Фестиваль балета "Мариинский" набрал ход и бодро движется к финалу. За традиционно рискованным экспериментом — дебютными спектаклями молодых хореографов "New generation: Смекалов, Фаски, Льянг" — наблюдала ОЛЬГА ФЕДОРЧЕНКО. По ее мнению, новой программе суждено большое будущее. На школьных утренниках.
Проект может неплохо вписаться в готовящуюся реформу школьного образования с ее главным принципом: некий минимум базовых знаний, целенаправленная интеллектуальная расслабленность, максимум практического опыта. Три балета: "Завод "Болеро"", "Simple things" и "Полет ангелов" — визуально-пластически интерпретируют государственную задачу грядущих образовательных стандартов.
Юрий Смекалов в балете "Завод "Болеро"" на музыку Мориса Равеля, разумеется, не пытается соперничать с каноническим спектаклем Мориса Бежара — это оговорено особо. Задача первого балета "тройчатки" — внятно объяснить, "что такое хорошо и что такое плохо". Точнее, речь идет исключительно о плохом: семь Смертных грехов искушают Душу. Спектакль выстроен в полном согласии с основополагающими в советском балетном театре принципами хореографического симфонизма, которые, судя по представленному материалу, господин Смекалов, будучи студентом балетмейстерского отделения, усвоил на "отлично". Сначала солирует Душа — Виктория Терешкина (разумеется, вся в белом), задавая пластическую тему чистоты и непорочности. Затем, в соответствии с разрастанием темы музыкальной, поочередно вступают семь грехов, каждый со своим проведением хореографической темы с определенной пластической иллюстрацией порока. Так, например, Чревоугодие широко раскрывает рот и гладит себя по животу, Лень складывает ладошки под щекой, Любодеяние плотски оглаживает тело, а Гнев возмущенно машет кулаками. Чтоб сделать язык жестов максимально доступным широким слоям аудитории, балетмейстер пригласил в консультанты сурдопереводчика Ольгу Парфенову, что добавило спектаклю загадочных красок: часть изощренных движений рук расшифровать не удалось, хотя по голове время от времени все себе стучали изрядно. После танцевальной экспозиции последовало хореографическое развитие действия: разгулявшиеся грехи начали пятнать чистую Душу. Сначала они поочередно грубо лапали ее в объятиях и каждый передавал пластическую частичку своей сущности (госпожа Терешкина послушно широко разевала рот, гладила себя по животу, складывала ладошки под щекой, оглаживала тело и махала кулаками). Потом приступили к кульминации: начались хореографические мытарства. Они были, конечно, не так красочны и натуралистичны, как в балетах Бориса Эйфмана, у которого господин Смекалов проработал с десяток лет. У всеми признанного хореографического душеведа пластические мытарства всегда решены с изрядной долей экспрессии: распинаемого персонажа колбасят и вверх, и вниз, и вперед ногами, и с силой шваркают об пол. Господин Смекалов, однозначно, балетмейстер куда более тонкий: он не стал рисковать здоровьем примы Мариинского театра — грехи осторожно поперекидывали госпожу Терешкину от одного к другому, тем и ограничились. В пластической развязке Душа побежала вверх по находящейся в центре сцены лестнице и, чуть подумав, сиганула вниз. Вывод для младших школьников, для которых и предназначен "Завод "Болеро"": если не мыть руки перед едой, много гулять в ущерб выполнению домашних заданий и просыпать уроки, можно остаться на второй год.
Второй балет, "Simple things" на музыку Арво Пярта в постановке Эмиля Фаски, предназначен средним классам. В нем в неназойливо-загадочной форме, позаимствованной у создателей киносаг о Гарри Поттере и сумерках, повествуется об истории Жанны д'Арк. Тинейджерам несомненно понравятся многозначительно подпрыгивающие средневековые воины, а учительница потом дополнит, что это символизирует устремленность помыслов ввысь; не убоятся они и долгого абстрактного дуэта на фоне идиллического пейзажа, в котором бесконечно варьируются вертикальные и горизонтальные растяжки главной героини (Екатерина Кондаурова) — всякий просвещенный зритель обнаружит в них борьбу между томлениями плоти и духа. На лирико-философский монолог Жанны можно легко наложить гамлетовские "Быть или не быть" (заодно и литературу подучить). А печатные постеры сногсшибательно красивой Екатерины Кондауровой в этом балете, несомненно, украсят не одну подростковую спальню.
Во время исполнения "Полета ангелов" (музыка Марена Мааре и Джона Тавернера) в хореографии Эдварда Льянга автор этих строк вспоминала застойные 80-е годы и нововведенный тогда для старшеклассников предмет под названием "Этика и психология семейной жизни". В нем учительница, опустив глаза в пол, рассказывала, что любовь — это отнюдь "не вздохи на скамейке", а примерно то же, что у бабочек и птичек. Сочинение господина Льянга — совершенно необязательная к посещению танцевальная лекция о цветочках, бабочках, большом и чистом чувстве (не на сеновале) в соответствующих затертых танцевальных выражениях. Ладно, хоть дал порезвиться легконогому Леониду Сарафанову, не отняв у него права на всевозможные классические кульбиты, всегда радующие глаз отточенностью формы. Ну и совсем неприлично дословно тырить финал из долгушинского "Ромео и Джульетта. Эпитафия" в качестве финала собственного. Даже старшеклассники покуда еще знают, что это называется "плагиат".