 |
12 декабря прошлого года на рассмотрение британского парламента поступили поправки к Акту об искусственном оплодотворении и эмбриологии, действующему в Великобритании с 1990 года. Бурные дебаты в парламенте разворачивались на фоне протестов Общества защиты неродившихся детей (Society for the Protection of Unborn Children). На заключительное чтение закона 19 декабря в палату общин пришла замминистра здравоохранения Великобритании Иветта Купер. Она разъяснила парламентариям суть законодательных инициатив, подчеркнув, что ничего принципиально нового в них нет. Они расширяют действующий Акт об искусственном оплодотворении и эмбриологии только в одном: если раньше выкидыши и абортивный материал полагалось кремировать, то теперь будет разрешено брать из них ткани и клетки для исследовательских целей.
Госпожа Купер рассказала, зачем нужны ткани и клетки человеческих зародышей. Они еще слабо дифференцированы, поэтому из любой клетки зародыша можно вырастить любой орган человека — почки, печень, нервную ткань и т. д. Они идеальны для пересадки людям, страдающим неизлечимыми на сегодня заболеваниями — например, детским церебральным параличом, болезнью Альцгеймера, Паркинсона, при которых пересадка органов и тканей от взрослого человека не поможет. Но в заключение своей импровизированной лекции госпожа Купер имела неосторожность сказать: "...мне хотелось бы подчеркнуть, что все это не имеет абсолютно никакого отношения к клонированию человека".
И это сущая правда: то, о чем говорила Иветта Купер, называется фетотрансплантацией — термином, ничего не говорящим широкой публике. Зато слово "клонирование" давно вошло в скандальный лексикон наряду, скажем, с понятием "обедненный уран", и вызвало однозначную реакцию. На улице перед парламентом моментально появились протестанты в белых халатах и гуттаперчевых масках, карикатурно копирующих лицо Тони Блэра, с лозунгами "Голосуйте против клонирования!" Вдобавок после голосования один тори, пожелавший остаться неназванным, подлил масла в огонь, заявив агентству Reuters: "Мы первые говорим научному сообществу, что клонированных людей создадут англичане". Премьер-министр Тони Блэр, пытаясь сбить накал страстей, в тот же день заявил, что новые законы направлены исключительно на сохранение британского лидерства в области биотехнологии. Про клонирование Тони Блэр выразился осторожно, но его поняли так, что саму идею клонирования человека британский премьер одобряет. Слова опасны, недаром говорится: не зови черта — и не явится. Позвали, однако.
На следующий день решение британского парламента об использовании абортивного материала прокомментировал Герхард Шредер, который тоже почему-то сразу заговорил о клонировании человека: "Мы не имеем права говорить априори "нет" клонированию. Нельзя тормозить научный прогресс, который может спасти миллионы жизней". В статье, опубликованной в гамбургском еженедельнике Die Woche, канцлер Шредер уделил клонированию больше внимания, чем политическим вопросам. При этом о самом предмете дискуссии — новом британском законе — он высказался крайне неодобрительно: "Существующий с 1990 года закон о запрете использования стволовых клеток не надо отменять, пока не будут изучены возможности применения клеток, изъятых из взрослых организмов".
Официально и категорически отрицательно по поводу желания англичан стать родиной клонированных людей высказались архиепископ Кентерберийский и Русская православная церковь устами митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, выступившего в прошлый понедельник на Международных Рождественских чтениях в Москве. Один из самых влиятельных и, как считается, самых либеральных иерархов РПЦ назвал клонирование человека "беспрецедентным вызовом христианской совести". "Попытки людей поставить себя на место Бога, по своему произволу изменяя и "улучшая" Его творение, могут принести человечеству новые тяготы и страдания",— подчеркнул владыка Кирилл.
С точки зрения ортодоксального христианства клонирование человека — подмена Бога в буквальном смысле. Ведь, согласно Священному Писанию, Господь создал Еву из ребра Адама, то есть из неполовых клеток, или, выражаясь научным языком, клонировал Адама, сменив клону только пол. Кстати, с позиций современной биологии это был единственно возможный способ неполовым путем создать пару первому человеку на Земле. Иной вариант — создание Адама из костных клеток Евы — попросту неосуществим. Генетически мужчина и женщина различаются всего одной парой хромосом, причем у мужчин это хромосомы XY, а у женщины — XX. Переделать Y-хромосому в X-хромосому невозможно, но убрать ее и продублировать оставшуюся X-хромосому, то есть превратить XY в XX, сегодня под силу любому старшекурснику биофака.
Что пока не под силу современной биологии, так это довести процедуру клонирования человека до рождения живого существа. Пока ученые могут похвастаться лишь клонированием овец, коз, свиней и прочих парнокопытных. Впрочем, и то, что ученые с известной долей лукавства называют клонированием, строго говоря, не является созданием полной генетической копии. Ученых понять можно. Пугая общественность клонированием, они повышают свой социальный и, соответственно, материальный статус. Хотя на самом деле организмы, подобные овечке Долли, называются химерами и известны науке более ста лет, а широкая публика знакома с аналогичными существами по роману Мэри Шелли о чудовище Франкенштейна или повести Герберта Уэллса об ужасных монстрах с острова доктора Моро.
Представьте себе, что у вас есть автомобиль "Рено" и вы захотели его клонировать. Вызвали специалистов, заплатили им за процедуру, и вскоре вам к подъезду подогнали другую машину — "Москвич-Святогор". Что за черт? И где обещанный второй "Рено"? А вам пояснят, что это и есть точная копия вашего "Рено", двигатель-то у него точно "реновский", а на остальные мелкие отличия можно не обращать внимания. Ничего, кроме такой вот химеры, современными методами клонирования сделать нельзя.
Стандартная процедура клонирования живых существ такова. У них берут любую неполовую клетку. Задача заключается в том, чтобы вырастить из этой клетки новый организм, то есть для начала превратить эту клетку в половую. Сделать это можно только одним способом — извлечь из нее ядро с наследственным материалом (хромосомами) и поместить это ядро внутрь настоящей женской половой клетки, из которой предварительно изымается ее собственное ядро. А затем половую клетку с подмененным ядром помещают в матку самки, где должно начаться ее деление на два, на четыре, на восемь и так далее и дальнейшее развитие из этих клеток зародыша.
Однако деление начинается далеко не всегда. У тритона начинается, у лягушки тоже, у овцы клетка делится, у коровы, свиньи, козы, а у человека деления не происходит. Не делится клетка с подмененным ядром — и все тут. Либо делится на два, потом на четыре — и останавливается, а затем все четыре клеточки отторгаются и погибают.
Такова плата за высокую специализацию неполовых клеток нашего организма — кожи, костей, печени, мышц, которые идеально "вымуштрованы" для выполнения своей единственной функции и давно утратили способность дать начало целому новому организму.
Именно поэтому не успевшие специализироваться эмбриональные клетки человеческих выкидышей и абортивного материала имеют гораздо большие перспективы с точки зрения клонирования. Это и только это имели в виду англичане, заявляя всему миру, что новый закон позволит им стать первой нацией клонированных людей. И хочется, и положение обязывает: ведь молекулу нашей наследственности (ДНК) открыли в конце 1940-х годов именно англичане Джон Уотсон и Френсис Крик. Впрочем, даже из эмбриональных клеток существующими на сегодня методами нельзя создать полную генетическую копию человека — все равно получится нечто вроде "Святогора" с "реновским" движком. Химера — она и в Англии химера.
Проблема осложняется тем, что молекула нашей наследственности ДНК есть не только в ядре клетке. Свою собственную ДНК имеют митохондрии — крошечные шарики, во множестве содержащиеся в любой клетке вне ее ядра. Это так называемая внеядерная наследственность. Роль ее пока не ясна, но абсолютно ясно другое: если митохондриальная ДНК существует, значит, она зачем-то нужна организму. Нет митохондрий только в сперматозоидах. Поэтому и живет сперматозоид всего несколько минут.
Митохондриальная ДНК передается только от матери и всем ее детям — мальчикам и девочкам, а дальше только от девочек — их собственным детям, мальчикам и девочкам. Так было и будет до скончания века. К слову, именно по митохондриальной ДНК и по женской линии семейства Романовых удалось идентифицировать царские останки. Митохондриальная ДНК передается по женской линии абсолютно неизменной, тогда как гены (участки ядерной ДНК) в хромосомах тасуются с каждым поколением, как колода карт.
Из всего этого вытекает печальное для сторонников клонирования обстоятельство. Когда-нибудь биологи наверняка научатся запускать механизм деления клетки с пересаженным ядром в матке женщины. Но эта клетка будет содержать только вашу ядерную ДНК, митохондриальная ДНК в ней будет той женщины, у которой взяли половую клеточку, чтобы пересадить в нее ядро из вашей неполовой клетки. И в результате родится существо, которое будет содержать вашу ядерную ДНК и митохондриальную ДНК генетически совершенно посторонней вам женщины (если в роли подопытной не выступает, Боже упаси, ваша сестра или мать). Движок у этого существа будет точно ваш родной, "реновский", все остальное чужое — от "Святогора". Это и называется в науке биологии химерой, а в народе — чудовищем Франкенштейна, изучением которых вот уже 250 лет занимается тератология, наука об уродствах. Если такой двойник вас устраивает, пожалуйста. Их можно выпускать хоть конвейерным способом. Что же касается клонирования в полном смысле этого слова, то на сегодня существует лишь один метод — размножение клубники усами, а черной смородины — отводками.
СЕРГЕЙ ПЕТУХОВ