На прошлой неделе Хамовнический суд Москвы впервые удовлетворил важное ходатайство защиты Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, вызвав в качестве свидетелей глав Сбербанка и Минпромторга Германа Грефа и Виктора Христенко.
Этой общей победе стороны защиты предшествовала небольшая личная победа Михаила Ходорковского. В понедельник он объявил голодовку в знак протеста против того, что тремя днями ранее судья Виктор Данилкин продлил арест его и Платона Лебедева еще на три месяца, тогда как недавно вступившие в силу президентские поправки в Уголовно-процессуальный кодекс прямо запрещают арестовывать обвиняемых в экономических преступлениях (подробнее см. прошлый номер "Власти"). В открытом письме председателю Верховного суда Вячеславу Лебедеву экс-глава ЮКОСа заявил, что будет голодать до тех пор, пока из надежных источников не получит подтверждения того, что Дмитрий Медведев в курсе происходящего,— а именно, что в Хамовническом суде принятые с подачи президента и им же подписанные законы не являются обязательными для исполнения. Утром во вторник Вячеслав Лебедев сообщил, что письмо прочитал и позже даст ответ. Вечером отреагировал и Кремль. "Президент знаком с открытым письмом Михаила Ходорковского в адрес председателя Верховного суда",— лаконично сказала пресс-секретарь Медведева Наталья Тимакова. В среду в суде адвокаты передали эту новость Ходорковскому, и он прекратил голодовку, назвав ее цель достигнутой.
В этот же день защита начала представлять ходатайства о вызове в качестве свидетелей бывших и действующих высокопоставленных федеральных чиновников. В первую группу вошли Владимир Путин, Игорь Сечин, Алексей Кудрин, Виктор Христенко и Герман Греф. Ранее суд дважды отклонял аналогичные прошения, всякий раз мотивируя это несвоевременностью их подачи. Сейчас же, когда время пришло (начался этап допроса свидетелей защиты), старая причина для отказа, очевидно, уже не годилась, нужна была новая, и на помощь суду пришел прокурор Валерий Лахтин. Он столь увлеченно доказывал ненужность вызова данных свидетелей, что в какой-то момент даже начал путаться в тезисах обвинения. Так, с его слов оказалось, что Ходорковский присвоил не нефть ЮКОСа, а только право на нее (хотя в обвинительном заключении сказано, что присвоил именно нефть). Кроме того, прокурор сказал, что обвиняемый платил налоги, тогда как именно за их неуплату он сейчас отбывает свой срок. Правда, после одного из перерывов Лахтин уточнил, что он несколько неточно выразился и его неправильно поняли.
В итоге судья Данилкин согласился с гособвинением лишь частично. На 21 июня он выписал повестку на имя Грефа, который в 1998-2000 годах занимал пост первого заместителя министра госимущества и осуществлял контроль за государственными активами, а на 22 июня — на имя Христенко, ранее возглавлявшего Минэнерго. Правда, повестки Данилкин отдал адвокатам, чтобы те сами вручили их свидетелям. Сечина, Кудрина и Путина судья вызывать отказался: по его мнению, для этого нет законных оснований. А про последнего добавил, что вопросы защиты к премьеру "являются общими" и вообще не подлежат рассмотрению в суде (Ходорковский просил вызвать Путина на том основании, что лично докладывал ему о работе ЮКОСа). Таким образом, концепция суда по второму делу ЮКОСа претерпела некоторые изменения: впервые за все время процесса было удовлетворено (пусть и не полностью) важное ходатайство защиты и по принципиальному вопросу не учтена позиция гособвинения. Раньше все ходатайства адвокатов судья Данилкин отклонял, а с прокурорами всегда соглашался.