Денверский саммит формально покончил с противостоянием Запад--Россия. Но к этому моменту у Запада уже появился новый оппонент. За неделю до саммита G7 + Россия главы государств и правительств восьми ведущих мусульманских стран — Турции, Ирана, Пакистана, Малайзии, Бангладеш, Индонезии, Египта и Нигерии — учредили в Стамбуле исламскую восьмерку (D8). Новый союз пока предлагает G7 партнерство, но готов и к вражде.
Открывая стамбульскую встречу, турецкий премьер Неджметдин Эрбакан заявил, что саммит станет "днем образования нового мира" и "поворотной точкой в истории человечества".
В регламенте встречи ничто не указывало на возможность столь серьезных ее последствий. Страны-участницы приняли декларацию, рассмотрели несколько десятков проектов, закрепили за каждой страной ответственность за конкретное направление экономических связей.
Словом, создан еще один международный клуб. И далеко не самый элитный. Событие не вовсе заурядное, однако до "поворотной точки в истории человечества", на первый взгляд, далеко. Тем не менее состав участников новой организации, цели, которые она перед собой ставит, и потенциал, которым она располагает, позволяют предположить, что у D8 есть серьезные шансы для того, чтобы поставить под вопрос безусловное до сих пор лидерство G7 в мире.
Возникновение исламской восьмерки — событие вполне закономерное. По крайней мере последние два десятилетия серьезные аналитические центры, прогнозируя геополитический расклад грядущего столетия, в числе прочего предрекали и появление нового центра силы — союза мусульманских стран.
Исламский мир — это огромный регион от Западной Африки до Тихого океана, где проживает пятая часть человечества. Здесь сосредоточена большая часть энергоресурсов планеты и пролегают основные мировые коммуникации. Мусульманские политики неоднократно предпринимали попытки объединения — от региональных блоков, типа Лиги арабских стран или ЭКО, до глобальной ОИК (Организация исламской конференции). Однако эти альянсы были и остаются достаточно аморфными. А точнее, ни у одного из них нет сверхзадачи. Потому дежурные саммиты превращаются либо в мелочный торг соседей, либо в посиделки дальних родственников, где бедные выпрашивают подачки у богатых.
У D8 сверхзадача есть. Она намерена, объединив под своей эгидой мир ислама, стать одной из влиятельнейших сил на планете и вступить в равноправный диалог с ведущими мировыми державами. Амбиции новой организации просвечивают даже сквозь осторожные формулировки, которые пока избирают ее лидеры.
"Исламская восьмерка создана не с целью противостояния 'семерке' индустриально развитых держав, а для налаживания с ней сотрудничества и установления на планете мира и спокойствия", — заявил в ходе встречи Неджметдин Эрбакан. В переводе на обычный язык это может звучать примерно так: D8 — это сила, с которой G7 придется считаться, D8 настроена на партнерство, но имеет достаточно сил и для конфронтации.
Цели организации определили подбор ее участников. На первый взгляд, "восьмерка" безнадежно разнородна. Ее характеризует региональная пестрота: в новой организации представлены практически все регионы исламского мира — Дальний Восток (Малайзия и Индонезия), Африка (Египет и Нигерия), Ближний Восток (Турция и Иран), Индийский субконтинент (Пакистан и Бангладеш). Здесь есть едва ли не все существующие в мусульманских странах типы государственного устройства: монархия (Малайзия), теократия (Иран), авторитарные президентские режимы (Индонезия, Египет), военный режим (Нигерия), парламентские республики (Турция, Пакистан, Бангладеш).
Но у всех этих стран есть одна общая черта: каждая из них претендует на роль регионального лидера. И в этом качестве у каждой хватает соперников и недругов. Не хватает же — союзников. Саммит дал каждой из стран-участниц не просто семь новых партнеров, но поддержку межрегиональной организации. На стамбульской встрече по сути произошло сложение амбиций лидеров исламского мира.
Но не только. Сам состав исламской восьмерки, отражающий едва ли не все многообразие мусульманского мира (основные конфессии — сунниты и шииты; расы — малайцы, арабы, турки, африканцы, бенгальцы, персы), предполагает претензии новой организации на представительство не региональных, а общеисламских интересов. Эрбакан пообещал, что новый международный клуб в перспективе будет охватывать 150 развивающихся стран мира, то есть всю исламскую ойкумену, в том числе и мусульманские страны СНГ. Страны--члены D8 расположены практически по периметру исламского мира. Таким образом, речь может идти о возникновении если и не нового халифата, то мощного союза государств, сопоставимого с бывшим советским блоком. Министр иностранных дел Ирана Али Акбар Велаяти не мудрствуя лукаво заявил, что D8 станет заменой исчезнувшей коммунистической империи в противостоянии Западу. В свете всего этого слова о "поворотной точке в истории человечества" уже не кажутся столь сильным преувеличением.
Идея нового союза возникла в Турции, и именно Турция сейчас демонстрирует ситуацию, которую можно рассматривать как модельную в будущих отношениях Запада c D8.
Стамбульская встреча стала самым серьезным достижением Эрбакана на посту премьера. Ему принадлежит сама идея создания исламского клуба, впервые выдвинутая им год назад во время выборов. Но, едва успев проводить гостей, спустя три дня после учреждения исламской восьмерки Неджметдин Эрбакан подал в отставку. Недовольство турецкого генералитета, ориентированного строго на Запад, исламистским правительством и его курсом, открыто демонстрировавшееся с начала нынешнего года, к июню достигло своего пика. За неделю до стамбульского саммита в Анкаре прошла встреча первого заместителя госсекретаря США Строуба Тэлботта и заместителя начальника генштаба турецких вооруженных сил генерала Чевика Бира. Турецкий генерал ясно дал понять, что у "военных терпение кончилось" и они не намерены мириться с происламским курсом правительства, пытающегося "разрушить светские основы государства".
А за день до саммита госсекретарь США Мадлен Олбрайт публично предостерегла турецких военных от принятия не предусмотренных конституцией мер для решения возникшего в стране политического кризиса. Но вместе с тем подчеркнула необходимость того, чтобы Турция "продолжала идти светским демократическим путем". Эрбакан не стал испытывать судьбу и ушел в отставку.
Однако он ушел победителем. Дело даже не в том, что за неполный год своего правления он выполнил самое громкое свое предвыборное обещание, и на парламентских выборах (а они, вполне возможно, состоятся уже нынешней осенью) исламисты могут одержать еще большую победу. Дело в том, что, инициировав создание исламской восьмерки, Эрбакан перевел турецкую политику в новую парадигму: из европейского арьергарда в мусульманский авангард.
Турция долгие годы безуспешно добивается членства в ЕС. Прозападные турецкие политики испробовали едва ли не все возможные методы — от старательного исполнения рекомендаций МВФ на ранних этапах евроабитуриентства до недавнего откровенного шантажа, когда министр иностранных дел Тансу Чиллер пригрозила блокировать прием новых членов в НАТО в случае, если Анкаре вновь будет отказано в членстве в ЕС.
Но ни лаской, ни таской туркам в Европу войти не удалось. И тут Эрбакан предложил соотечественникам создать свой собственный "исламский ЕС", в котором турки займут одно из самых почетных мест.
"Исламский ЕС" образован, и теперь даже самое прозападное правительство не сможет игнорировать исламский фактор во внешней политике страны. Тем более что этот фактор может стать весьма убедительным аргументом на переговорах с Западом. И не только для Турции, но и для остальных членов D8.
АЗЕР МУРСАЛИЕВ