Государственная дума разошлась на каникулы. За лето депутатам нужно хорошо отдохнуть: даже судя по официальному плану законодательных работ, дел у них осенью будет невпроворот. А ведь кроме программных мероприятий, Думу ждет множество неожиданностей. Одна из них уже случилась: Борис Ельцин остановил приватизацию АО "Росгосстрах".
Жертва правовых репрессий
26 июня появилось распоряжение вице-премьера Альфреда Коха, которым была приостановлена приватизация АО "Росгосстрах".
ОАО "Росгосстрах" создано в феврале 1992 года как организация со 100-процентным государственным капиталом на базе госстраха РСФСР. Компания имеет более 80 дочерних фирм и свыше 2500 филиалов и представительств. Она контролирует до 15% рынка добровольного страхования в России; на конец 1996 года ей удалось привлечь на нем порядка 2,6 трлн рублей.
Приватизация "Росгосстраха" должна была проходить по так называемому третьему варианту льгот — ее программу утвердил все тот же Альфред Кох (распоряжение #1929 от ноября 1996 года). В соответствии с этим планом 50% акций выставлялись на открытый аукцион, 20% — распространялись по закрытой подписке среди трудового коллектива, а оставшиеся 30% — продавались инициативной группе, состоящей из девяти членов правления. ГКИ планировал выручить от продажи "Росгосстраха" порядка 0,3-0,5 трлн рублей.
И приватизация началась: в самом начале этого года работники АО получили свои акции по закрытой подписке. Почти одновременно с ней начался и судебный процесс. От имени владельцев полисов госстраха РСФСР, правопреемником которого стал "Росгосстрах", иск в московский арбитраж подало Межрегиональное движение вкладчиков Сбербанка и "Росгосстраха". Вкладчики испугались, что после перехода АО в частные руки индексировать выплаты по их полисам будет просто некому. Суд то приостанавливал приватизацию до вынесения приговора, то вновь разрешал ее. На одном из этапов этого судебного марафона "Росгосстрах" попытался оспорить права истца, заявив, что Межрегиональное движение вкладчиков Сбербанка и "Росгосстраха" зарегистрировано с нарушениями, а все его члены почему-то состоят в партии Александра Лебедя.
Мимо этой скандальной истории — а аргументы вкладчиков, выдержанные сперва в довольно спокойном тоне, постепенно эволюционировали к требованиям разобраться с руководством "Росгосстраха" с помощью Генпрокуратуры — разумеется, не могла пройти Государственная дума. Впрочем, она заинтересовалась "Росгосстрахом" с самого начала, когда выяснилось, что почти треть его акций достанется "инициативной группе". Именно это обстоятельство и стало решающим: в феврале Дума приняла постановление о незаконности действий ГКИ и поручила проверить "Росгосстрах" Счетной палате.
Палата проверила, сосчитала и в конце апреля вынесла свой вердикт: приватизация осуществляется незаконно, а права застрахованных граждан ущемлены. Нашелся и формальный повод: в соответствии с указом президента #1535 от июля 1995 года предприятия с численностью персонала свыше 50 тыс. подлежат приватизации по индивидуальной схеме, согласованной с регионами и всеми заинтересованными лицами (то есть и с пострадавшими владельцами полисов). "Росгосстрах", по мнению инспектора Счетной палаты Сергея Буркова, подпадает под действие указа — количество занятых в АО на конец 1996 года превышало 88 тыс. человек. Правда, в самом "Росгосстрахе" называют другую цифру — 37 тыс. Как бы то ни было, Кох в своем распоряжении написал, что приватизация приостанавливается именно "в связи с представлением Счетной палаты".
И понятно почему. Ссылка на Счетную палату позволила Коху сохранить лицо, избежав упоминания о том, что его программу отвергла не только Госдума, но и президент России. Дело в том, что 25 июня, за день до вице-премьерской инициативы, приостановить приватизацию "Росгосстраха" распорядился Борис Ельцин. Более того, он постановил передать все материалы по этому делу в Генпрокуратуру. И по нашим сведениям, прокуратура их уже изучает.
Свое отрицательное заключение о приватизации "Росгосстраха" главное правовое управление администрации президента (ГПУ) выдало еще в апреле. А соответствующее решение принял заместитель руководителя администрации Александр Лившиц: по его словам, при этом были учтены все негативные заключения — Госдумы, ГПУ и Счетной палаты. И, добавим мы, возмущение пострадавших клиентов компании, которые накануне, 23 июня, по странному стечению обстоятельств отказались от своего иска к ГКИ и "Росгосстраху". Не иначе как уверившись в том, что глас народа услышала не только Счетная палата, но и администрация президента.
Предпродажная реабилитация
Но что же дальше? Как стало известно Ъ, ЗАО "РГС-траст" (та самая "инициативная группа", которая в результате лишилась 30% акций) собирается доказывать законность плана приватизации в суде.
Конечно, арбитраж не сможет оставить без внимания интересы клиентов компании. Но, как сказал Ъ Сергей Трухачев, руководитель финансовой службы Конфедерации обществ потребителей, пострадавшие от инфляции владельцы полисов в принципе и не возражают против приватизации — им просто неясно, как будут потом обеспечиваться их права. Ведь индексировать обесцененные вклады в соответствии с законом о внутреннем госдолге должен не сам "Росгосстрах", а правительство. Иными словами, на самом деле вкладчикам нужно только одно: понять, как именно государство собирается расплачиваться с ними через "Росгосстрах", после того как он станет частной компанией. С ними можно договориться.
Сложнее ситуация со злополучными 30% акций. Государственная дума собирается сделать все, чтобы предотвратить расхищение народного добра. К ней присоединился и Совет федерации, который уже подготовил обращение к президенту с требованием провести приватизацию "Росгосстраха" по специальному федеральному закону (кстати, то же самое предлагается в отношении АО "Связьинвест").
Инициатором обращения стал начальник правового управления Совета федерации Сергей Глазьев. В своем заключении он почему-то настаивает на том, что в соответствии со ст. 696 Гражданского кодекса "обязательное государственное страхование может осуществляться только государственной организацией". Между тем в России действуют около десяти коммерческих компаний, которые успешно занимаются этим видом страхования. "Росгосстрах" контролирует менее 5% этого рынка. Тем не менее инициатива законодателей может стать концом приватизации АО. Все будет зависеть от того, что ответит на их обращение президент.
Что до самих героев событий — Госкомимущества и "Росгосстраха", то, если им удастся ускользнуть от блюстителей страховой безопасности, новый судебный процесс, как ни странно, будет им даже на руку.
Для "Росгосстраха" важно в первую очередь не кто именно и на каких условиях его купит, а то, чтобы это произошло как можно скорее. Программой Всемирного банка на этот год предусмотрена значительная техническая помощь ряду крупных госкомпаний, условием которой поставлена их приватизация. В их число попал и "Росгосстрах". Эта помощь ему очень нужна: более половины его филиалов не сводят концы с концами, а их уставный капитал не удовлетворяет требованиям страхового надзора.
Госкомимуществу, в свою очередь, нужно продать акции как можно дороже. Не случайно Альфред Кох объяснил приостановку приватизации тем, что ГКИ надоела бесплодная дискуссия вокруг приватизации компании, которая не приводит ни к чему, кроме понижения привлекательности ее акций.
В этой ситуации арбитражное разбирательство по иску ЗАО "РГС-траст" к Госкомимуществу — лучший выход. В чью бы пользу ни закончилось дело, процесс реабилитирует компанию перед законом. Инвесторы, в первую очередь иностранные, проявляют к "Росгосстраху" большой интерес — обширная филиальная сеть компании привлекает их не меньше, чем сервисная сеть "АвтоВАЗа" — иностранные автоконцерны. Но они должны быть уверены: приватизация в перспективе не будет признана незаконной, а сделки с ценными бумагами "Росгосстраха" — ничтожными. Суду предстоит их в этом убедить.
Государственные думы
Проработав последнюю неделю весенней сессии в авральном режиме, Государственная дума ушла на каникулы. Однако ее аппарат продолжает трудиться, готовя депутатам программу на осень. Уже можно сказать, чем парламентарии займутся на следующей сессии.
Прежде всего, Думе придется вернуться к трем правительственным проектам — о секвестре бюджета на этот год, о сокращении социальных расходов (оба были отвергнуты депутатами) и к Налоговому кодексу (принят в первом чтении).
Затем — бюджет на 1998 год. Над ним, как обычно, Дума будет работать всю осень.
Наконец, предстоят последующие чтения документов, уже принципиально одобренных парламентом. Вот некоторые из них: "О перечне отраслей, производств, видов деятельности и территорий, в которых запрещается или ограничивается деятельность иностранных инвесторов" (см. Ъ #8, с. 50), "О внесении изменений и дополнений в закон 'О соглашениях о разделе продукции'", "Об обществах с ограниченной ответственностью", "О несостоятельности (банкротстве)" (см. ниже), "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" (#16, с. 54), "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях", "О лотереях", "О государственном контроле за соответствием расходов на потребление фактически получаемым физическими лицами доходам" (#15, с. 54), "О гарантировании вкладов граждан в банках", "О защите конкуренции на рынке финансовых услуг","О продовольственной безопасности" (#38 за 1996 год) и, наконец, нашумевший законопроект "Об ограничении оборота продукции, услуг и зрелищных мероприятий сексуального характера в Российской Федерации".
Все это, повторим, депутаты будут "читать" уже во второй и третий раз. Но не меньшее количество законодательных актов им предстоит осенью прочесть впервые.
Продовольственные программы
Целый блок документов посвящен аграрному сектору.
Как известно, Дума приняла-таки Земельный кодекс — в редакции, согласованной с Советом федерации. Правда, толку от этого кодекса будет немного: благодаря усилиям левых в нем сохранен запрет даже на ограниченный оборот сельхозугодий, а следовательно, проект наверняка будет отклонен президентом. Зато депутаты получили передышку, которую могут теперь использовать, чтобы сосредоточиться на других аграрных инициативах.
В первую очередь речь идет о законопроекте "О защите отечественных производителей и потребителей сельскохозяйственной продукции и продуктов питания". Несколько раз он уже вносился в повестку дня последних заседаний весенней сессии, но так и не был рассмотрен. Депутатам, таким образом, просто не хватило времени, иначе они непременно одобрили бы этот документ — ведь был же принят в первом чтении проект "О продовольственной безопасности".
Правда, в отличие от последнего рассматриваемый документ не ограничивает импорт продовольствия как таковой. Он ограничивает ввоз только "неполнокачественных" продуктов. Как? Очень просто: увеличив таможенные пошлины до 60% их стоимости. Импорт качественных продуктов, наоборот, предполагается поощрять, снижая пошлины до 5%. Более того, зарубежных поставщиков, которые "инвестируют новые технологии и оборудование в российские предприятия по производству продуктов питания на сумму не менее 500 млрд рублей или проводят обучение и повышение квалификации российских производителей на сумму не менее 5 млрд рублей", предлагается вообще освободить от ввозных пошлин.
Разумеется, отечественным производителям при этом возместят их потери. Для этого образуется специальный компенсационный фонд, куда направляется до 50% бюджетных доходов, полученных от пошлин, штрафов и пеней за импорт продуктов питания.
Словом, на первый взгляд, вполне разумные предложения: добросовестных импортеров поощряют, российских производителей поддерживают, да при этом еще и рынок делается, как принято говорить, более цивилизованным.
Эту замечательную картину портит последняя статья проекта. Там прямо говорится, что в годовом обороте оптовой и розничной торговли 75% должна составлять отечественная пищевая и сельскохозяйственная продукция. Таким образом, цель аграриев осталась прежней: любыми путями добиться ограничения импорта продовольствия. Чего они и будут продолжать добиваться в осеннюю сессию.
Описанному проекту предстоит конкурировать с другим, правительственным — "О качестве и безопасности пищевых продуктов". Ни о каких пошлинах в нем, естественно, и речи нет. Документ имеет скорее рамочный характер и включает множество отсылочных норм. Он устанавливает общие требования к качеству продуктов и регламентирует госконтроль за ним (нормирование, лицензирование, госрегистрация, сертификация и т. д.). С качеством вопрос решается просто: не соответствует продукт установленным стандартам — он будет изъят и уничтожен.
Еще один проект аграрного блока — "О личном подсобном хозяйстве" (внесен правительством). Он устанавливает, что ведение такого хозяйства не относится к предпринимательской деятельности, а вмешательство в него органов власти не допускается (за исключением случаев, предусмотренных законодательством).
Документ регламентирует права и обязанности граждан на этом поприще. Права связаны в основном с получением участка. Сельские жители могут претендовать на него при любых условиях, а горожане — только "при наличии свободного земельного фонда". "В пределах установленных норм" участок передается бесплатно. В числе обязанностей владельцев участков есть, например, такие: использовать землю по целевому назначению и осуществлять "необходимые меры по повышению плодородия почв".
Законопослушным огородникам государство обещает поддержку, которая заключается в "расширении услуг" по техническому, ветеринарному и информационному обеспечению; обеспечении "молодняком скота и птицы", посадочными материалами, удобрениями, электроэнергией, водой и топливом и даже в помощи по реализации излишков сельхозпродукции.
Аграрии этот проект пока поддерживают, но разрабатывают другой, более актуальный — "О крестьянском (фермерском) хозяйстве". Кстати, без дискуссий здесь осенью дело не обойдется: правительственный вариант этого закона в Думе уже есть.
И еще один документ. Законодательное собрание Свердловской области внесло проект "О приватизации государственных и муниципальных предприятий агропромышленного комплекса", который устанавливает ограничения на приватизацию таких предприятий. Приватизацией депутатам вообще осенью предстоит заниматься много. Правда, новый закон о ней Дума, как известно, уже приняла. Но впереди еще программа приватизации, которая тоже стоит в плане следующей сессии.
Нетрезвые планы
Другой пакет законопроектов касается государственного регулирования алкогольного рынка.
Комитет по экономической политике внес на рассмотрение Думы проект "О введении государственной монополии на поставки этилового спирта, спиртосодержащих растворов и алкогольной продукции". По утверждению разработчиков, этот документ развивает положения закона "О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта и алкогольной продукции" и одновременно обобщает все существующие нормативные акты — от указов президента до региональных постановлений.
Однако, по мнению правительства и правового управления Думы, проект "развивает" и "обобщает" действующее законодательство весьма своеобразно. В частности, ни закон "О государственном регулировании...", ни другие нормативные акты не предусматривают, что оптовой торговлей смогут заниматься только государственные предприятия. Между тем предлагаемый проект именно это и устанавливает, предлагая создать "сеть унитарных предприятий по поставкам спиртосодержащей продукции" крепостью свыше 12%.
Чтобы устранить это и другие противоречия, комитет по экономической политике предложил внести изменения в закон "О государственном регулировании...". Соответствующий проект уже разработан и представлен в Думу.
Свои "изменения и дополнения" к базовому закону предложили и регионы, в частности Алтайский край и Новгородская область. Новгородцы хотят ввести в него понятия "специализированная для реализации алкогольной продукции организация" и "не оборудованные для реализации алкогольной продукции помещения". Алтайцы взялись за дело серьезно, предложив установить за нарушения на алкогольном рынке в дополнение к административной еще и уголовную ответственность. В общем, осенью депутатам предстоит не один час посвятить алкоголю.
Вексельные обращения
Немало времени придется парламентариям уделить и ценным бумагам. Законопроект "О защите прав граждан на рынке ценных бумаг" существует уже в двух вариантах. Первый внесло правительство. Второй, альтернативный — рассерженные депутаты. Рассердились они потому, что правительственная редакция, с их точки зрения, слишком мало внимания уделяла правам инвесторов и слишком много — полномочиям Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг. Ъ уже писал об этом подробно (#20, с. 53).
Писал Ъ и о другом проекте — "Об особенностях эмиссии и обращения государственных и муниципальных ценных бумаг" (там же, с. 52), который устанавливает, что выпуск ценных бумаг должен быть обязательно предусмотрен бюджетом соответствующего уровня, а объем эмиссии не может превышать 30% собственных бюджетных доходов.
Отметим, что госбумаги — это единственные заемные ценные бумаги, которые сейчас имеют право эмитировать субъекты федерации. Несмотря на сильное сопротивление Совета федерации, Госдума приняла-таки закон "О переводном и простом векселе", запретив регионам выпускать свои векселя (#6, с. 52). Поэтому, кстати, странно видеть в осеннем думском плане проект "О праве Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, городских, сельских поселений и других муниципальных образований обязываться по простому и переводному векселю", внесенный законодательным собранием Алтайского края. Выходит, не успела федеральная власть навести порядок в вексельном обращении, как регионы опять взялись отстаивать свои вексельные права.
Есть в Думе и еще два касающихся ценных бумаг альтернативных проекта — правительственный "Об акционерных и паевых инвестиционных фондах" и думский "Об инвестиционных фондах". Пока неизвестно, будут ли парламентарии рассматривать их отдельно или, отдохнув друг от друга за время каникул, разработчики-оппоненты начнут согласование позиций. Как бы то ни было, скоро закон о паевых фондах не появится.
Напоследок о двух скандальных проектах.
Один — "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных незаконным путем" — Дума, слава Богу, уже однажды провалила (#47 за 1996 год). Теперь он переработан и снова поступит на обсуждение. Напомним суть: документ подробно регламентирует, кто, как и в какие сроки должен донести налоговым органам обо всех операциях, сумма которых превышает определенный лимит (для граждан — 1000, а для юрлиц — 10 000 минимальных зарплат).
О другом проекте, который тоже стоит в думских осенних планах, еще мало кто знает. Он называется "О репатриации капиталов в Российскую Федерацию". Этой проблемой озаботился лично Владимир Жириновский. Учитывая повышенную эмоциональность лидера ЛДПР и давний интерес думских радикалов к этой теме, обсуждение законопроекта вряд ли удержится в рамках парламентской дискуссии. Словом, думская осень обещает быть насыщенной.
Банкротская платформа
Перед тем как разойтись на каникулы Госдума приняла в первом чтении новую редакцию закона "О несостоятельности (банкротстве)". Этот документ стал результатом полуторагодовой работы представителей Федеральной службы по несостоятельности и финансовому оздоровлению, Высшего арбитражного суда и депутатов. В итоге, по общему мнению, проект получился подробным и достаточно логичным. По замыслу авторов, банкротство в России должно из чисто ликвидационной меры, каковой оно является сейчас, превратиться в рыночный регулятор.
Под банкротством в проекте понимается "неспособность должника удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей". Дело о банкротстве может быть возбуждено в том случае, "если соответствующие обязанности не исполнены... в течение трех месяцев с наступления даты их исполнения".
Но это не значит, что после трехмесячной просрочки сразу начинается банкротство. Обращению в арбитраж, согласно проекту, предшествует период досудебной санации, в течение которого учредители, предприятия и органы исполнительной власти "обязаны предпринимать... меры по предупреждению банкротства". Заняться финансовым оздоровлением должника в это время могут и сами кредиторы.
Только в том случае, если "меры по предупреждению" не дали результата, в дело вступает суд. Обращаться в него с заявлением имеют право "должник, кредитор и прокурор", а если банкротство связано с неисполнением обязательных платежей, то "налоговые и другие уполномоченные органы". Бросается в глаза отсутствие в этом списке Федеральной службы по несостоятельности. Фактически она теряет право возбуждать дело о банкротстве (если, конечно, не войдет в число "уполномоченных органов") и ей по проекту предстоит заниматься не столько несостоятельностью, сколько именно оздоровлением — мониторингом платежеспособности крупных предприятий, досудебными процедурами по восстановлению платежеспособности, подготовкой и лицензированием арбитражных, внешних и конкурсных управляющих и т. п.
Суд имеет право принять дело к производству, "если требования к должнику--юридическому лицу составляют не менее пятисот, а к должнику--гражданину — не менее ста минимальных месячных размеров оплаты труда". Как только дело открыто, должник попадает под законодательство о банкротстве — в отношении него приостанавливаются все прочие судебные разбирательства, откладывается исполнение судебных решений (кроме взысканий задолженности по зарплате, алиментов и возмещения вреда жизни и здоровью) и т. д.
С этого момента начинается так называемый период наблюдения. Он может продолжаться четыре месяца — предельный срок, в течение которого дело должно быть рассмотрено. Прежде всего суд назначает арбитражного управляющего (при этом руководитель предприятия-должника не обязательно отстраняется), который обязан проанализировать финансовое состояние потенциального банкрота, установить всех его кредиторов и созвать их на собрание. Кредиторы должны сказать, как, по их мнению, следует с должником поступать. С учетом их решения суд определяет стратегию дальнейших действий.
Если должник небезнадежен, то вводится внешнее управление (его срок не превышает 18 месяцев). Прекращаются полномочия всех органов управления и собственника имущества должника — руководство переходит к внешнему управляющему, которого назначает суд. Вводится мораторий на удовлетворение требований кредиторов (кроме зарплат, алиментов и прочее). Теперь кредиторы смогут предъявить свои претензии только по окончании внешнего управления, причем в том же размере, что был на момент его введения.
Внешний управляющий реализует утвержденный собранием кредиторов план по восстановлению платежеспособности должника, который может включать в себя практически любые меры вплоть до продажи самого предприятия. Если внешнее управление достигло цели, суд утверждает отчет внешнего управляющего, что "является основанием для прекращения дела о банкротстве". Должник в установленном Гражданским кодексом порядке расплачивается с кредиторами.
Если же вывести предприятие из финансового кризиса не удалось или кредиторы и суд с самого начала решили, что это невозможно, суд признает должника банкротом и открывает конкурсное производство (не более 18 месяцев). С этого момента срок исполнения обязательств должника считается наступившим, а право на управление и распоряжение его имуществом переходит к конкурсному управляющему — назначает его опять же суд.
Цель конкурсного производства — соразмерное удовлетворение требований кредиторов. Для этого управляющий из имущества должника формирует "конкурсную массу" и проводит ее оценку. После этого он продает имущество и права требования на открытых торгах и рассчитывается с кредиторами. При этом "требования каждой очереди удовлетворяются после полного удовлетворения требований предыдущей очереди". Если денег не хватает, они распределяются между кредиторами соответствующей очереди пропорционально. Если деньги заканчиваются раньше, чем очередь, требования считаются погашенными. Завершается конкурсное производство тем, что арбитражный суд выносит определение о ликвидации юридического лица.
Впрочем, необязательно все должно закончиться так печально. Множество предварительных процедур для того и введено в проект, чтобы любой ценой сохранить жизнеспособную часть бизнеса. Кроме того, дело о банкротстве может быть в любой момент прекращено, если заинтересованные стороны придут к мировому соглашению.
Удачный старт проекта закона в Думе и его поддержка со стороны исполнительной власти дают основания рассчитывать, что в начале осенней сессии он будет быстро принят в последующих чтениях.
Контрольная поправка
Совет федерации одобрил разработанный Хабаровской краевой Думой законопроект "О внесении дополнения в статью 26 федерального закона 'О банках и банковской деятельности'".
Сейчас доступ к банковской тайне имеют Счетная палата России, таможенная и налоговая службы, налоговая полиция и органы предварительного следствия (с разрешения прокурора). Законопроект пополнит этот список "государственными органами субъекта Российской Федерации, осуществляющими контроль за использованием средств бюджета субъекта Федерации". Речь идет о региональных контрольно-бюджетных палатах (правда, сначала в регионе должен вступить в силу закон об их деятельности). Согласно проекту, информация может быть предоставлена им "в случаях, предусмотренных нормативно-правовыми актами субъектов Российской Федерации".
Таким образом, счетные палаты получат возможность проверять счета банков и финансово-кредитных учреждений, которые обслуживают местные бюджеты. То есть заниматься тем, для чего они созданы.
Против проекта активно выступал Центробанк. Его позицию изложил сенаторам зампред ЦБ Константин Лубенченко, который настаивал на том, что такой закон "размывает понятие банковской тайны". Однако сенаторы его не поддержали.
На первый взгляд, это странно: взаимоотношения исполнительной и законодательной властей натянутые не только в центре, но и регионах, и губернаторы, как правило, не заинтересованы в усилении контроля за своими действиями. Но с другой стороны, от законодательного закрепления за счетными палатами права на контроль еще очень далеко до реализации этого права. А подчеркнутое принятием указанной поправки дружелюбие поможет сенаторам-губернаторам заручиться поддержкой местных законодателей.
Осколки разбитого вдребезги
Совет федерации преодолел вето президента на законопроект "О сертификатах Сберегательного банка СССР, размещение которых производилось Акционерным коммерческим Сберегательным банком Российской Федерации". Закон признает действительными все сертификаты бывшего советского Сбербанка, размещенные после 1 января 1992 года.
Несмотря на то что АКБ "Сбербанк" все время подчеркивал, что обязательств по долгам бывшего Сбербанка не несет, он продолжал гасить сертификаты Сбербанка СССР. В 1993 году совет директоров АКБ объявил, что все эти обязательства необходимо предъявить к уплате не позднее 1 марта 1994 года. Большинство успело это сделать, но не все. Сколько именно оказалось таких неудачников, точно не знают даже в Сбербанке. Авторы законопроекта, члены комитета по делам религиозных объединений и общественных организаций, говорят только, что "очень мало".
Вот для этого меньшинства закон станет подарком. Он предусматривает возмещение их вкладов и процентов в соответствии с федеральным законом "Об индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР", то есть с учетом инфляции. Правда, сколько именно сегодняшних рублей придется на рубль, положенный владельцами сертификатов в Сбербанк в 1992 году, пока неизвестно.
Президент мотивировал свое вето на этот документ так. Есть решение правления АКБ "Сбербанк" о том, что в 1994 году сертификаты Сбербанка СССР утратили силу. Значит, все вопросы, связанные с невыполнением обязательств по ним, надо решать в судебном порядке, а отдельный закон тут ни к чему.
Однако сенаторы солидаризировались не с ним, а с Государственной думой. Федеральному собранию для Сбербанка закона не жалко.
ВЛАДИМИР СТУПИН