Циферблат мира

Алексей Тарханов

Baselworld уникален сочетанием великих и молодых брендов. Великие здесь проверяют, как идут дела, нет ли признаков потепления и сколько еще продлится морозный кризис, который каждый ощутил на себе. Вроде бы теплеет. В 2010-м главные марки с некоторым удивлением говорят уже не об убытках, а о прибылях. Оказалось, что часовщики были действительно отброшены назад на годы, но не на десятилетия, как опасались. Речь не идет о всеобщем выходе на суммы рекордного 2008 года, но об очень неплохом уровне 2007-го рапортуют многие.

Пружины, которыми движется Baselworld, нетрудно понять. Как и полагается, предъявленный на салоне отчет запаздывает по сравнению с реальным состоянием дел. Генералы всегда готовятся к прошедшей войне. Тем не менее главный итог выставки этого года — это робкое торжество разума.

Сегодня лучше всего себя чувствуют марки, которые не зарывались в наступлении. Например, не выходили с двадцатью новыми коллекциями в год и не подрывали авторитет продавцов, которые не успели еще продать прошлые коллекции. Хорошо тем, кто успел до кризиса обзавестись собственным "калибром" — этот факт поднимает марку в глазах клиентов, хотя забот приносит не меньше. Новый калибр — это как ракета "Булава", хочет — летит, хочет — падает. В условиях, когда на рынке есть производители готовых механизмов, и прежде всего принадлежащая Swatch Group компания ЕТА, взяться за запуск мануфактурного калибра сможет далеко не каждый. Видимо, до следующего подъема многие марки останутся с покупной механикой.

Зато в дизайне тенденции проявляются гораздо быстрее. И главная тенденция — это классика, понимаемая каждой маркой по-своему, но всегда связанная с их историей. Конечно, скажете вы, финансовый кризис ударил и все немедленно припали к корням. Стали выпускать классические хронометры, чтобы напомнить о своем славном прошлом и об умениях, которые никуда не делись. Это справедливо лишь отчасти. На эту тенденцию гораздо больше, чем финансовый кризис, повлиял кризис эстетический. Клиенты устали от радикальных выкрутасов, они хотят получить за свои дорогие денежки простые и понятные вещи. Особенно если речь идет о старой марке со своей репутацией и со своим уже устоявшимся образом. Для них на ближайшее время риск исключен — большому кораблю нечего рыскать за модой. Если же клиентов тянет на свежатинку, если им хочется чего-нибудь нового, дикого и романтичного, на то есть новые мануфактуры, созданные с нуля молодыми людьми — десятки малотиражных революционеров засели вокруг главных павильонов Базеля.

Но нет добра без худа. Марки теперь старательно окучивают весь возможный контингент покупателей. Каждая марка считает своей обязанностью иметь в своей линейке и усложнения, и спортивные часы, и дизайнерские, и ювелирные. Да еще добавить к ним по возможности украшения, хоть в виде мужских запонок, хоть в виде женских парюр. Часовщиков можно понять — обидно, когда классику покупают у соседей, а к тебе идут только за спортивными моделями, однако нынешняя всеядность ассортимента подрывает сложившуюся систему распределения ролей. Если раньше было понятно, что у кого искать и за чем к кому идти, теперь клиенту предлагают на все случаи жизни один логотип.

Базель — место, где формируются заказы на несколько лет вперед. Поэтому главные марки ориентированы вовсе не на любопытных посетителей (им разрешено посмотреть на стенд снаружи) и даже не на журналистов. В чести здесь байеры, которые к концу выставки уносят со стендов готовые модели и оставляют заявки на будущее. Если они эти заявки еще и проплатят, дело пойдет на лад.

Для "больших" выставка — весы, которые показывают, насколько хорошо они будут жить дальше. "Если сравнить ситуацию с прошлым годом,— говорит Карл Фридрих Шойфеле, сопрезидент Chopard,— дела идут гораздо лучше. У нас много заказов отовсюду, особенно из США". США — это главный признак, это как грачи прилетели. Часовщики надеются, что Америка, которая, надо сказать, изрядно подставила их в прошлом году, реабилитирует себя в будущем.

Для молодых марок выставка — термометр, показатель того, будут ли они жить вообще. Эти без Базеля просто не обойдутся. На женевский салон SIHH их точно не пустят. Там посторонним вход воспрещен и все только для своих. Базель в этом смысле демократичнее и потому неизбежнее. "Если тебя нет в Базеле, все подумают, что у тебя явно проблемы,— говорит Карл Вогт, создатель марки VOGARD.— Эту выставку нельзя пропустить". Другое дело, сколько человек добралось до маленького стенда Вогта — на третий этаж по эскалатору направо, а там на углу спросите, но вот уже не первый год он занимает свои две комнатки и съезжать не собирается.

И таких, как он, сотни. Baselworld отличается своими невероятными, не сравнимыми с часами размерами (160 тыс. кв. м). Эти метры делают практически невозможным знакомство со стендами многих часовых марок, которые готовы на все, чтобы хоть кто-нибудь заметил их новинки. Разделим площадь выставки на 100 тыс. посетителей, прошедших маршем по базельским аллеям в 2010 году. Если собрать их вместе, получилось бы чуть больше, чем по полтора метра на брата.

Люди, конечно же, не явились в один и тот же день и час, они сменяли друг друга — занял свои полтора квадрата, а теперь иди, уступи другому. Не успел — жди следующего Базеля.

Совсем иначе проходит закрытый чопорный и светский Женевский салон SIHH (Salon International de la Haute Horlogerie). Он, хоть и расположен на окраине, уютен, как центр Женевы. Это выстроенный внутри огромного ангара городок в табакерке — с улицами, на которые выходят витрины часовых брендов, почище, чем на главных шопинг-улицах мира. Когда-то выставка была выстроена в виде улицы роскоши, потом роскошь расплодилась, и вместо одной магистральной линии сделали несколько площадей. Теперь все так запутано, что, как в настоящем городе, здесь расставлены указатели с планом местности, а рядом с ними кричат в мобильные трубки растерявшиеся граждане, назначая встречи "напротив "Ланге"" или "на углу "Панераи" и "Одемара"".

Нынешний салон — двадцатый. В конце прошлого века пять часовых марок ушли из Базеля и обосновались в Женеве. Только 3 из них, надо сказать, сохранили свою непреклонность в течение 15 лет — Cartier, Baume et Mercier, Piaget. Со временем к ним прибавились другие, не по принципу женевского гражданства (здесь появились IWC из немецкой Швейцарии, итальянские Panerai и германские A.Lange & Sohne) а теперь и американец Ральф Лоран. С 2003 года, когда салон покинули Bovet и Perelet, состав участников был неизменен. Но теперь закрытый клуб чуть приоткрылся: на выставку приняли две новые марки — Greubel Forsey и Richard Mille в добавление к образовавшемуся прямо на салоне в прошлом году Ralf Lauren Watch and Jewelry Co. Для Базеля с его тысячами участников это прошло бы незамеченным — в Женеве с ее 16 марками creme de la creme, стоявшими вместе целых десять лет,— это событие. Одни жалуются на нашествие молодежи, другие сожалеют о том, что новичков не стало больше.

Если судить по количеству и важности марок, салон покрывает, вероятно, едва ли треть швейцарского часового производства, остальные две трети принадлежат базельской ярмарке, зато положение в начале календаря (SIHH проходит в январе — за 2 месяца до мартовского Baselworld) делает Женевский салон важным индикатором мод и тенденций.

Впрочем, и на SIHH настроение было умеренно оптимистическим — кризис пока что оказался не так страшен, как ожидали, и на флаге салона можно было бы уже начертать "Мы выжили!". Именно в этом главы марок убеждают журналистов, байеров и крупных клиентов. Они красноречивы, убедительны и выступают с цифрами в руках и с часами на руках. Однако антикризисная программа — в самом разгаре. Для того чтобы выжить получше, марки ограничиваются одной новой коллекцией там, где раньше выступали с тремя. Причем выбирается самая верная коллекция, самая преданная модель марки, ее краеугольный столп, он же — дойная корова. Если это удачно совпадает с каким-нибудь юбилеем, новинку объявляют трибьютом, если не совпадает — винтажем.

Итоги SIHH, опубликованные по завершении салона, вроде бы оптимистичны — число посетителей увеличилось на 10%, а вот увеличилось или уменьшилось число заказов, сделанных этими посетителями (праздных зевак на салоне не бывает), мы узнаем через год. SIHH — закрытое заведение, он не для публики, а для профессионалов, закупщиков и журналистов. Одни выбирают то, что понравится читателям, другие — то, что читатели купят. Считается, что это довольно разные вещи, но в нынешних условиях наши цели близки — донести часовые ценности до читателя или их довезти.

По милому совпадению как раз одновременно с SIHH в соседской Франции проходил столь же важный и почтенный салон белья. Там производители били тревогу. Продажи падают, суммарное число любительниц кружевных dessous резко упало даже среди молодых француженок, всегда преданно поддерживавших отечественную бельевую промышленность. Но нам-то не стоит унывать. Поскольку часы в отличие о трусиков носят на видном месте, можно надеяться, что все сэкономленные средства будут брошены именно сюда.