состояние экономического коллапса и социального напряжения в стране должно продолжаться вплоть до избирательных кампаний 1999-2000 годов.
Наиболее действенный из всех инструментов, которые имеются сейчас в распоряжении оппозиции, — это саботирование работы Государственной думы в тех случаях, когда она оказывается перед необходимостью рассмотрения важнейших правительственных законопроектов. Полнейшая зависимость от законодательной власти в ключевых вопросах экономической политики, когда ни один более или менее серьезный вопрос стратегического характера не может быть решен без участия парламента, является ахиллесовой пятой российского правительства. В условиях, когда слабый инвестиционный потенциал требует масштабных иностранных вложений для обеспечения стабильного экономического роста, эта зависимость становится еще более явной. Стратегический инвестор не станет связывать себя со страной, в которой исполнительная и законодательная власть находятся в состоянии перманентного конфликта.
Поэтому в какой-то степени нынешнее правительство оказывается в положении, сходном с тем, в котором находился царский кабинет, пытавшийся предотвратить зимой 1917 года угрозу саботажа продовольственных поставок в Санкт-Петербург. Тогда это не удалось и продовольственный бунт в столице вызвал к жизни серию государственных переворотов, закончившихся в итоге установлением в стране коммунистического режима.
В отличие от разложившегося царского правительства у нынешнего правительства России еще не парализована воля к сопротивлению. В нынешней ситуации главный фронт политической борьбы проходит не через хлебные склады и не через солдатские казармы. В центре схватки — российский парламент. Последний не обязательно должен автоматически вотировать все законодательные новации правительства. Заставить его хотя бы регулярно отвергать все без исключения законопроекты, направляемые ему кабинетом, уже стало бы шагом вперед, поскольку в этом случае парламент — и прежде всего Дума — стал бы более уязвим для ведения пропагандистской войны. Недеяние в сочетании с активной говорильней является наиболее удобной позицией в этой борьбе.
Именно поэтому в диалоге с Государственной думой сейчас нужен Анатолий Чубайс — он лучше всех в нынешнем правительстве может жестко поставить вопрос, жестко добиться ответа и жестко заставить изменить его в нужном для себя смысле.
А Черномырдин, которого левые считают едва ли не единственным реальным противовесом в правительстве политическому клану Чубайса? Его имидж миротворца, "премьера всех россиян", умиротворителя регионов, левых и правых радикалов, военных и профсоюзов и т. д. не должен понести ущерб. Черномырдин по-прежнему является самым влиятельным, популярным и перспективным публичным политиком "партии власти". И до тех пор пока он останется таковым, ему абсолютно не выгодно ввязываться в открытые схватки. Во всяком случае с теми, кто в перспективе может из противников стать если и не союзником, то по крайней мере политическим попутчиком. Нынешний протестантский ритуал порки "ленивой" Думы премьеру выгоднее всего пересидеть подальше от Москвы и вернуться в очередной раз в лайковых перчатках ни в чем не замешанного центриста.
Что он через две недели и сделает.
ДЖЕБРАИЛ ХАИЗОВ