В прокат выходит французская лингвистическая комедия "Бобро поржаловать!" (Bienvenue chez les Ch'tis), двухлетней давности хит французского проката, который, безусловно, лучше смотреть на игривом языке оригинала. Однако и автор русского литературного текста Андрей Бочаров, известный по творчеству "ОСП-студии" как Бочарик, сделал, по мнению ЛИДИИ МАСЛОВОЙ, гораздо больше, чем представлялось возможным в данной ситуации.
С точки зрения главного героя картины (Кад Мерад) — менеджера в почтовом отделении на юге Прованса, "Бобро поржаловать!" — это история в большей степени про семейные проблемы и отношения с придирчивой женой (Зои Феликс), а не про адаптацию в инородной, даже агрессивной языковой среде с непривычными обычаями. После неудачной попытки симулировать инвалидность, дававшую шанс отправиться в отделение на Лазурном берегу, о котором грезит супруга, герой оказывается фактически в двухгодичной ссылке, получая назначение в какой-то северной местности "рядом с Лиллем" ("Куда-куда меня слили?" — испуганно пытается играть словами разжалованный). Жена не проявляет готовности стать декабристкой и остается дома в довольно траурном настроении: французы, обитающие хоть чуть-чуть южнее Парижа, жизнь на севере представляют себе в еще более апокалиптических красках, чем, скажем, москвичи — жизнь в Петербурге.
"Бобро поржаловать!" над этими штампами пытается иронизировать, и в принципе для понимания этой иронии не обязательно быть большим знатоком французской жизни, потому что классическая психосоциальная оппозиция севера и юга везде складывается примерно из одинаковых компонентов. Стоит герою проехать указатель "Нор-Па-де-Кале", как тут же на лобовое стекло обрушивается стена дождя, а вскоре туда же сваливается и гостеприимный абориген в красной куртке — как вскоре выясняется, подчиненный героя, местный почтальон. Его играет сам режиссер Дени Бун, как раз уроженец Нор-Па-де-Кале и автор идеи фильма, где личная заинтересованность режиссера искупает какие-то недоработки по комической части, а также компенсирует трудности перевода и адекватной передачи фонетических игр, на которых строится "Бобро поржаловать!". Игры, впрочем, если присмотреться, не так уж и замысловаты и непереводимы: "француржик" отличается от литературного французского главным образом не лексически, хотя и это тоже, но в большей степени фонетически: в каждом слове какая-нибудь принципиальная буква, а еще лучше — несколько букв, меняется на "ж", а еще лучше — на "рж". Так, в бочариковском переводе жужжащие и пришепетывающие северяне называются "ржики" (в оригинале, кстати, тоже звучит неплохо — "шти").
Кроме лингвистического своеобразия французские северяне обладают рядом близких русскому зрителю поведенческих особенностей. Например, персонаж Дени Буна очень обаятельно напивается, а делает это он аккуратно каждый день никак не позже обеда, по объективным причинам профессионального характера. Они наглядно объясняются чуть позже, когда совместная попытка почтальона и директора развезти утреннюю почту и не наклюкаться при этом, заходя в каждый дом, оборачивается приводом в полицейский участок за езду на велосипеде в нетрезвом виде — после того, как один адресат подливает в кофе можжевеловую настойку, а другой достает из закромов "ананистовую".
Другой кульминационной сценой становится попытка северных "муржчин" напугать почтмейстерскую жену, чтобы она оставила самоотверженную мысль переехать к мужу и продолжала любить его из Прованса, раз уж дистанционно это у нее получается гораздо лучше. Ржики встречают гостью криками: "Это повод нажраться!", после чего устраивают пикник на свежем воздухе в заброшенном шахтерском городке, где неподалеку воют шакалы, а ржики жарят шашлыки из того мяса, которое поймают, и пожирают его руками со страшным чавканьем.
Кажущиеся противоречия между северным и южным менталитетом окончательно снимаются, когда два подкаблучника, северянин и "южнянин", одновременно решают поговорить по-мужски, один с вечно недовольной женой, другой — с деспотичной матерью, чтобы построить с женщинами более гармоничные и равноправные отношения. Таким образом, "Бобро поржаловать!" потихоньку учит межрегиональной терпимости, проводя нехитрую мысль о том, что мужские проблемы с бабами везде одинаковы, независимо от того, сколько шипящих согласных ты произносишь в минуту.