Со дня феноменальной победы лейбористов на парламентских выборах в Великобритании исполняется сто дней. За это время новый британский премьер-министр Тони Блэр успел обмануть надежды европейских социалистов, британских профсоюзов, международных борцов с колониальными режимами и ирландских сепаратистов. И почти стал любимым учеником Маргарет Тэтчер.
Лейбористская партия здравого смысла
"Европейским социалистам предстоит либо измениться, либо умереть", — заявил премьер-министр Тони Блэр, выступая на недавней конференции европейских социалистов. Слушатели, среди которых были премьер-министры большинства европейских стран, ответили вежливыми аплодисментами. А выйдя из зала заседаний, обвинили главу британского правительства в предательстве.
"У нынешних лейбористов есть все шансы превратиться в идеальных консерваторов", — посетовал один французский делегат.
И действительно. Перед выборами Блэр старался не выглядеть слишком уж лейбористом. После выборов оказалось, что он может себе позволить быть почти консерватором. Большинство лейбористов в палате общин так велико (180 голосов), что Блэр может проводить практически любые решения — в том числе, неприятные для части своей собственной партии. И пока лейбористы заняты осуществлением планов свергнутого ими консервативного правительства.
Это, кстати, находится в полном соответствии с чаяниями избирателей. Большинство тех, кто 1 мая проголосовали за лейбористов, открыто говорили, что голосуют не против программы консервативной партии, а за уход засидевшихся на своих местах функционеров-консерваторов.
Лейбористская партия им. Маргарет Тэтчер
Реальные намерения любого правительства определяются по бюджету. В бюджете, предложенном лейбористами, если и были отличия от бюджетов консервативных, то лишь в том, что правительство Блэра посчитало возможным включить в него положения, которые даже консерваторам казались чересчур смелыми.
Налоги, взимаемые с корпораций, были снижены, а потери от этой меры были компенсированы сокращением государственной поддержки пенсионным фондам и повышением налога на недвижимость, взимаемого с частных лиц. Это означало радикальное изменение политики лейбористов, которые на протяжении всей своей истории выступали за повышение налогов для крупных корпораций и увеличение расходов государства на социальную помощь. Этим они, собственно, и отличались от консерваторов.
Лейбористские правительства отличались от консервативных еще и тем, что считали своей обязанностью вмешиваться во все шумные и не очень шумные трудовые конфликты, особенно в те из них, которые случались в крупных частных корпорациях. И почти всегда выступали на стороне профсоюзов и трудящихся. С принципом невмешательства, новым для лейбористов, первыми столкнулись работники авиакомпании British Airways, потребовавшие от хозяев повышения зарплаты. Руководство BA, резонно полагая, что платит своим сотрудникам и без того лучше, чем другие авиакомпании мира, отказалось даже разговаривать с представителями профсоюзов. Работники BA объявили забастовку.
И стали честно ждать, пока правительство вмешается в конфликт. Не дождались. Наконец, представители соответствующего профсоюза обратились к премьер-министру с формальной просьбой вмешаться и положить конец затянувшемуся трудовому спору. Отвечать Тони Блэр не счел нужным. Зато спустя некоторое время последовало разъяснение представителя канцелярии премьер-министра, где было сказано, что британское правительство "не видит для себя возможности вмешиваться в споры работодателей и работников". Представитель канцелярии пожелал успеха переговорам руководства BA и забастовочного комитета.
"История с забастовкой BA просто уникальна. Заявить о том, что ее не волнуют проблемы профсоюзов, могла Маргарет Тэтчер, да и то лишь в начале своего правления. Представить, чтобы Джон Мэйджор — оставим на секунду вопрос о том, как он в действительности относится к профсоюзам — нанес публичное оскорбление тред-юнионам, просто немыслимо", — утверждает профессор Роджер Симс, специализирующийся на истории рабочего движения в целом и лейбористской партии в частности.
Лейбористская партия Великой Британии
Антиколониальные взгляды лейбористов хорошо известны. Так что неудивительно, что результаты парламентских выборов в Великобритании были с восторгом встречены в Аргентине и Испании, претендующих на две британские колонии — Фолклендские острова и Гибралтар. Деколонизация Фолклендов и Гибралтара казалась им делом уже почти решенным. Особенно в свете возвращения Гонконга Китаю. Однако лейбористы довольно быстро дали понять, что будут относиться к своим колониям куда рачительнее своих предшественников. Не забыв при этом упомянуть, что о возвращении Гонконга китайцы договорились с Маргарет Тэтчер.
Испанцы пока продолжают надеяться, но аргентинцы уже признались, что поторопились.
"У нас есть все основания предполагать, что британская позиция по этому вопросу останется неизменной", — с грустью ответил министр иностранных дел Аргентины на вопрос о перспективах разрешения территориального спора на условиях, благоприятных для Аргентины. И ошибся. Британская политика в отношении Фолклендов стала еще более непримиримой. Если Джон Мэйджор рассматривал возможность предоставления Аргентине льгот по рыболовству и нефтеразведке в районе Фолклендских островов, то после состоявшегося на прошлой неделе визита аргентинского министра иностранных дел в Лондон надежд на достижение соглашения по этим вопросам у аргентинцев практически не осталось.
Консерваторы, заявившие о своей решимости проводить активную внешнюю политику, в действительности перестали это делать года два назад. Главным образом из-за опасений услышать в свой адрес критику со стороны лейбористов, убежденных тогда в том, что главная задача правительства — заботиться о гражданах своей страны.
"Формально от изоляционистской позиции в лейбористской партии никто не отказывался, но в действительности Робин Кук, новый глава МИДа, сделал все, чтобы мир убедился в его активности", — говорит профессор Симс.
Тони Блэр заявил о своей заинтересованности иностранными проблемами в манере, свойственной в первую очередь американскому президенту Биллу Клинтону, — боевой операцией. Другого объяснения действиям британских войск в Боснии, захвативших двух сербов, обвиняющихся в совершении военных преступлений, и убивших одного из них при задержании, просто нет.
"Долгое время эти военные преступники, объявленные в розыск международным трибуналом в Гааге, были в полной досягаемости британского контингента в Боснии. Мы могли арестовать их и месяц назад, и год назад. Не было приказа. Теперь приказ поступил, — уверяет лондонский аналитик Роберт Ганн. — И судя по всему, решение о захвате принималось, исходя в первую очередь из интересов британского правительства, а не мирового сообщества или интересов поддержания мира в Боснии".
Операция по захвату военных преступников была произведена ровно тогда, когда мировое сообщество с интересом следило за беспорядками, учиненными ирландскими сепаратистами в Ольстере.
Лейбористская партия Единого Королевства
Победа лейбористов вселила надежду и в сердца ирландских сепаратистов. В предвыборных обещаниях Блэра предоставить большую автономию Шотладнии и Уэльсу североирландские католики увидели возможность скорого воссоединения с Ирландской Республикой. Тони Блэр быстро известил их о том, что они заблуждаются. Он сделал правильный выбор, решив добиваться умиротворения ирландских националистов методом кнута и пряника. Впрочем, в этом ему помогли сами террористы, которые с первых дней существования нового лейбористского правительства предоставили ему необходимые поводы для проявления как жесткости, так и щедрости.
Ко времени прихода к власти лейбористов Ирландская республиканская армия переживала тяжелые времена. Ее боевики испытали на себе профессионализм британских контрразведчиков, которым теперь поручено бороться с ирландским терроризмом. А волна террористических акций накануне британских парламентских выборов окончательно лишила террористов надежды на зарубежную, в первую очередь американскую, моральную и финансовую поддержку. Вся надежда террористов теперь основывалась на победе лейбористов.
Лейбористы разочаровали националистов. Первый же теракт, совершенный боевиками ИРА, — они убили двух безоружных полицейских в Ольстере — был использован для того, чтобы показать решимость властей проводить жесткую политику в отношении террористов. Все контакты с Шинн Фейн были прерваны, а Тони Блэр пообещал, что не будет более церемониться с боевиками и их политическими представителями. У лейбористов, действительно, были все возможности говорить с ирландскими сепаратистами с позиции силы. Абсолютное большинство в парламенте предоставляло им возможность принимать любые меры по борьбе с террористами и проводить их через парламент.
Способность пользоваться открывшимися перед ним возможностями Тони Блэр сразу и продемонстрировал. Вопреки надеждам католиков, даже самых смирных, лейбористы, как и их предшественники, разрешили проведение протестантских маршей по католическим районам североирландских городов. Первый же марш, как и следовало ожидать, стал причиной массовых беспорядков, организованных близкими к ИРА и Шинн Фейн организациями. Правительство безжалостно подавило протесты и пошло на шаг, которого не мог себе позволить Джон Мэйджор, — ввело в провинцию дополнительные подразделения регулярной армии.
Впрочем, Тони Блэр не только пугал. Одновременно с отказом от контактов с ИРА премьер-министр объявил о важной уступке католическим сепаратстам. Требование к боевикам ИРА разоружиться прежде, чем Шинн Фейн будет допущена к переговорам о мире в Ольстере, было снято. После довольно долгого раздумья ИРА объявила о перемирии. Чего и добивался Тони Блэр.
Негативная реакция большинства протестантских партий Северной Ирландии на договоренность Блэра с Шинн Фейн и ИРА не должна вводить в заблуждение. Это формальность. Пока лидер одной из крупнейших протестантских партий, представленной даже в парламенте, — Демократической юнионистской, говорил о том, что снятие пункта о предварительном разоружении боевиков ИРА лишает смысла сами переговоры, а очередное перемирие, объявленное ИРА, не более чем фикция, официальный представитель демократических юнионистов в беседе с корреспондентом Ъ сообщил о том, что его партия "скорее всего, примет участие в переговорах вне зависимости от того, будет ли удовлетворено ее требование о предварительном разоружении террористов или нет".
Примерно так же различаются публичные заявления лидеров и реальные позиции и прочих протестантских партий Ольстера.
"Блэр 'поймал' Шинн Фейн, пойдя на максимальные уступки. Теперь республиканцы лишены формальных поводов для отказа от переговоров. Это, пожалуй, самое главное. Что же до протестантов, то они поставлены в такие условия, при которых не могут отказаться от участия в переговорах. Расчет строился на то, что лидеры протестантов попротестуют, может быть, даже на время откажутся от переговоров, но в итоге вернутся — побоятся предстать перед всеми врагами мирного урегулирования. Тем более, что вопрос предварительного разоружения боевиков в действительности не так уж принципиален", — утверждает лондонский политолог Найджел Дадли, восхищающийся мастерством Тони Блэра.
Результатами первых ста дней правления лейбористов может гордиться не только Тони Блэр, но и Маргарет Тэтчер, с которой лидер лейбористов встретился вскоре после своей победы на выборах. Нельзя гарантировать, что и последующие годы будут для Блэра столь же успешными. Пока же лейбористские министры к нескрываемому удовольствию большинства своих избирателей с воодушевлением поют "Rule, Britannia".
НИКОЛАЙ ЗУБОВ